Страшные истории и мистические истории

Зимний парк был как никогда забит людьми, потому что идёт какое-то мероприятие. Демон стоит в его центре и смотрит на небеса. И, как обычно, люди не обращают на него никакого внимания. Он думал о том, почему его брат не хочет возвращаться.

Вдруг сзади кто-то положил руку на его плечо. Обернувшись, он увидел своего брата, который тоже был в поисках своего брата. Облачение у него было как и подобает демонам: чёрные ботинки, чёрные джинсы, серый кожаный плащ чуть ниже колен и такой же красноглазый взгляд.

"Ты его нашел?" - хрипловато спросил пришедший.
"Кириан?" - удивился первый демон - "Что ты тут делаешь?"
"Тоже что и ты Разамил" - тихо ответил своему брату Кириан - "Но в отличии от тебя, брат, я его нашёл, навестил и поговорил".

Пока лежишь в привычной, уютной кроватке, смотришь сон глубокий. Не осознаешь, не видишь, что же на самом деле происходит вокруг. Кто крадется под кроватью, кто ходит перед ней, всё это не видят закрытые тяжелыми веками ока твои. И даже если убедился, что, закрыв их, был в комнате одинок, никогда не знаешь, был ли кто за окном, а он уже смотрит, высматривает тебя, ему достаточно лишь щели, оставленной небрежно закрытыми шторами. От солнца защиты покупал их ты, не думая, что самое страшное не на восходе, а по закату.
Ему не важны материалы, что ты высматривал часами, деньги, накопленные месяцами, достаточны лишь глаза твои, невдумчиво веками скрытые. Можешь уверен быть, тяжести открытия их ты уже не испытаешь, для тебя это больше не важно. Ведь окно ему не помеха, войдёт не издав и шороха, улик не найдут, ему незачем вскрывать его. Пройдется по комнате, усыпанной достигнутыми тобою благами, а ты все спишь, не осознавая присутствия чужого. Планы твои распространяются далеко, на хорошую жизнь, семью прекрасную и красивую машину... - забудь.

Хруст снега под ногами,
Потревожит тишину ночную.
И слышен за спиною вдруг визг,
И вскрик, затем побужденный.
Останется след, затем скрытый снегом.

Шаги никем услышаны не были,
Как и крик, что был вслед.
Лишь гул, проносящийся вдоль улиц,
Что теперь уже были пусты.
Лишь снежинки, падающие на оставленный след.

Тусклый свет фонарей падал на улицы темные, вдоль их света шла пара людей, двое взрослых да парочка детей. Путь они держат домой, а в руках брынчат подарки, что покупались для праздника, распланирован день, который закончится следующим годом, и мысли лишь об одном, когда же стукнет 12, вмиг сметена будет еда со стола, вперемешку с алкоголем застольным. А снежинки все падают, затмевая им взор, дальний свет уж не виден, как и луны с небес взгляд, за ним и шорох позади, вниманию не преданный, за ним и тень, проскользнувшая вслед.

Холод становится сильней, блекнет и без этого тусклый свет фонарей, а люди уж темп свой ускорили, их руки стали дрожать, а зубы стучать, думают лишь холод, в чем правы отчасти. Ему это на руку, подозрений в его сторону нет, поддаст ветерку, не подумают. А людей все морозит, но, путь, что ранее казалось краток был, все не кончается, конца не видать, затмевает все снег, который уже не давал и трех метров виду и ходу ногам не давал он свободный, стремительно нарастая, людей все глубже погружая.

Тусклый свет, по сторонам лишь тьма, спереди пусто, совсем никого. Шаг за шагом - Тьма. Шаг за шагом - Пустота. Шаг за шагом - Одиночество. Стук... часы пробили двенадцать. Два нуля... тишина. Путь? - неизвестность. Цель? - неизвестность. Беги... близко. К чему? - от кого. Долго? - вечность. Конец? - начало. Чего? - неизвестность. Стук - не двенадцать. Кто? - неизвестность. За спиной шорох. Холод? - уже наступил. Смерть? - взгляни в окно. Тишина? - теперь желанна. Боль? - он уже рядом. Окно? - позади. Тьма? - окутывает коридор. Скрип двери, шорох шагов. Стук... не двенадцать. Стук... не двенадцать. Стук... это шаги. Обернись. Окно, коридор, все кругом темно. Пустота, одиночество. Хруст шкафа... внутри. Кто? - он. Неизвестность.

