Eva Cash. D.i.r.t Project (Часть 4)
Она чувствовала его дыхание на затылке, смрадный запах гнили и серы, предшествующий прыжку. Инстинкт, отточенный годами выживания в этом проклятом месте, взвыл сиреной. Когда Иппоракс прыгнул, она увернулась по земле в сторону, кувыркнувшись мигом. Грязный бетон обжигал кожу, но времени на жалобы не было. Грохот выстрела из дробовика эхом прокатился по полуразрушенному подземелью. Заряд картечи, выпущенный в упор, впечатал тварь в стену, оставив на серой поверхности омерзительное кровавое пятно. Но этого было недостаточно. Иппоракс, взвыв от ярости, оторвался от стены, оставляя за собой осыпающуюся штукатурку. Его когти, длинные и чёрные, как обсидиан, скребли по бетону, когда он бросился на неё снова. Между ней и им началась борьба. Она перекатилась, уходя от удара когтистой лапы, и вскочила на ноги. Дробовик был бесполезен — перезаряжать его сейчас означало верную смерть. Она отбросила его в сторону и выхватила из ножен на бедре свой верный клинок — кукри, с лезвием, изогнутым, как луна в последней четверти.
Иппоракс был огромен, выше и сильнее ее в несколько раз. Его кожа, покрытая бугристыми наростами, казалась непробиваемой бронёй. Глаза, горящие безумным огнём, смотрели на неё с голодной жаждой. Он зарычал, обнажив клыки, и бросился в атаку. Она двигалась быстро, как ртуть, используя свою ловкость и знание местности. Уклонялась от ударов, парировала когти клинком, стараясь не дать ему загнать себя в угол. Каждый удар Иппоракса сотрясал воздух, каждый его выпад был смертельно опасен. Она чувствовала, как пот заливает глаза, как мышцы горят от напряжения. Она знала, что не сможет долго продержаться. Иппоракс был неумолим, его ярость не иссякала. Нужно было что-то придумать, и быстро. Она отступила к покосившейся колонне, подпирающей прогнившую крышу.
Идея была безумной, но это был её единственный шанс. Когда Иппоракс бросился на неё, она отскочила в сторону, увлекая его за собой. Тварь, ослеплённая яростью, не заметила подвоха. Она резко развернулась и ударила ножом-кукри в основание колонны. Удар был точным и сильным, лезвие вошло глубоко в прогнившее дерево. Колонна затрещала, заскрипела, и начала медленно оседать. Иппоракс, поняв, что происходит, взвыл от ужаса. Но было уже поздно. Крыша, лишённая опоры, рухнула, погребая тварь под тоннами бетона и арматуры. Девушка отскочила в сторону, укрываясь за уцелевшей стеной. Грохот обрушения оглушил её, пыль и обломки заполнили воздух. Когда пыль немного рассеялась, она увидела, что от Иппоракса осталась лишь груда обломков. Она тяжело дышала, прислонившись к стене. Тело болело, каждая мышца ныла от усталости. Но она была жива. Она снова победила. Вытерла окровавленный клинок о лохмотья своей найденной ей куртки и огляделась. Станция, и без того представлявший собой жалкое зрелище, теперь была окончательно разрушена. Но это было неважно. Главное, что Иппоракс был мёртв. Она подошла к груде обломков и пнула один из бетонных блоков. Ни звука, ни движения. Тварь была погребена под тоннами бетона и арматуры. Даже если она и выжила, то вряд ли сможет выбраться. Она знала, что нельзя задерживаться. В этом проклятом месте всегда найдётся что-то, что захочет её убить. Нужно было уходить, пока не пришли другие. Она подобрала свой дробовик, проверила, сколько осталось патронов. Всего два. Маловато, но лучше, чем ничего. Она закинула оружие за спину и направилась к выходу.
