Страшные истории и мистические истории

– Да, над этим мразь особо постаралась.
Сказал Козырьков, глядя на до ужаса искромсанное тело Толика. Убийца бросил его недалеко от указателя на Лосиный остров.
– И за что он его так?..
Спросил Козырьков у Бакиева.
– Ну, а сам не видишь? Стон айленд, адидас, в анальном отверстии перочинный ножик по толстую кишку, во рту грязь и сигареты. Явно был гопник. Как его там?
– Анатолий Петренко. 17 лет. Жил в Люберцах, держал южную часть городка, с Солнцевской шпаной хорошо знаком. Наркоман и алкаш. Но зато мастер спорта по боксу и кандидат в мастера по самбо.
– 17 лет? Он выглядит на все 20! Боксер, еще и подкаченный. Даже не представляю себе, с каким зверем нам предстоит встретиться. Ладно, хрен с этим зверем. Осмотри местность вокруг, может, найдешь что.

Эта история – завершающая часть первой части повести Кровь белоснежной агницы. История основанная на реальных событиях 2016 года в городе Кировограде, где крестный отец ритуально зарезал свою крестницу в обмен на деньги от сатаны.

- Алло, здравствуйте – прохрипел Дмитрий, голос его был хриплым от ужаса и напряжения. – У нас... у нас чрезвычайное происшествие. Убийство... девочки...
- Дежурный, слушаю вас, – спокойный, немного монотонный голос дежурного резко контрастировал с бушующим внутри Дмитрия штормом.
- Поселок Кропивницкий, улица Тихорецкая, 3/1, приезжайте. Обнаружили расчлененный по частям труп ребёнка, – слова вырывались с трудом, с каждым выдохом Дмитрию казалось, что он вот-вот потеряет сознание. – В гараже... много крови... отрезанная голова... рука...
- Адрес еще раз назовите, – потребовал дежурный, его тон не менялся, словно он привык к подобным сообщениям.

Дмитрий, задыхаясь, продиктовал адрес второй раз. Голос его прерывался рыданиями. Он слышал, как дежурный записывает информацию, но не мог заставить себя говорить более четко. Страх, ужас, неверие – все смешалось в одну сплошную мучительную массу.

Глава 1: Жуткий вечер

Всем известно это ужасное чувство, когда на душе скребут кошки. Неспроста это выражение так охарактеризовали – когда человек здоров, но внутри него, особенно в области живота, пылает дикая боль. Одновременно сосет под ложечкой, одновременно желудок лезет наружу от тошноты. Такое часто можно почувствовать перед экзаменом или же после расставания с любимым человеком. Однако все эти бытовые ситуации не заставят этих самых кошек скрестись на душе так сильно, как они могут это сделать в такой ситуации...

В этот ужасный апрельский вечер, когда вечернее небо вместо замечательного багрового заката и синего звёздного небосклона покрылось каким-то странным грязно-сизым цветом. Было не холодно, пожалуй, единственное приятное за сегодня. В воздухе стоял запах дыма, который доносился откуда-то с конца улицы. Собаки неистово лаяли из-за соседских заборов, надрывая глотку и выплёскивая ярость. В высокой и нестриженой траве стрекотали сверчки, издавая странный звук, напоминающий жалобный стон или плач чего-то маленького после большой беды. На улице было не светло, но и не мрачно. Фонари включать пока что не спешили, поэтому, зайдя в темные уголки частного сектора, можно было погрузиться в темноту. Противная атмосфера. Именно все эти факторы предвещают всю чудовищность вечера, давая намеки о том, что вся эта жуть прячет за собой жуткие происшествия.

Саманта не двигалась. Я уверена на тысячу процентов, что она мертва. Она никогда не отличалась хорошим здоровьем, в отличие от меня. Я ничего не чувствовала. В фильмах обычно показывают, что после убийства люди кричат, что они в шоке. Но я не чувствую этого. Ну, нет и нет человека, будто бы и не было никогда. Я надела длинную мантию и пошла в гараж. Заведя машину, я пошла обратно за трупом.

Ах, да, вы, наверное, сейчас спросите, где мои родители были всё это время? Ответ прост: они уехали на машине отца в Американ Фолс, к бабушке и дедушке по материной линии. Мне уже всё равно что подумают обо мне мои родители и весь город. Тело было перенесено в багажник без проблем: на нашей улице никому нет дела что происходит на ней.

Меня очень нервировал выезд за город. Да, у меня есть права, но ехать с трупом в багажнике ни фига не расслабляет. Я поехала в направлении к озеру Манн, так как там самое спокойное и безлюдное место, не отъезжая далеко от города.

Вам никогда не хотелось, взять нож, выйти из своего дома и начать убивать всех людей которые попадаются вас на пути? Скорей всего, ваш ответ - нет, но мой ответ - это да. Нет, я не псих. Я - обычный человек, как и вы, живу в маленьком городе в США, хожу в среднюю школу, живу жизнью. Но... однажды я не выдержала...

Я пришла домой со школы, сделала все дела и зашла на сайт с тестами. Я их очень люблю проходить, особенно смешные, по типу: какая ты пицца, какой ты котик и т.д. После часа, проведённого на сайте, телефон мне маякнул уведомлением с приложения знакомств. А что? У нас все девочки в классе пользуются этим приложением. В 15 лет не быть на сайте знакомств - стрёмно. Мне в личку написал какой-то Джек: «Привет, Натали! Красиво выглядишь, может, встретимся?».