Силуэты

В тихом городке Луговое, где жизнь текла размеренно, появился незнакомец. Его звали Алексей, и он остановился в заброшенном доме на краю леса. Говорили, что дом был проклят: все, кто там жил, сходили с ума. Шёпоты о прошлом кружили в воздухе, словно осенний ветер.

Однажды ночью Алексей, не в силах уснуть, услышал мелодию. Она манила его, словно влечёт к себе. Он подошёл к окну и увидел в лесу их. Их называли «silounnie» (примечание: данное словосочетание является выдуманным) — силуэты танцующие под бледным светом луны. С замиранием сердца мужчина вышел наружу.

На краю леса его встретила группа людей с искажёнными лицами. Они улыбались, но в их глазах не было души. Алексей попытался уйти, но ноги словно приросли к земле. Мелодия становилась всё громче, затягивая его в танец.

Жил-был старик, у него было два сына: один был умён, смышлён и мастер на всякое дело, а другой был и туп, и бестолков, и не мог научиться никакому ремеслу. Кто, бывало, ни посмотрит на него, все в один голос говорят:
- Ну уж наделает он бед своему отцу!

Надо ли было сделать какое дело, всегда старшему приходилось за это приниматься, но когда отец посылал его по каким-нибудь делам поздно вечером, или когда дорога вела ночью мимо кладбища или другого какого-нибудь места, наводящего страх, тогда только умный сын обыкновенно говорил:
- Ах! Нет, отец, я не пойду туда! Я дрожу от страха, как только подумаю о том.

Он говорил, что дрожит от страха, потому, что трусил. А то, бывало, по вечерам станет кто-нибудь рассказывать разные истории, от которых мороз по коже подирал, и волосы дыбом становились, тогда слушатели часто кричали: «Ах, как страшно! Мы дрожим от страха!».

В комнате верхнего этажа пустующего дома, в той части Сан-Франциско, которую называют Северной стороной, лежало тело человека, покрытое простыней. Было около девяти часов вечера; комната тускло освещалась одной свечой. Несмотря на теплую погоду, окна были закрыты и шторы спущены, хотя не принято затруднять доступ свежего воздуха к покойнику.

Обстановка комнаты состояла всего лишь из трех предметов - кресла, небольшой этажерки для книг, на которой стояла свеча, и длинного кухонного стола, на последнем и лежало тело человека. Все эти предметы, так же как и труп, были, по-видимому, только недавно внесены в эту комнату. Наблюдательный человек заметил бы, что ни на кресле, ни на этажерке, ни на столе не было ни пылинки, в то время как весь пол комнаты был покрыт густым слоем пыли, а в углах стен висела даже паутина.

Под простыней можно было различить контуры тела и даже резко заостренные черты лица: эта заостренность черт считается свойственной лицам всех вообще покойников, но на самом деле она характерна только для умерших от изнурительной болезни. Судя по тишине, царившей в комнате, можно было заключить, что она не выходит на улицу. Действительно, перед ее окнами возвышалась только скалистая стена, в которую упирался задний фасад этого выстроенного на косогоре дома.

На днях я поздно ночью возвращался домой. В белесоватом сумраке тянулись длинные, пустынные улицы, далеко-далеко, на всем их протяжении, можно было ясно различать и тумбы, и фонарные столбы без горящих на них фонарей, и дворников, уныло спящих, сидя на обрубках, и склонивших свои головы на колени. Был ночной час, но ночи не было.

О, эти ужасные белые ночи! Кажется, город вдруг посетила чума и все население вымерло. На улице день, но кругом пустынно и мрачно. Окна завешаны занавесками, лавки наглухо заперты, и в бесконечной перспективе проспекта редко-редко мелькнет человеческая фигура и скроется за углом. Точно страшная смерть прошла со своей косою по городу.

Но это только белая ночь: люди спят, лавки заперты, а на улице светло, как ранним утром.

В некотором царстве жил купеческий сын: сильный, смелый, смолоду ничего не боялся. Захотелось ему страсти изведать, и поехал он с работником странствовать. Долго ли, коротко ли - приехали они к дремучему лесу, а тут как нарочно и смерклося.

- Поезжай в лес! - говорит купеческий сын.
- Эх, хозяин, сюда страшно ехать, ведь теперь ночь, могут либо звери напасть, либо разбойники обидеть.
- Вот испугался! Делай, что приказываю.

Въехали они в лес и спустя немного увидали: висит на одном дереве мертвец. Работник ещё пуще набрался страху, а купеческому сыну всё нипочём - снял мертвеца с дерева, положил в повозку и велел ехать дальше. Через час - через два подъезжают они к большому дому, в окнах огонь светится.