Впереди, преграждая путь к спасительной двери, высились две чудовищные фигуры. Это были не просто солдаты, а нечто извращённое, порождённое безумными экспериментами. Их рост достигал почти трёх метров, а тела, подвергнувшиеся мутациями, напоминали грубо слепленные из кусков мяса и металла конструкции. Первый, словно выкованный из гранита, был покрыт толстой бронёй, вживлённой прямо в плоть. Из-под металлических пластин пробивались пучки неестественно толстых, перекрученных вен, утолщённых, пульсирующих ядовито-зелёным светом. Вместо лица — лишь щель, из которой поблескивал единственный, лишённый зрачка глаз, излучающий холодную, расчётливую злобу. Его руки заканчивались огромными клешнями, способными раздробить бетон. Второй мутант был полной противоположностью. Кожа, натянутая на кости, казалась полупрозрачной, сквозь неё проглядывали переплетённые сухожилия и пульсирующие органы. Его конечности неестественно вытянулись, превратившись в подобие хлыстов, оканчивающихся острыми, как бритва, костяными наростами. Изо рта, растянутого в жуткой гримасе, торчали ряды иглоподобных зубов. От него исходил запах гниющей плоти и химикатов. Ева знала, что времени нет. Эти твари были слишком сильны для прямого столкновения. В её руках вспыхнули два Desert Eagle — тяжёлые, мощные, словно куски раскалённого металла. Она помнила, как вырвала их из мёртвых рук спецназовца из подразделения «Дельта», заплатив за это дорогую цену. Теперь они были её единственной надеждой. Вдох. Выдох. Концентрация. Ева активировала свою способность — ускоренный оборот. Мир вокруг неё смазался, превратился в размытое пятно. Она начала вращаться вокруг своей оси, словно одержимая потусторонними силами, но её танец был тайфуном. Только слепая ярость и отчаянное желание выжить. Вращение нарастало, превращая её в живой вихрь, в смертоносный метеор. Desert Eagle в её руках изрыгали пламя, выплевывая пули калибра .50 с оглушительным грохотом. Отдача была чудовищной, но Ева, словно приклеенная к центру урагана, удерживала оружие, направляя смертоносный град в мутантов. Время словно замедлилось. В слоу-мо, как в кошмарном сне, она видела, как пули пробивают броню первого мутанта, высекая искры и разрывая плоть. Он вздрагивал, словно от удара молотом, и медленно, неуклюже оседал на пол, изрыгая хрипы и булькающую кровь. Второй мутант, с его хрупкой конструкцией, оказался более уязвимым. Пули прошивали его насквозь, разрывая сухожилия и дробя кости. Он бился в конвульсиях, его тело изгибалось в неестественных позах, словно сломанная кукла. В замедленной съёмке Ева видела, как его глаза, полные ужаса и агонии, закатываются, и он рушится на пол, превращаясь в бесформенную груду плоти. Вращение замедлялось. Мир постепенно возвращался в фокус. Ева, задыхаясь и обливаясь потом, опустила руки. Desert Eagle обжигали ладони, но она не чувствовала боли. Только изматывающую усталость и облегчение. В ушах звенело, в глазах плясали черти из красно-рябиновых точек. Она покачнулась, едва удержавшись на ногах. Адреналин отступал, оставляя после себя пустоту и дрожь. Но она не могла позволить себе расслабиться. Дверь. Она должна добраться до двери. С трудом переставляя ноги, Ева подошла к поверженным мутантам. Убедившись, что они мертвы, она обыскала их тела. Ничего полезного. Только изуродованная плоть и куски металла.
Она посмотрела на дверь. До неё оставалось всего несколько шагов. Но что ждет её за ней? Другие мутанты? Ещё более опасные ловушки? Она не знала. Но у неё не было выбора. Собрав последние силы, толкнула дверь. Она открылась с тихим скрипом, впуская в помещение полоску тусклого света. Ева шагнула вперёд, в неизвестность. За дверью её ждал узкий коридор, уходящий в темноту. В конце коридора виднелся слабый мерцающий свет. Надежда? Или новая угроза? Никогда не знаешь. Но она шла вперёд. Потому что у неё не было другого выхода. В коридоре было тихо. Слишком тихо. Ева чувствовала, как по спине ползут мурашки. Она знала, что за каждым углом её может подстерегать опасность. Она шла медленно, осторожно, прислушиваясь к каждому шороху. Desert Eagle были наготове, пальцы сжимали рукоятки. Она была готова к любому повороту событий.
