Тайна лотерейного билета

Не успела она договорить, как слова переросли в крики, а затем в грубую силу. Словесная перебранка за несколько минут переходит в физическую конфронтацию. Сэм оттолкнул её. Диана споткнулась об игрушечный грузовик Кристиана, который так беззаботно стоял на полу, и полетела вниз по лестнице.

Тишина, нарушаемая лишь приглушённым стуком её тела о ступени, была оглушительной. Затем, сквозь пелену, донёсся до боли знакомый женский голос. Незнакомка в сиреневом платье и красных туфлях, словно призрак из прошлого, оказалась рядом с её неподвижным телом.
— Что ты наделал? — Голос вошедшей был полон раздражения, а не сочувствия. — Ты должен был забрать билет, а не избавляться от неё.

Кто она? Этот вопрос пульсировал в сознании, пока оно медленно угасало. Голос казался знакомым, как забытая мелодия, похожий на отзвук давно минувших дней.



Диана с трудом разлепила веки. Вокруг неё клубился дым, туманность окутывала в свои объятия, боясь отпустить. Она очнулась в больнице. Это было похоже на сон, некий кошмар, из которого она никак не могла выбраться. Спит ли она? Или находится в коме, запертая в собственном подсознании? Попыталась вспомнить, что произошло, но воспоминания были размыты, как старые фотографии, выцветшие под безжалостным пекущем солнцем.

Её взгляд упал на телевизионный пульт на прикроватном столике. Она потянулась к нему, сначала показалось, что батарейки были разряжены, но на деле они отсутствуют, это было похоже на её собственную жизнь, исчерпавшую свой заряд. В шкафу напротив от больничной койки, лежала книга. В ней нашла батарейки, вставила их в пульт и включила телевизор. Голос из подкаста рассказывал о пользе чтения, о том, как книги могут перенести нас в другие миры и даже помочь возвратить память, но её мир теперь казался лишь мрачной, перечёркнутой мечтой реальностью, где каждый звук и образ был пропитан болью и отчаянием.

Открыла книгу, что лежала рядом, слева от неё. Среди страниц обнаружилась открытка с поздравлениями от некой «Э». Кто такая «Э»? Это имя ничего ей не говорило, но оно вызывало странное, тревожное чувство, предчувствие надвигающейся беды.

Затем, по велению неведомой силы, она оказалась в затемнённом зале. На хирургическом столе лежали фрагменты, на которых были метки. Переворачивая их, Диана пыталась сложить из них единое целое, но каждый фрагмент был словно осколок её собственной разбитой жизни. На столе были выгравированы странные символы, напоминающие древние руны, и каждый из них, казалось, шептал ей о забытых тайнах, скрытых желаниях и тёмных сторонах человеческой души. Переворачивая фрагменты, в их срединной, кругоцентрической части, должен был сложится рисунок.



Стол отъехал в сторону, уступая место другому, уставленному пробирками. В каждой из них плескалась жидкость, цвет которой менялся от бледно-голубого до тёмно-красного, отражая спектр человеческих эмоций. Цель была ясна: оставить на столе четыре или менее бутыльков. Нужно было постараться в первую очередь вывести все угловые бутылочки, избавляясь от самых острых углов своей судьбы. Но попытка казалась тщетной, каждая пробирка, которую она брала в руки, оставляла на пальцах липкий, неприятный след, напоминание о том, что прошлое невозможно стереть, а ошибки прошлого невозможно исправить.



Эпизод 2

Она вышла к обеденному столу, сомнамбула, ведомая невидимой нитью. Комната, залитая тусклым светом, была чужой, враждебной. Мебель, расставленная в нарочито небрежном порядке, так и насмехалась над её растерянностью. Казалось, что сменяющиеся локации — кухня, гостиная, снова кухня — не были взаимосвязаны между собой, обрывки воспоминаний, разбросанные по лабиринту её сознания. Но, де-факто, это странная игра могла помочь ей вспомнить о том, что с ней произошло, вытащить из пучины забвения то, что так отчаянно пыталось ускользнуть.



