Страшилка

Хижина, найденная словно по наитию, стала их временным убежищем, коконом, из которого они должны были вылупиться, чтобы выжить. Джереми, Марина и Диана, трое выживших в этом новом, жестоком мире, превратили её в подобие крепости. Они модифицировали найденное оружие: дубина обросла шипами, коса стала смертоносным серпом, арбалет и лук были тщательно отрегулированы. Каждый день, до изнеможения, они тренировались, оттачивая навыки, наращивая выносливость, превращая страх в стальную решимость. Марина выбрала арбалет, полагаясь на его точность и убойную силу. Диана предпочла рекурсивный лук — это тип лука, определяющей чертой которого является форма плеч: концы лука изогнуты вперёд, когда лук не натянут. Его изящные, выгнутые плечи обещали скорость и дальность, необходимые для выживания в дикой местности.
Две недели пролетели в лихорадочной подготовке. Мир за стенами хижины был полон опасностей, и они знали, что рано или поздно им придётся столкнуться с ними лицом к лицу.

Серые облака тяжело нависли над заброшенным городом, отбрасывая мрачную пелену на его улицы. Местные жители прятались в своих домах, волнуясь о своей безопасности, а ночные спасители плели свои тайные сети в предвкушении нового задания. Из темноты вышла Кейт — холодная смерть для оборотней. Лучший агент в секретном обществе истребительниц, она посвятила свою жизнь защите честных людей и охоте на зверей сомнительной морали. С её глазами, огненно красными в том свете, она осматривала улицы, ища следы тех, чей облик меняется на полной луне. Её оружие было тайным — арбалетом, созданным из древних технологий и откровений, чертежи которого были переданы из поколения в поколение и переданные только самым достойным. И стрелы, сделанные из серебристого металла, единственные, способные ранить этих неустанно преследуемых существ. На плече Кейт величаво украшала татуировка полной луны, символ её преданности к делу и постоянного напоминания о том, что она всегда под защитой лунного света. Но и не только это: татуировка придавала ей интуицию и силу, а боевые искусства, которым её обучили, делали её неуязвимой к ударам оборотней.

Зоила путь неблагороден:
Его клянет любой творец.
В глазах своих он бесподобен,
Но правда в том, что он глупец...

Такой зоил, тупой хулитель,
Творцов всех желчью поливал.
Искусства этот лжеценитель
При том совсем не понимал.

Творцам писал: "Это банально,
Произведенье ваше - бред".
А главное - феноменально:
Зоил считал, что он поэт.

Милость

Я продолжала пить его жизнь. Он упал лицом вниз, но я все равно притянула его к себе.
- Рейн, отойди.
Я закатила глаза, увидев мягкие сапоги Владимира, стоящего перед мужчиной. Острие турецкого меча покоилось у его ног.
- Если мы не отрубим ему голову, он исцелится и вернется. Подвиньте. Сейчас же!

Я откатилась в сторону, видя, как лезвие поднимается и опускается, словно серебряная чаша. Голова чудовища отлетела в сторону, и тут же запахло тленом. Тело, казалось, сдувалось, старея столетиями. К тому времени, когда я поднялась на ноги, это была груда высохших костей с прилипшими кусочками плоти, голова-череп с плотью, туго натянутой.

Обычный свинарник – одноэтажное приземистое здание с двускатной крышей. Среди гладких округлых спин бродит человек в белом космическом скафандре. Его лицо скрыто непроницаемым черным глянцем тонированного шлема. Он гладит свиней по шероховатым загривкам и влажным пятакам своими белоснежными перчатками из высокотехнологичного материала. Свиньи довольно хрюкают и ластятся.
Затемнение.
Космонавт выходит наружу. Ярко светит солнце. Похоже, конец лета или начало осени – газонная трава яркая и сочная, а листья на деревьях потускнели и начали облетать, путаясь в ее зеленых шелковистых прядях, и черные угловатые ветви усыпаны спелыми плодами. Космонавт поворачивает голову в шлеме, осматривая сад и серые деревянные сооружения, в том числе свинарник. Он вздрагивает и снова оглядывается, но теперь видно, как напряглось его тело, запакованное в скафандр. Из его левого плеча торчит толстая стрела с желтым пластиковым оперением. Вторая стрела вонзается в его спину справа, совсем близко к баллонам с дыхательной смесью. Пытаясь укрыться от угрозы среди деревьев и построек, космонавт получает еще 5 стрел в руки, плечи и спину. Он падает, обессиленный. Восьмая стрела вонзается в его грудь. Космонавт сворачивается в клубок, обняв себя руками. Его тело вздрагивает.

