Страшные истории и мистические истории

Зимний парк был как никогда забит людьми, потому что идёт какое-то мероприятие. Демон стоит в его центре и смотрит на небеса. И, как обычно, люди не обращают на него никакого внимания. Он думал о том, почему его брат не хочет возвращаться.

Вдруг сзади кто-то положил руку на его плечо. Обернувшись, он увидел своего брата, который тоже был в поисках своего брата. Облачение у него было как и подобает демонам: чёрные ботинки, чёрные джинсы, серый кожаный плащ чуть ниже колен и такой же красноглазый взгляд.

"Ты его нашел?" - хрипловато спросил пришедший.
"Кириан?" - удивился первый демон - "Что ты тут делаешь?"
"Тоже что и ты Разамил" - тихо ответил своему брату Кириан - "Но в отличии от тебя, брат, я его нашёл, навестил и поговорил".

Я тогда был ещё ребёнком, мне было 10 лет. На дворе был 1996 год. Мы с родителями жили в военном городке Дурнево (ранее поселок им. Жукова) в Курской области. Рекомендую посмотреть в «Booble Earth», чтобы вы оценили, в какой глуши это было. Сейчас, глядя на карту, я удивляюсь — посёлок вырос в городок, на месте леса красуются дачи. Знали бы эти дачники, что там было в 1996 году...

Тогда посёлок состоял из нескольких пятиэтажек (штук десять на весь городок), детского сада, госпиталя военного и дома офицеров. Недалеко пролегала железная дорога, и посёлок почти со всех сторон был окружён дремучим лесом, в котором, собственно, и находилась военная база: артиллерия, танки и, как мне потом рассказывал отец, ракеты.

Попала наша семья туда где-то в 1993 году. До этого мы жили в Германии, отец служил в ЗГВ, но с развалом Союза все части начали выводить из Германии. Уехали и мы, отца командировали в эту глухомань. Потом началась война в Чечне, и отца хотели послать туда на «добровольной» основе, но он сумел отказаться. К слову, он был капитан, артиллерист.

Мне не спится.
Вот уже пять дней подряд я ловлю себя на мысли, что я мертв. Внутри. Уничтожен.
Меня просто не существует, как и мира вокруг. Всё это эфемерно, как время. Непредсказуемо.
Телевизор на столе уже успел стечь к кровати нефтяно-богровой лужей с характерным запахов металла, часы преобразились и представляли из себя спираль из сорока семи лет пустого существования.
А ведь всё когда то было...

...

Пора встать.

Пока лежишь в привычной, уютной кроватке, смотришь сон глубокий. Не осознаешь, не видишь, что же на самом деле происходит вокруг. Кто крадется под кроватью, кто ходит перед ней, всё это не видят закрытые тяжелыми веками ока твои. И даже если убедился, что, закрыв их, был в комнате одинок, никогда не знаешь, был ли кто за окном, а он уже смотрит, высматривает тебя, ему достаточно лишь щели, оставленной небрежно закрытыми шторами. От солнца защиты покупал их ты, не думая, что самое страшное не на восходе, а по закату.
Ему не важны материалы, что ты высматривал часами, деньги, накопленные месяцами, достаточны лишь глаза твои, невдумчиво веками скрытые. Можешь уверен быть, тяжести открытия их ты уже не испытаешь, для тебя это больше не важно. Ведь окно ему не помеха, войдёт не издав и шороха, улик не найдут, ему незачем вскрывать его. Пройдется по комнате, усыпанной достигнутыми тобою благами, а ты все спишь, не осознавая присутствия чужого. Планы твои распространяются далеко, на хорошую жизнь, семью прекрасную и красивую машину... - забудь.

Хруст снега под ногами,
Потревожит тишину ночную.
И слышен за спиною вдруг визг,
И вскрик, затем побужденный.
Останется след, затем скрытый снегом.

Шаги никем услышаны не были,
Как и крик, что был вслед.
Лишь гул, проносящийся вдоль улиц,
Что теперь уже были пусты.
Лишь снежинки, падающие на оставленный след.

Тусклый свет фонарей падал на улицы темные, вдоль их света шла пара людей, двое взрослых да парочка детей. Путь они держат домой, а в руках брынчат подарки, что покупались для праздника, распланирован день, который закончится следующим годом, и мысли лишь об одном, когда же стукнет 12, вмиг сметена будет еда со стола, вперемешку с алкоголем застольным. А снежинки все падают, затмевая им взор, дальний свет уж не виден, как и луны с небес взгляд, за ним и шорох позади, вниманию не преданный, за ним и тень, проскользнувшая вслед.

Холод становится сильней, блекнет и без этого тусклый свет фонарей, а люди уж темп свой ускорили, их руки стали дрожать, а зубы стучать, думают лишь холод, в чем правы отчасти. Ему это на руку, подозрений в его сторону нет, поддаст ветерку, не подумают. А людей все морозит, но, путь, что ранее казалось краток был, все не кончается, конца не видать, затмевает все снег, который уже не давал и трех метров виду и ходу ногам не давал он свободный, стремительно нарастая, людей все глубже погружая.