Её взгляд задержался на микроволновке, этот бездушный металлический прямоугольник, возвышающийся над столешницей. Инстинкт, как древний компас, указал ей путь. Она потянулась к полке над микроволновкой, под дверцей шкафа, где, среди кухонной утвари, покоился отбивной молоток. Тяжёлый, холодный, он лёг в её ладонь, словно продолжение её самой. В его весе чувствовалась какая-то зловещая уверенность.

Слева, на полке, притаилась свинья-копилка, розовая и беззаботная, издевательский символ утраченного благополучия. Она подняла молоток, и в тишине комнаты раздался глухой удар. Керамика разлетелась на осколки, обнажив жалкое содержимое — единственную монету, тускло поблёскивающую в полумраке.

Снова посмотрела на полку над микроволновкой. Там, среди забытых мелочей, лежал лотерейный билет, поблёкший и потрёпанный временем. Она взяла монету, и её пальцы, дрожащие от напряжения, содрали защитное покрытие. Под ним проступили слова: «Загляни в микроволновку».

Внутри, на вращающейся тарелке, лежал маленький тортик, украшенный кремом и одинокой вишенкой. Он выглядел неуместно празднично в этой атмосфере запустения и страха. Она взяла его, и в тот же миг перед ней возник игровой автомат, словно материализовавшийся из ниоткуда.

Автомат был старым, ржавым, с облупившейся краской. Его экран мерцал тусклым, неровным светом. Она потянула рычаг, и барабаны закрутились, издавая скрипучий, надрывный звук. В выпавших ячейках появились пять картинок: две вишни, две сливы, и один пустой силуэт яблока.

Правила были просты. У неё должно быть три вида фруктов/ягод, по два каждого — «пустой силуэт» и «заполненный». Внимательно осмотрела экран. Ей не доставало заполненного яблока. Она выбрала его, и барабаны снова закрутились.

В последнем задании на экране появились все пустые силуэты фруктов. Ей оставалось выбрать недостающий — заполненный. Конечный выбор, и внизу из отсека выдвинулся листок бумаги. На нём было написано одно слово: «Эмили».

Имя прозвучало в её голове, как эхо из далёкого прошлого. Эмили? Кто она? Что с ней случилось? Это как-то связано с ней и её лотерейным билетом? Воспоминания начали просачиваться сквозь трещины в её памяти, болезненные и фрагментарные. Она видела обрывки сцен: яркий свет, крики, кровь.

Страх сковал тело, парализуя волю. Эмили — это имя было ключом, но к какой двери? Дверь в прошлое, в ту ночь, когда всё изменилось.

Она снова посмотрела на игровой автомат. Его тусклый свет казался теперь зловещим, а скрип рычага — предвестником чего-то ужасного. Она знала, что это не просто игра. Это был тест, головоломка, которую ей предстояло решить, чтобы понять, кто она и что с ней произошло.

В сознании начали всплывать образы. Тёмная комната, запах сырости и чего-то сладковато-гнилостного. Грубые руки, прижимающие её к холодной стене. Шёпот, полный угрозы и обещаний. Она пыталась сопротивляться, но силы покидали. Время, как проходящий песок сквозь пальцы, стягивающее иглоукалывающее чувство внизу живота. Виднелось, как чернеет перед глазами, угол обзора, проваливаясь в квадрат Малевича — и всепоглощающая тишина.

Затем — вспышка. Яркий, ослепляющий свет, который выжег всё вокруг. И боль. Невыносимая, пронзающая боль, которая, разорвала её на части. Она кричала, но отголоски и затихающее эхо её криков тонули в какофонии звуков — скрежета металла, треска дерева, чьего-то злорадного смеха.

И вот она здесь, в этой пустой кухне, с отбивным молотком в руке и лотерейным билетом, ведущим её по лабиринтам собственной памяти. Тортик в микроволновке казался насмешкой, символом утраченной невинности, сладким напоминанием о том, что было до того, как жизнь превратилась в кошмар.

Она снова посмотрела на листок с именем «Эмили». Это было не её имя. Она — не Эмили. Но кем она была раньше? Что заставило её забыть? Где этот «кто-то», кто оставил ей эти странные подсказки? Он пытается помочь и вести к свету, искомому пути?

Внезапно, в глубине сознания, из-под толщи льда, пробилось новое воспоминание. Она стояла перед зеркалом, её лицо было бледным, глаза — пустыми. Она не узнавала себя. В отражении была незнакомка, чьи черты были искажены страхом и отчаянием.