Внезапно, из темноты выскочила тень. Ева мгновенно среагировала, вскинув пистолеты и открыв огонь. Пули прошили темноту, разрывая воздух. Тень отшатнулась, издав хриплый стон. Ева продолжала стрелять, пока в обоймах не остались одни щелчки. Когда стрельба прекратилась, в коридоре воцарилась тишина. Ева медленно подошла к тени, держа пистолеты наготове. В свете мерцающего огонька она увидела, что это был человек. Вернее, то, что от него осталось. Его тело было изуродовано, одежда разорвана в клочья. Он лежал на полу, словно выброшенный на берег штормом, неестественно скрюченный, в багряной луже, расползающейся под ним, как цианид. Кровь, густая и липкая, пропитала холодный пол, окрасила его некогда приглушённые тона в зловещий оттенок.
Ева опустилась на колени, осторожно, словно боясь спугнуть ускользающую жизнь. Холод кафельного пола проникал сквозь тонкую ткань её брюк, но она не чувствовала его. Всё её внимание было приковано к умирающему. Он был ещё жив, но жизнь эта держалась на тончайшей нити, готовой оборваться в любой момент. Неизвестный с трудом приоткрыл веки, словно поднимая неподъёмную тяжесть. Взгляд его был расфокусированным, мутным, словно затянутым пеленой. Зрачки расширены до предела, поглощали остатки света, отражая лишь агонию. Опухшие веки, испещрённые мелкими кровоподтёками, придавали ему вид измученного, затравленного зверя. Кровь отлила от лица, оставив лишь землистый оттенок, подчёркивающий заострившиеся черты.
— Помоги. — Прохрипел он, каждое слово давалось ему с неимоверным усилием. Звук был похож на скрежет камней, на предсмертный шёпот ветра. Голос, лишённый силы, едва различимый в тишине помещения.
Ева знала, что он обречён. Видела это в его затухающем взгляде, в судорожных движениях груди, рубиновые струйки крови, неумолимо расширяющиеся под ним. Она понимала, что ничем не сможет ему помочь, что смерть уже протянула к нему свои костлявые руки. Но она не могла просто оставить его умирать. Не могла отвернуться, сделать вид, что ничего не видит. В ней поднималась волна отвращения к происходящему, смешанная с жалостью и бессилием.
— Они... они повсюду. — Булькнув, издал он предсмертный хрип, словно захлебываясь собственной кровью. Тяжело сглатывал слюну, будто задыхаясь. В горле клокотало, каждый вдох давался с мучительным трудом. — Беги. Спасайся.
С этими словами он закрыл глаза. На мгновение его лицо исказила гримаса боли, затем оно разгладилось, приняв выражение отрешённости. Дыхание прервалось. Тишина, наступившая после его последних слов, казалась оглушительной. Он ушёл, оставив после себя лишь холодное тело и неразгаданную тайну. Ева осталась одна, стоя на коленях, в багровом оттенке, с эхом его предсмертного предупреждения, звенящим в ушах. Брюнетка встала и посмотрела на конец коридора. Свет мерцал, маня её вперёд. Но теперь она знала, что там её ждёт не спасение, а новая опасность. Но она не могла отступить. Она должна была узнать, что происходит. Она должна была найти выход. Снова зарядив Desert Eagle, Ева двинулась в темноту. Она была готова к любому испытанию. Вся сотканная из противоречий. Её чёрные, как крыло ворона, волосы ниспадали волнами. Под одеждой, скрывая часть спины и создавая контраст со светлой нордической кожей открытых плеч. Таусинный кроп-топ, словно застывший закат в ткани, едва прикрывал бюст, позволяя увидеть тонкую линию ключиц и намёк на изгиб рёбер. Поверх него накинута короткая чёрная кожаная куртка, потёртая и обжитая, словно верный спутник в долгих странствиях. Кожа, мягкая на вид, хранила на себе отпечатки времени — едва заметные царапины и складки, рассказывающие свои собственные истории. Брюки тёмного, почти чернильного цвета, облегали стройные ноги, заканчиваясь над массивными ботинками на платформе. Тяжелая цепь, змеёй обвивающая бедро, поблёскивала в приглушённом свете, а брелоки в виде черепов, покачиваясь в такт движениям, добавляли образу нотку бунтарства и опасности. Каждый череп, маленький и детализированный, казался миниатюрным напоминанием о бренности бытия. На правой руке, словно осколок неба в ночи, сверкал голубой браслет. Фианит, искусно огранённый, ловил и преломлял свет, рассыпая вокруг себя искры. Топаз, глубокого небесного оттенка, добавлял браслету аристократичности и утончённости, создавая неожиданный контраст с остальным, нарочито дерзким образом. Этот браслет, казалось, был единственным намёком на хрупкость и уязвимость, спрятанную глубоко внутри этой девушки-загадки. Её глаза, скрытые в тени длинных полуизогнутых ресниц, казались бездонными омутами, в которых отражались отблески неоновых огней и тихая музыка бара, в которых она бывала с друзьями. В них читалась усталость, но и неугасающая искра жизни, жажда приключений и готовность встретить любой вызов. Ева была словно сошедшая со страниц мрачного романа, героиня, чья история только начиналась. Она стояла, неподвижная и молчаливая, словно хищница, выжидающая свой момент, и в этой тишине чувствовалась скрытая сила, готовая вырваться наружу в любой момент.