Тусклый свет, по сторонам лишь тьма, спереди пусто, совсем никого. Шаг за шагом - Тьма. Шаг за шагом - Пустота. Шаг за шагом - Одиночество. Стук... часы пробили двенадцать. Два нуля... тишина. Путь? - неизвестность. Цель? - неизвестность. Беги... близко. К чему? - от кого. Долго? - вечность. Конец? - начало. Чего? - неизвестность. Стук - не двенадцать. Кто? - неизвестность. За спиной шорох. Холод? - уже наступил. Смерть? - взгляни в окно. Тишина? - теперь желанна. Боль? - он уже рядом. Окно? - позади. Тьма? - окутывает коридор. Скрип двери, шорох шагов. Стук... не двенадцать. Стук... не двенадцать. Стук... это шаги. Обернись. Окно, коридор, все кругом темно. Пустота, одиночество. Хруст шкафа... внутри. Кто? - он. Неизвестность.

Жизнь заставила Серёгу браться за любую подработку. Когда внезапно прогорел шиномонтажный бизнес, жена сразу потребовала развод, забрав с собой семилетнего сына. Оставила только старую овчарку — Потапа, потому что собаку, честно сказать, втихую ненавидела. А город, где жили, был маленький и, пока его резюме инженера-технолога безответно висело на сайте «Ищу работу», пришлось Серёге устроиться грузчиком и в сезон вязать веники. Берёзовые пользовались у посетителей бань особым спросом, поэтому ему пришлось попотеть и поездить на поезде в поисках берёзовых рощ, где можно вдоволь наломать ветвей с молодых деревьев и не встретить конкурентов из городских мужиков.

Овчарка была хоть и старая, но надолго дома оставаться не любила. В рабочие дни Серёги с двенадцатичасовой сменой с этой проблемой выручал всё понимающий сосед по кличке и по жизни Бобыль, любивший тихую охоту и, по его собственным словам, с детства знавший богатые на добычу леса, как облупленные. Вот только Потап соседа ой как страшно не любил: как вкусно овчарку ни прикармливай, пёс всё смотрел косо, порыкивал и жался, поскуливая в присутствии Бобыля по углам, на что сосед неопределённо пожимал сутулыми узкими плечами, охотно брал бутылку водки и втягивал упирающегося Потапа к себе в квартиру.

Я переехал в небольшой городок Н. в прошлом году. Купил здесь квартиру, устроился на работу в компанию электрмонтажником. 23 октября с утра мне позвонил незнакомый номер, собеседник представился главврачом городской больницы №2 и предложили немного подзаработать.
— Нужно осмотреть проводку в отделении на пятом этаже. Возьмётесь? Всё остальное объясню на месте. Мой кабинет №501.
— Да, хорошо я сегодня подъеду.
— Жду Вас!
На сегодня у меня было запланировано ещё несколько дел и освободиться смог только вечером. Вышел на остановку, закурил. Как же я мог забыть про главврача, я ведь пообещал сегодня к нему подъехать. Наверное, он меня заждался. Быстро вбил в поисковик адрес второй городской больницы. Бла-бла-бла новости, картинки, вот карта... улица Коммунистическая, 32.
Я сел в автобус, одел наушники и задремал. Открыл глаза, в автобусе никого кроме меня не было.
«Конечная» — сообщил водитель.
Я вышел, на улице было темно. Здание больницы было через дорогу. Мне показалось странным, что свет горел только в одном окне на пятом этаже.

Это началось два месяца назад. Я, как обычно, спешил с работы домой. Было уже девять часов вечера, а поздней осенью в это время на город уже падает ночь. Быстрым шагом направляясь к метро, я не заметил, как наступил на что-то мягкое. Мягкое сухо треснуло под ногами и продавилось. Глянул под ноги — меня передёрнуло. Прямо на тротуаре лежал мёртвый голубь. Своим ботинком я буквально расплющил его. Повёл плечами, поморщился и двинулся дальше.

С того случая прошло несколько дней, пока я вновь не наткнулся на улице на мёртвую птицу. Это снова был голубь, неживописно раскинувший крылья и валяющийся на тропинке, по которой я шёл. Жирный, пушистый, аппетитный. Наверное, так решила кошка, вкрадчиво, но решительно направляющаяся к тельцу. Спешить мне было некуда, я решил взглянуть на это дело. Каково было моё удивление, когда ободранная явно дворовая мурка, понюхав голубя, отшатнулась от него, настороженно прижав уши. Аккуратно взяв птицу за крыло, я отнёс её в траву, на обочину.

С тех пор трупики пернатых мне встречались чуть ли не каждый день да не по разу. Для большого города это неудивительно, но прежде такой урожайности мной не наблюдалось.