В анкете было указано, что ему 18, на фотографии он выглядел привлекательно. Светло-русый волос, очки, причёска как из 80-ых, хоть была старомодной, но очень шла ему.
Я сразу же решила ответить, так как он, конечно, не был красавчиком, но, почитав его анкету, я всё-таки решила дать ему шанс.

Сентябрьский ветер неторопливо гнал по асфальту опавшие листья, воробьи коллективно терзали горбушку, а я сидел возле казнительной площадки, потягивая пиво и закусывая сухариками. На площадке было тихо. Впрочем, как и весь месяц. Наша площадка была первая в районе, где стали свободно казнить детей, просто по просьбам их родителей. Тогда тут было не протолкнуться. А сейчас только фантик случайно залетевший да связка душилок. И всё. Ажиотаж на казни прошёл, плюс государство ввело некоторые ограничения. Да и других площадок успели понаделать. Так что горелка для сжигания и бревно для душения часто простаивали без работы. Бревно я красил сам. Зелёное в зоне ожидания, жёлтое в зоне раздевания и ожидания голышом, красное в зоне телесного наказания и чёрное в самом конце. Там, где удушаемые малыши танцевали свой последний танец.
- И никто не идёт. - Вслух грустно заметил я, в шестой раз приложившись к бутылке.
Шестилетний Владик, подгоняемый мамой, неуверенно брел к площадке.
Да-да, той самой площадке, куда рано или поздно отводили всех плохих мальчиков. И девочек тоже.
Тех, которые не хотели исправляться. Отводили и душили и трёхлетних, и девятилетних.

Чета Людмилы и Вадима стала известна на весь город, да и за его пределами. Только вот эта известность была весьма сомнительна. Такую популярность не пожелаешь и врагу.

Людмила тридцати пяти лет отроду работала кассиром в супермаркете. Ее муж Вадим был преуспевающим сорокалетним алкоголиком. Детей у них не было. И спасибо за это. Так как они были бы очень несчастливы в такой семье. Людмила после работы всегда охотно составляла компанию мужу.

Несмотря на это, этот союз длился уже десять лет, и распадаться отнюдь не собирался.
Но судьба, рок, решили вмешаться.
Внезапно Вадим нашел работу и, несмотря на огромный стаж, бросил пить.
Людмила же предпочла не отказываться от своей привычки.

«Настоящие интеллигенты» — говорили о них, не зная о пути наркотиков. — «А так же очень любящие родители» — добавляли соседи, видя с какой заботой Игорь и Ольга относятся к своим детям. Но никто не знал, чем занимаются супруги втайне от всех.

Несколько раз в месяц они оставляли детей с бабушкой и уезжали на дачу, отдохнуть в одиночестве, так, по крайней мере, они всем говорили. Но на самом деле супруги колесили весь день по городу. Они искали одиноко играющих детей в возрасте девяти-одиннадцати лет, отдавая предпочтение мальчикам. Когда такой ребёнок отыскивался, к нему отходила Ольга и затевала с ним разговор. Она говорила, что у неё дома есть маленький кролик, которого она не знает кому отдать. «Я вижу, что ты добрый мальчик» — говорила она. — «И я отдам тебе кролика». Веря ей, ребёнок шёл к машине. Посадив его с женой на заднее сидение, Игорь вёл автомобиль за город.

Ярослав Яровский и Иван Поземельный сидели на кухне и неспеша потягивали пиво, закусывая сухариками. Хозяин кухни, да впрочем и "всея квартиры", как он сам выразился, столетний дед, сидел напротив и с размеренностью автомата отправлял в рот кусочки жареной картошки, обильно посыпанной укропом.
Несмотря на столетний возраст, дедок не представлял собой ходячую развалину. Среднего роста, жилистый, лысый, он лицом и черепом смахивал на Дуэйна Дугласа Джонсона, разве кожа темнее. Велотренажёр в комнате и шведская стенка с боксёрской грушей явно не просто так занимали место в комнате. А ноут, на котором дед работал в графическом редакторе в перерывах между едой и разговором, окончательно убедил гостей в отсутствии маразма и весёлого человечка Альцгеймера в голове хозяина.
Поэтому и слушали его Ярослав и Иван внимательно, не перебивая. А дед вёл своё повествование, не отвлекаясь от еды и стуча пальцами по клаве ноута и водя мышкой. Внеся изменения в рисунок, дед продолжал рассказ.

Прошло три года с того дня как был открыт "Казнительный парк". За это время были внесены некоторые изменения в законодательство, который касались, по-большей мере, правил отбора приговорённых и исполнения казней. Изменился и сам список казней, которым подвергались дети. Остались повешение, задушивание, обезглавливание, утопление и сжигание. А такие, как растворение в кислоте, расстрел, закапывание и травля собаками, были вычеркнуты из списка. А сжигание заживо применялось только к тем детям, которые сопротивлялись и не позволяли умертвить себя способом, выбранным родителями, или вообще пытались убежать из парка.
Изменения коснулись и того, как дети попадали в "казнительный парк". После вспышки "эпидемии казней", когда целые детсадовские группы и школьные классы отплясывали на виселице или оглашали воздух воплями из пламени костров, было введено правило, согласно которому родителям ребёнка, отправленного на умерщвление, давался срок три часа на "передумать". И это оказалось весьма кстати, ибо почти в каждом третьем случае направление на умерщвление отзывалось, и порядком перетрусивший ребёнок отводился родителями домой.
Но возникла иная проблема. Родители стали использовать "казнительный парк" как пугало для своих сорванцов. Тогда были введены штрафы за отказ от казни, если это повторялось более двух раз в год.