Комментарии отключены.
Причина: неадекватная реакция автора, хамство и истерики.
Идея была безумной, но это был её единственный шанс. Когда Иппоракс бросился на неё, она отскочила в сторону, увлекая его за собой. Тварь, ослеплённая яростью, не заметила подвоха. Она резко развернулась и ударила ножом-кукри в основание колонны. Удар был точным и сильным, лезвие вошло глубоко в прогнившее дерево. Колонна затрещала, заскрипела, и начала медленно оседать. Иппоракс, поняв, что происходит, взвыл от ужаса. Но было уже поздно. Крыша, лишённая опоры, рухнула, погребая тварь под тоннами бетона и арматуры. Девушка отскочила в сторону, укрываясь за уцелевшей стеной. Грохот обрушения оглушил её, пыль и обломки заполнили воздух. Когда пыль немного рассеялась, она увидела, что от Иппоракса осталась лишь груда обломков. Она тяжело дышала, прислонившись к стене. Тело болело, каждая мышца ныла от усталости. Но она была жива. Она снова победила. Вытерла окровавленный клинок о лохмотья своей найденной ей куртки и огляделась. Станция, и без того представлявший собой жалкое зрелище, теперь была окончательно разрушена. Но это было неважно. Главное, что Иппоракс был мёртв. Она подошла к груде обломков и пнула один из бетонных блоков. Ни звука, ни движения. Тварь была погребена под тоннами бетона и арматуры. Даже если она и выжила, то вряд ли сможет выбраться. Она знала, что нельзя задерживаться. В этом проклятом месте всегда найдётся что-то, что захочет её убить. Нужно было уходить, пока не пришли другие. Она подобрала свой дробовик, проверила, сколько осталось патронов. Всего два. Маловато, но лучше, чем ничего. Она закинула оружие за спину и направилась к выходу.
Впереди, преграждая путь к спасительной двери, высились две чудовищные фигуры. Это были не просто солдаты, а нечто извращённое, порождённое безумными экспериментами. Их рост достигал почти трёх метров, а тела, подвергнувшиеся мутациями, напоминали грубо слепленные из кусков мяса и металла конструкции. Первый, словно выкованный из гранита, был покрыт толстой бронёй, вживлённой прямо в плоть. Из-под металлических пластин пробивались пучки неестественно толстых, перекрученных вен, утолщённых, пульсирующих ядовито-зелёным светом. Вместо лица — лишь щель, из которой поблескивал единственный, лишённый зрачка глаз, излучающий холодную, расчётливую злобу. Его руки заканчивались огромными клешнями, способными раздробить бетон. Второй мутант был полной противоположностью. Кожа, натянутая на кости, казалась полупрозрачной, сквозь неё проглядывали переплетённые сухожилия и пульсирующие органы. Его конечности неестественно вытянулись, превратившись в подобие хлыстов, оканчивающихся острыми, как бритва, костяными наростами. Изо рта, растянутого в жуткой гримасе, торчали ряды иглоподобных зубов. От него исходил запах гниющей плоти и химикатов. Ева знала, что времени нет. Эти твари были слишком сильны для прямого столкновения. В её руках вспыхнули два Desert Eagle — тяжёлые, мощные, словно куски раскалённого металла. Она помнила, как вырвала их из мёртвых рук спецназовца из подразделения «Дельта», заплатив за это дорогую цену. Теперь они были её единственной надеждой. Вдох. Выдох. Концентрация. Ева активировала свою способность — ускоренный оборот. Мир вокруг неё смазался, превратился в размытое пятно. Она начала вращаться вокруг своей оси, словно одержимая потусторонними силами, но её танец был тайфуном. Только слепая ярость и отчаянное желание выжить. Вращение нарастало, превращая её в живой вихрь, в смертоносный метеор. Desert Eagle в её руках изрыгали пламя, выплевывая пули калибра .50 с оглушительным грохотом. Отдача была чудовищной, но Ева, словно