Эпизод 3

Очнулась в полумгле, частицы распадались на атомы, аромат которых сочился из самих стен. Воздух был густым, пропитанным запахом пыли и чего-то неуловимо знакомого, тревожащего. Она находилась в детской комнате, кажется, её сына, но какой-то расплывчатой, изменённой, увиденной сквозь мутное стекло. По бокам от неё клубились дымчатые завесы, скрывая очертания мебели, превращая пространство в зыбкое, неопределённое царство теней. Мрачность окутывала всё, как тяжелое одеяло, подавляя и вызывая глухое беспокойство.

Её взгляд скользнул по полу, выхватывая из темноты очертания предметов. Навстречу ей, выходили призрачные маяки, из них проступали формочки: звезда, квадрат, треугольник и шестиугольник. Они лежали на полу, тускло отражая скудный свет, забытые детские сокровища. Диана почувствовала необъяснимое побуждение собрать их. Пальцы, скользнули по прохладному пластику, ощущая знакомые грани. Каждый предмет ложился в её ладонь с тихим щелчком, словно подтверждая своё существование в этом сюрреалистическом мире.

Собрав все формочки, она обнаружила рядом лоток с соответствующими углублениями. Словно следуя неписаному правилу, уложила каждую формочку на своё место. Когда последний элемент встал на позицию, раздался тихий скрежет, и из цилиндра-головоломки, стоявшего неподалёку, медленно выдвинулся грузовик. Его пластиковые колеса были покрыты слоем пыли, но его форма была безошибочно узнаваема — игрушечный грузовик её сына, Кристиана. Не об него ли она споткнулась тогда? С игрушками давненько не игрались, у джипа больше не загорается левая фара. Они кажутся такими знакомыми.

С трепетом женщина взяла грузовик и отнесла его к большому ящику для игрушек. Ящик был удлинённым и большим по размеру, деревянным, с потускневшей краской. Когда она положила грузовик внутрь, крышка с глухим стуком закрылась, и на её поверхности вспыхнули яркие, цветные ноты. Они мерцали, словно живые, выстраиваясь в завораживающую мелодию.

Слева от ящика стояло небольшое детское пианино. Его клавиши, когда-то яркие и звонкие, теперь казались бледными и безжизненными. Диана почувствовала, как её пальцы сами собой потянулись к ним. Она знала, что должна сыграть эти ноты, следуя их цветовой последовательности: голубой, красный, фиолетовый, розовый, жёлтый, темно-синий, зелёный, оранжевый. Каждый цвет отзывался в ней эхом, пробуждая давно забытые воспоминания. Она играла, и звуки, рождающиеся под подушечками пальцев, были одновременно печальными и утешительными, напоминая возрождающийся шёпот прошлого.

Когда последняя нота затихла, крышка над пианино с тихим щелчком открылась, обнажив пару ножниц. Они лежали, ожидая своего часа, блестящие и острые. Диана взяла их и, следуя интуиции, направилась к правому нижнему углу комнаты. Там, в тени, стояла небольшая коробка, перевязанная атласной лентой. С лёгким усилием женщина разрезала ленту, и крышка коробки откинулась. Внутри, на шёлковой подкладке, лежали красные туфли.

«Откуда они здесь? Я никогда не носила такие». — Пронеслось в голове.
Женские, изящные, с тонким каблуком, они казались чужеродными в этой детской обители. Не её. Не тот размер, слишком яркий и одновременно утончённый стиль. Чужие. Это осознание, острое и пронзительное, заставило её сердце сжаться. Чьи они? И как они оказались здесь, в этом странном, искажённом пространстве, которое было и знакомым, и совершенно инородным?

Взгляд, притягиваемый неведомой силой, переместился на пол справа. Там, возвышаясь над пыльным полом, стояла пирамидка. Не простая детская игрушка, а сложная конструкция из разноцветных колец, нанизанных на стержень. Задача была ясна, хотя и не произнесена: переместить башню с левого края на правый, перекладывая кольца. Но не просто так. Правила были неявны, но ощущаемы. Каждое кольцо должно было быть перемещено на другой стержень, соблюдая порядок убывания размера, чтобы в итоге создать точную копию башни, но уже на противоположной стороне. Это требовало не только ловкости, но и стратегического мышления, предвидения каждого хода.