Родерик спрятался за деревом, как ему приказал воин. Он выглянул из-за укрытия, Крихо стоял, неподвижно всматриваясь вглубь леса.
Тюремщик услышал шуршание позади себя и обернулся.
- Крихо! – Заорал Родерик. – Волки, волки!
Стая волков во главе с Рейни приближалась к тюремщику, который не придумал не чего лучше чем забраться на дерево и продолжать вопить, - Крихо, волки-и-и!
- Не переживайте это я – Рейни, - кричал ассасин. Так он думал. На самом деле из его пасти раздавался лишь волчий лай.
Впереди бежали медведи, из тел которых торчали и извивались змеи.
Крихо выпустил три стрелы в одного из них, развернулся и побежал к Родерику, на ходу закидывая за спину арбалет и выхватывая меч.

- Ловард! – прокричал Зайран.
Рыжий парнишка вбежал в комнату.
- Приведи мне Кайлера, - отдал приказ правитель.
Через десять минут Кайлер сидел перед Зайраном и внимательно его слушал.
- Думаю, ты в курсе, что произошло в Рейне. Я долго думал и не нашел лучше кандидатуры чем ты. Сегодня же отправляешься в Рейн и займешь там пост правителя!
– Спасибо за ваше доверие, - Кайлер поклонился Зайрану.
Через полчаса он уже мчался галопом по тропе в сторону Рейна. Его сопровождали два стража.
- Кайлер сделаем здесь привал на пять минут, - попросил один из стражей.
- Да, да пора уже и привал сделать, - согласился второй страж.
- Ладно, но только пять минут, - согласился будущий правитель и остановил лошадь.

Были у папаши Дюбуа три сына: старший Жак, средний Жюль и младший Жан-дурак. Пришла им пора жениться. Вышли они на Елисейские поля и стали стрелять в разные стороны.

Жак попал в депутата Национального собрания, но тот был уже женат.
Жюль попал в кюре, но тому жениться религия не разрешает.
А Жан-дурак попал в лягушку, да и в ту, на самом деле, не попал, а промазал. Пыталась ему лягушка объяснить русским языком, что она на самом деле царевна, а лягушкой обернулась, чтобы за визой в посольстве не стоять но Жан был француз и русского языка не понимал. Приготовил он лягушку по старинному рецепту и стал шеф-поваром в парижском ресторане.

Здание, в котором мы собирались, так сказать, веселиться, было в пятидесяти километрах от города. Как объяснил Роман, а я заметил что он любит это делать, слушают ли его или нет, организация прикупила этот участок уже давно, а за месяц до его приезда начала проводить нужные работы, превращая угрюмое большое здание в ещё более зловещее место.
Выглядело оно неказисто. Когда мы только подъезжали через ржавые полуобвалившиеся ворота, издалека всё казалось более внушительным. Особенно при наступающих сумерках, наполовину затемнённое здание, заставляло напрячься. Как на страшном моменте в фильме - тебе неприятно, но при этом ждёшь, что же будет дальше.

Потом стали заметны и окна, забитые досками, и обколупившиеся стены. И в некоторых местах обвалившиеся кирпичи. Видно было, что здесь хотели построить что-то другое. Но не получилось.
Сделали только мелкий косметический ремонт и небольшие пристройки то тут, то там. Но это не особо помогло. Стало ещё больше веять какой-то безысходностью и грустью. Хотя, может на это и был расчёт. Который, в принципе, оправдался.
Я спросил об этом Романа. Про место, к которому мы подъезжали. Он, поломавшись для вида, сказал, что всё будет понятно во время квеста. Если он сейчас всё выложит, то много острых ощущений мы потеряем.

Примерно восемь месяцев назад я начала ходить на кружок стрельбы из лука и достигла хороших результатов, именно поэтому меня отправили на городские соревнования. Для этого мне пришлось ехать за тридевять земель на окраину города. Там было выстроено несколько корпусов, в которые мы и заселились. Первый день прошёл нормально, я освоилась и уже успела познакомиться с ребятами из моего корпуса. Всего нас было пятеро и у каждого отдельная комната, только ванна и туалет общие. Олимпиада должна была состояться через три дня, поэтому у нас было время потренироваться.

День-то прошёл хорошо, а вот ночью мне не спалось. Какое-то тревожное ощущение мучало меня, и от нечего делать я подошла к окну и стала разглядывать лесной пейзаж и далёкие горы. Вдруг меня отвлекло странное шуршание кустов, которые шевелились точно не от ветра, а чуть позже я заметила фосфорический блеск голодных глаз и очертания какого-то крупного зверя. Тигр? Нет, эти большие кошки здесь не водятся. Тогда кто? Мои тревожные размышления прервал скрип открывающейся двери. Это Денис вышел из нашего корпуса. Покурить.