приклеенная к центру урагана, удерживала оружие, направляя смертоносный град в мутантов. Время словно замедлилось. В слоу-мо, как в кошмарном сне, она видела, как пули пробивают броню первого мутанта, высекая искры и разрывая плоть. Он вздрагивал, словно от удара молотом, и медленно, неуклюже оседал на пол, изрыгая хрипы и булькающую кровь. Второй мутант, с его хрупкой конструкцией, оказался более уязвимым. Пули прошивали его насквозь, разрывая сухожилия и дробя кости. Он бился в конвульсиях, его тело изгибалось в неестественных позах, словно сломанная кукла. В замедленной съёмке Ева видела, как его глаза, полные ужаса и агонии, закатываются, и он рушится на пол, превращаясь в бесформенную груду плоти. Вращение замедлялось. Мир постепенно возвращался в фокус. Ева, задыхаясь и обливаясь потом, опустила руки. Desert Eagle обжигали ладони, но она не чувствовала боли. Только изматывающую усталость и облегчение. В ушах звенело, в глазах плясали черти из красно-рябиновых точек. Она покачнулась, едва удержавшись на ногах. Адреналин отступал, оставляя после себя пустоту и дрожь. Но она не могла позволить себе расслабиться. Дверь. Она должна добраться до двери. С трудом переставляя ноги, Ева подошла к поверженным мутантам. Убедившись, что они мертвы, она обыскала их тела. Ничего полезного. Только изуродованная плоть и куски металла.
Она посмотрела на дверь. До неё оставалось всего несколько шагов. Но что ждет её за ней? Другие мутанты? Ещё более опасные ловушки? Она не знала. Но у неё не было выбора. Собрав последние силы, толкнула дверь. Она открылась с тихим скрипом, впуская в помещение полоску тусклого света. Ева шагнула вперёд, в неизвестность. За дверью её ждал узкий коридор, уходящий в темноту. В конце коридора виднелся слабый мерцающий свет. Надежда? Или новая угроза? Никогда не знаешь. Но она шла вперёд. Потому что у неё не было другого выхода. В коридоре было тихо. Слишком тихо. Ева чувствовала, как по спине ползут мурашки. Она знала, что за каждым углом её может подстерегать опасность. Она шла медленно, осторожно, прислушиваясь к каждому шороху. Desert Eagle были наготове, пальцы сжимали рукоятки. Она была готова к любому повороту событий.
Внезапно, из темноты выскочила тень. Ева мгновенно среагировала, вскинув пистолеты и открыв огонь. Пули прошили темноту, разрывая воздух. Тень отшатнулась, издав хриплый стон. Ева продолжала стрелять, пока в обоймах не остались одни щелчки. Когда стрельба прекратилась, в коридоре воцарилась тишина. Ева медленно подошла к тени, держа пистолеты наготове. В свете мерцающего огонька она увидела, что это был человек. Вернее, то, что от него осталось. Его тело было изуродовано, одежда разорвана в клочья. Он лежал на полу, словно выброшенный на берег штормом, неестественно скрюченный, в багряной луже, расползающейся под ним, как цианид. Кровь, густая и липкая, пропитала холодный пол, окрасила его некогда приглушённые тона в зловещий оттенок.
Ева опустилась на колени, осторожно, словно боясь спугнуть ускользающую жизнь. Холод кафельного пола проникал сквозь тонкую ткань её брюк, но она не чувствовала его. Всё её внимание было приковано к умирающему. Он был ещё жив, но жизнь эта держалась на тончайшей нити, готовой оборваться в любой момент. Неизвестный с трудом приоткрыл веки, словно поднимая неподъёмную тяжесть. Взгляд его был расфокусированным, мутным, словно затянутым пеленой. Зрачки расширены до предела, поглощали остатки света, отражая лишь агонию. Опухшие веки, испещрённые мелкими кровоподтёками, придавали ему вид измученного, затравленного зверя. Кровь отлила от лица, оставив лишь землистый оттенок, подчёркивающий заострившиеся черты.