Слева от пирамидки, на полу, лежала ещё одна головоломка. Это была доска с несколькими колышками, на которых были надеты цветные колышки. Задача заключалась в том, чтобы поменять местами колышки разных цветов. Но правила были строги и напоминали шахматную партию. Колышек можно было перемещать только через колышек противоположного цвета, и только вперёд. Никаких обратных ходов, никаких обходных путей. Последующий ход был шагом в неизвестность, требующим тщательного расчёта. Диана почувствовала, как напряжение нарастает. Это было не просто решение головоломки, это было погружение в цитадель, где каждый шаг мог привести к разгадке или к ещё большему запутыванию. Она ощущала, как её разум активизируется, нейроны начинают работать с удвоенной силой, пытаясь найти закономерность, ключ к этому странному, но завораживающему миру. Зачем она проходит по этим, на первый взгляд, не взаимосвязанным между собой локациям? Может, это поможет сложить фрагменты, как прокрученные шестерёнки, в единый пазл? По наитию ощущая, что она либо погибла, либо находится в коме, перебирая в архивах памяти, где-то глубоко, в подкорке собственного подсознания.



Эпизод 4

Холод проникал сквозь тонкую ткань её одежды, ледяные пальцы, касаясь обнажённой кожи, пробуждали до мурашек. Женщина оказалась в месте, где время остановилось, застыв в вечном безмолвии. Морг. Само это слово вызывало дрожь, но сейчас, в этом странном, сюрреалистичном сне, оно было лишь очередной ступенью на пути к последующей цели.



Взгляд скользнул по стенам, выкрашенным в блеклый, отталкивающий цвет. По правой стороне, словно шрам на лице здания, зияла выемка. В ней, среди пыли и забвения, лежал ключ. Не простой ключ, а с выгравированной цифрой семь. Он был холодным на ощупь, словно сама смерть оставила на нём свой отпечаток.

Сжимая ключ в руке, она направилась к левой стене. Там, в нише, стоял ящик. Семёрка на нём была такой же, как и на ключе. С лёгким щелчком замок поддался. Внутри, на бесцветной подложке, покоился рентгеновский снимок. Изображение человеческого черепа, будто карта сокровищ, таило в себе следующую подсказку.

Она подошла к рентгеновскому аппарату. Светлый экран, расположенный в центре, ожил, осветив детали снимка. Вглядываясь в изгибы костей, в тени и просветы, она искала. И вот, среди причудливых узоров, словно скрытый под слоем времени, она увидела его — ещё один ключ. Этот был выкован из лучей света, из уже рентгеновского излучения, и он был заключён в черепе, казавшийся прозрачным из-за проекции.

В нижнем правом углу комнаты стоял стол. На нём, словно ожидая её, лежал ещё один ящик. Найденный ключ, сотканный из света, легко открыл его. Внутри, на белоснежном клочке бумаги, виднелась надпись: «Я встречу тебя в 17:30. Любящая Э.». Время. Встреча. И загадочная «Э».

Её взгляд обратился к хирургическому столу, расположенному справа. Это было не простое приспособление, а сложная конструкция, предназначенная для игры с гравитацией и равновесием. На его поверхности, среди стеклянных колб и склянок, наполненных разноцветными жидкостями, лежал металлический шарик. Задача была ясна: наклонять стол, направляя шарик так, чтобы он, отталкиваясь от хрупких преград, попал в небольшую лунку.

Первый раунд. Стол медленно наклонился влево. Шарик, послушный законам физики, отскочил от стеклянной колбы, затем, поддавшись новому наклону, покатился вперёд. Несколько сантиметров прямо, затем резкое отклонение от преграды справа, и шарик, словно испуганный призрак, откатился налево, точно в лунку. Успех.

Но это было лишь начало. Пять раундов, каждый раз в новом направлении, с новыми комбинациями деструктивных элементов. Шарик, был как живой, танцевал на грани падения, отталкиваясь от стеклянных стенок, хрупких колб и склянок, которые были расставлены, чтобы сбить его с пути. Одно неверное движение, слишком резкий наклон, и шарик скатывался со стола, возвращая её к началу.

