Страшилка

Глава 1

Был хмурый, прохладный вечер, совершенно не характерный для начала апреля, тяжёлые серые тучи почти полностью закрыли небо. Казалось, ещё немного, и первые капли дождя упадут на надгробия, памятники и кресты из белоснежного, непроницаемо-чёрного и пурпурно-розового мрамора, а также на лежащие на могилах цветы, каждый из которых имел своё значение. Бордовые розы традиционно возлагались на могилы трагически погибших. Махровые соцветия алых, бело-красных и тёмно-вишнёвых гвоздик были символами скорби, траура и сопротивления врагу, они были возложены на могилах героев. Белые хризантемы, символ бессмертия, лежали на могилах пожилых людей, ушедших из жизни тихо и безмятежно. Белоснежные лилии на могилах детей, умерших так рано, говорили о светлой грусти и тоске по ушедшей душе.
На краю этого кладбища в свежевырытую могилу не спеша опустили гроб, в котором покоилась мёртвая, совсем юная девушка, одетая в чёрное платье с кружевными рукавами и пышной юбкой длиной до колен. В её руках, одетых в чёрные ажурные перчатки, лежали две белые розы, широкая лента из чёрного шёлка, обёрнутая вокруг головы, подобно ободку, была украшена белой камелией. Лицо девушки цветом напоминало белоснежный фарфор с легким голубоватым оттенком, длинные тёмно-русые, цвета кофе мокко, волосы с пепельным отливом рассыпались по плечам, голубые, как васильки глаза теперь закрылись навсегда. Её звали Лиана, несколько дней назад её мать нашла её в полной крови ванне с перерезанными венами.

Описание.
Вечерний ужин в особняке сенатора Артура Пруитта обернулся трагедией. В разгар трапезы, к ужасу присутствующих, сенатор внезапно скончался. На место происшествия прибыл инспектор Кристофер Дюваль. Опытный сыщик сразу почувствовал неладное. Слишком уж гладко всё выглядело, слишком уж естественной казалась смерть. Дюваль, обладая острым умом и интуицией, быстро пронял: за фасадом «естественной гибели» скрывается тщательно спланированное убийство. Кто мог желать смерти влиятельного сенатора? И главное — как было совершено это коварное отравление? Расследование только начинается.

Пять лет. Пять долгих, тягучих лет, наполненных ароматом полированного дерева, приглушённым шелестом дорогих тканей и едва уловимым запахом власти, пропитывающим стены этого величественного особняка. Элизабет, или просто Лиззи, как её ласково называл старый мистер Артур, обеспеченный сенатор, знала каждый уголок этого дома, каждый скрип половицы и оттенок света, проникающего сквозь витражные окна. Она была тенью, бесшумной и незаметной, но в её глазах, цвета осеннего неба, таилась сталь, закалённая годами терпения и продуманной стратегии.

Добро пожаловать, мой неугомонный, неуёмный, неустрашимый читатель...
Снова ты здесь, значит, тебя всё ещё тянет смотреть, как ломаются чужие судьбы. Что ж — я рад.
Это третий выпуск моего проекта под названием «Истерия шоу», и сегодня у нас особенная участница.

Знакомься: Оля, двадцатилетняя студентка-филолог, любительница тишины, мягких пледов и классической литературы.
Ты спросишь, что она тут делает? А я тебе отвечу — она пришла по доброй воле. Её завлек приз, как и всех остальных. Книга. Нет, не просто книга. Рукопись неизданного романа её любимого автора. В единственном экземпляре.

Оля готова на всё.
Хотя, конечно, она ещё не знает, что означает «всё».
Ну что ж... Завеса поднята. Зрители в зале!

Утро, как отрез новой ткани, выткалось из солнечных нитей. Не то чтобы я питал слабость к подобным утрам – скорее, они вызывали легкую тревогу, предчувствие сдвига, как тихий шорох за спиной. Четверо нас: Максим, с его маниакальной уверенностью водителя, Аня, одержимая грибами, Сергей, словно сотканный из молчания, и Лена, вечно ищущая что-то в ускользающих кадрах, – втиснулись в видавший виды джип Максима и направились за город.

Лес встретил нас удушающей тишиной. Не та тишина, что успокаивает, а та, в которой слышишь, как бьется твое собственное сердце. Максим, буркнув что-то про "не разбредаться", растворился в подлеске. Его слова повисли в воздухе, как ненужный комментарий к фильму, который и так уже начался. Аня, как сомнамбула, побрела в чащу, ее глаза горели лихорадочным блеском грибного азарта. Сергей, ее тень, следовал за ней с отрешенностью человека, знающего, что его роль – быть вторым планом. Лена, как всегда, подняла свой фотоаппарат, пытаясь поймать ускользающую игру света, словно в этом заключался какой-то важный ответ.

Запах сырой земли и прелых листьев въелся в мои легкие. Осень в Молдавии – время увядания, время, когда виноградники сбрасывают багряный покров, а туман стелется над Днестром, словно саван. Я, Адриан, патологоанатом из Кишинева, всегда ощущал эту пору как предвестие чего-то недоброго. Но этот год... этот год обещал быть особенным и не в лучшую сторону.