— Помоги. — Прохрипел он, каждое слово давалось ему с неимоверным усилием. Звук был похож на скрежет камней, на предсмертный шёпот ветра. Голос, лишённый силы, едва различимый в тишине помещения.
Ева знала, что он обречён. Видела это в его затухающем взгляде, в судорожных движениях груди, рубиновые струйки крови, неумолимо расширяющиеся под ним. Она понимала, что ничем не сможет ему помочь, что смерть уже протянула к нему свои костлявые руки. Но она не могла просто оставить его умирать. Не могла отвернуться, сделать вид, что ничего не видит. В ней поднималась волна отвращения к происходящему, смешанная с жалостью и бессилием.
— Они... они повсюду. — Булькнув, издал он предсмертный хрип, словно захлебываясь собственной кровью. Тяжело сглатывал слюну, будто задыхаясь. В горле клокотало, каждый вдох давался с мучительным трудом. — Беги. Спасайся.
С этими словами он закрыл глаза. На мгновение его лицо исказила гримаса боли, затем оно разгладилось, приняв выражение отрешённости. Дыхание прервалось. Тишина, наступившая после его последних слов, казалась оглушительной. Он ушёл, оставив после себя лишь холодное тело и неразгаданную тайну. Ева осталась одна, стоя на коленях, в багровом оттенке, с эхом его предсмертного предупреждения, звенящим в ушах. Брюнетка встала и посмотрела на конец коридора. Свет мерцал, маня её вперёд. Но теперь она знала, что там её ждёт не спасение, а новая опасность. Но она не могла отступить. Она должна была узнать, что происходит. Она должна была найти выход. Снова зарядив Desert Eagle, Ева двинулась в темноту. Она была готова к любому испытанию. Вся сотканная из противоречий. Её чёрные, как крыло ворона, волосы ниспадали волнами. Под одеждой, скрывая часть спины и создавая контраст со светлой нордической кожей открытых плеч. Таусинный кроп-топ, словно застывший закат в ткани, едва прикрывал бюст, позволяя увидеть тонкую линию ключиц и намёк на изгиб рёбер. Поверх него накинута короткая чёрная кожаная куртка, потёртая и обжитая, словно верный спутник в долгих странствиях. Кожа, мягкая на вид, хранила на себе отпечатки времени — едва заметные царапины и складки, рассказывающие свои собственные истории. Брюки тёмного, почти чернильного цвета, облегали стройные ноги, заканчиваясь над массивными ботинками на платформе. Тяжелая цепь, змеёй обвивающая бедро, поблёскивала в приглушённом свете, а брелоки в виде черепов, покачиваясь в такт движениям, добавляли образу нотку бунтарства и опасности. Каждый череп, маленький и детализированный, казался миниатюрным напоминанием о бренности бытия. На правой руке, словно осколок неба в ночи, сверкал голубой браслет. Фианит, искусно огранённый, ловил и преломлял свет, рассыпая вокруг себя искры. Топаз, глубокого небесного оттенка, добавлял браслету аристократичности и утончённости, создавая неожиданный контраст с остальным, нарочито дерзким образом. Этот браслет, казалось, был единственным намёком на хрупкость и уязвимость, спрятанную глубоко внутри этой девушки-загадки. Её глаза, скрытые в тени длинных полуизогнутых ресниц, казались бездонными омутами, в которых отражались отблески неоновых огней и тихая музыка бара, в которых она бывала с друзьями. В них читалась усталость, но и неугасающая искра жизни, жажда приключений и готовность встретить любой вызов. Ева была словно сошедшая со страниц мрачного романа, героиня, чья история только начиналась. Она стояла, неподвижная и молчаливая, словно хищница, выжидающая свой момент, и в этой тишине чувствовалась скрытая сила, готовая вырваться наружу в любой момент.
Комментарии отключены.
Причина: неадекватная реакция автора, хамство и истерики.
(голосов: 2)
Категория: Страшные рассказы