Меня вызвали в небольшую деревушку, затерянную в Кодрах – густых лесах, покрывающих центральную часть страны. Причина – странная смерть пастуха Василе. Местные шептались о проклятии, о злых духах, потревоженных в древних курганах. Я, конечно, в эти сказки не верил. Наука, логика – вот мои ориентиры. Но что-то в голосе диспетчера, когда он отдавал распоряжение, заставило меня поежиться.

В холодный весенний день бабушка позвала своего внука Илюшу на огород.
— Илюша, сходи, пожалуйста, порви бурьян. Я тут по хозяйству, а ты на огороде. Не забудь, там много работы, — сказала она, сдержанно улыбаясь.
Илюша нехотя кивнул. Он бы с удовольствием остался дома, но бабушку не ослушаешься, да и работы на огороде всегда хватает. Со сдержанным вздохом он взял старую лопату и пошел в сторону участка.

Огород был тихим и пустым. В воздухе чувствовалась сырость, а земля под ногами была влажной и мягкой. Ожидаемая работа казалась ему неинтересной и даже скучной. Илюша принялся вытаскивать бурьян. С каждым движением он все больше уставал, но продолжал. Погода была холодной и туманной, а бурьян, казалось, рос с каждым шагом.

Вдруг что-то странное привлекло его внимание. Один из стеблей бурьяна, казалось, слегка пошевелился.

Я проснулся от странного шороха. Негромкого, но чёткого. В комнате было темно, лишь бледный лунный свет пробивался сквозь щель в шторах, отбрасывая длинные, зыбкие тени на стены. Я замер, прислушиваясь. Шорох повторился — на этот раз ближе, будто что-то двигалось в углу у шкафа.

И тут я увидел. Дверца шкафа, старая и скрипучая, медленно начала открываться сама по себе. Скрип был таким громким в тишине, что казалось, будто кто-то нарочно его усиливает. Из тёмной глубины шкафа на меня кто-то смотрел. Два блестящих немигающих глаза. Я оцепенел. И только молча наблюдал как тень, обитавшая внутри, начала потихоньку вытягиваться наружу, принимая форму. И тогда я закричал. Громко, отчаянно, как будто это могло остановить то, что приближалось.

На мой крик прибежал отец. Он ворвался в комнату, включил свет и осмотрелся. Я сидел на кровати, дрожа, и указывал на шкаф. Отец подошёл к нему, открыл дверцу шире и заглянул внутрь. Там было пусто. Только старые вещи, аккуратно сложенные на полках.

5 лет назад гостил у друзей в ХМАО (Ханты-Мансийский автономный округ - Югра). Про тайгу, про Сибирь были рассказы, поведали жуткую историю, которую изначально узнали от свояка, умершего в начале нулевых. Дальше будет от первого лица. Как услышал, так и перескажу, мне так же рассказали.

Служил я срочную ещё при Сталине. На зоне, в 200 км к западу от Ханты-Мансийска. Места были глухие, река с одной стороны да тайга с болотами на сотни километров вокруг. Зеки были смирные, мы даже не стерегли их особо — бежать некуда было, по тайге не уйдёшь далеко, припасы нам по реке возили, заготовленный лес вывозили только по зимнику, когда болота промерзали. Было у нас пару катеров при зоне, мы их стерегли больше, чем самих зеков. Побег всё же случился. В 1952 году бежали три зека, каждый на четвертак был осуждён. На вечерней поверке их не оказалось, ушли днём значит. Искать их начали только с рассветом. Долго искать не пришлось. Одного из них заметили с катера в десятке километров от зоны вниз по реке. Сидел на высоком берегу край реки и выл зверем.

Ночь окутала деревню густым покрывалом тьмы, лишь проблески неясного лунного света порой прокрадывались в окно старого заброшенного дома. Время близилось к 02:30, когда я, привлечённый странными звуками, решился подняться на чердак. Я знал, что это было рискованно, но любопытство одолело страх.

На чердаке царила тишина, нарушаемая лишь моим дыханием. Вдруг из-за угла послышались глухие, пронзительные шёпоты, непохожие на человеческие голоса. Я вытянул руки к телефону и включил диктофон.

«Кто здесь?» — прошептал я, но ответа не было. Вместо этого голоса становились всё громче, они говорили на незнакомом языке, наполненные злой искажённой радостью.

Ещё одна услышанная мною история. Эту загадочную историю поведал мне случайный словоохотливый попутчик.

Проснулся он как-то раз от шёпота - в его комнате кто-то что-то шептал тихо-тихо. Открыв глаза, он никого не обнаружил и перевернулся на другой бок. Тут снова шепот! Поднял голову – никого, но шёпот прекратился. Снова закрыл глаза и снова отчётливо услышал чей-то разговор шёпотом - такое впечатление, что кто-то с кем-то беседует. С его слов, этот был шёпот непонятно о чём, как будто что-то бормочут на неизвестном языке несколько человек.

Парень снова открыл глаза и приподнял голову: у его кровати стояли три фигуры. По форме - как человеческие, одетые в коричневые накидки с капюшонами. Лиц видно не было, как будто капюшоны одели прозрачные люди или люди-невидимки. Что они шептали, и цель их появления была непонятна.