Она училась. Училась чувствовать вес шарика, предвидеть его траекторию, понимать язык гравитации. С каждым раундом её движения становились более плавными и уверенными. Она больше не просто наклоняла стол, она дирижировала им, как опытный музыкант, извлекающий из инструмента мелодию.

Второй раунд. Влево, наклон вправо, шарик отскакивает от высокой колбы, наполненной изумрудной жидкостью, затем, словно повинуясь силе притяжения, катится вниз, огибая склянку с багровой субстанцией, прокатывается прямо, отскакивает от деструктива слева, и, описав дугу по правой стороне, наконец, с тихим стуком, попадает в лунку.

Третий раунд. Наклон вперёд, шарик, словно акробат, балансирует на краю, отталкиваясь от маленькой колбочки, наполненной золотистым порошком, затем, ныряя в пропасть, катится вниз, огибая возвышенную склянку с мутной жидкостью, и с последним усилием попадает в лунку.

Четвёртый раунд. Наклон назад, шарик, эдакий альпинист, карабкается вверх, прокатившись в инверсную сторону, отталкиваясь от хрупкой колбы, наполненной серебристой ртутью, затем, паря в невесомости, катится вниз, огибая сложную конструкцию из склянок, соединённых тонкими трубками, и с триумфом попадает в лунку.

Пятый раунд. Последний. Самый сложный. Наклон влево, затем вправо, затем снова влево. Шарик, словно заворожённый, танцует между преградами, отталкиваясь от каждой из них с невероятной точностью. Он словно чувствует её дыхание, и через волю, стремление к победе. Прямо, направо, налево, ещё один наклон вправо. И вот, в последний момент, когда казалось, что всё потеряно, он по волшебству попадает в лунку.

Тишина. Только тихий стук шарика, упавшего в лунку, нарушал её. Она стояла, затаив дыхание, чувствуя, как по спине стекает холодный пот. Доходит до разгадки. Но что это значит? Что ждёт её в 17:30? И кто такая эта загадочная «Э»?

В голове роились вопросы, но ответы, как призраки, ускользали от неё. Она знала лишь одно: время неумолимо приближалось, и ей нужно было двигаться дальше. Морг, с его ледяным безмолвием, остался позади. Впереди ждала неизвестность.

Эпизод 5



Диана оказалась в ресторане, который не узнавала. Возможно, что она никогда до этого момента в нём и не бывала. Мягкий свет, приглушённый шёпот голосов, аромат чего-то неуловимо знакомого — всё это создавало атмосферу таинственности, окутывающую чёрным плащом. Она огляделась, пытаясь уловить хоть какую-то зацепку, но стены, обитые тёмным деревом, исполинскими колоннами, уютным бархатом, как и тяжёлые портьеры хранили свои секреты.

Внезапно взгляд упал на пол. Среди крошек на ковре лежала спичка. Она подняла её, ощущая странное притяжение к этому простому предмету. Приподняла голову вверх, к потолку, где тускло мерцала одинокая свеча. Не задумываясь, Диана поднесла спичку к фитилю. Пламя вспыхнуло, осветив цифры, выведенные на потолке: «4-5-2».

Сердце забилось быстрее. Что это значит? Она огляделась в поисках телефона. Рядом стоял столик с аппаратом. Не раздумывая, взяла телефонный провод и подсоединила его к соседнему телефону. Набрала номер «452». Раздался щелчок, и в её руке оказался магнитный ключ.

В этот момент она поняла — это не просто ресторан. Это игра. И ей предстоит сыграть за свечу.

Перед ней раскинулся стол, разделённый на клетки, точно шахматная доска. На некоторых клетках сидели моль и тараканы. Моль, привлечённая светом, кружила вокруг неё, а тараканы, наоборот, отшатывались, противоположно боясь. Диана приняла правила: перемещение на соседнюю клетку стола могло либо погасить свечу, либо вновь её зажечь. Если свеча потухла — таракан приближается к ней, а моль наоборот отходит. Если свеча зажжена — моль летит на свет, а таракан испуганно отбегает назад, отходя на одну соседнюю клетку.

Её цель — добраться до тёмно-зелёной мигающей иконки с домиком, однако, есть вероятность того, что моль и тараканы могут загнать в поддон для ловушки. Нужно было двигаться осторожно, не давая им приблизиться слишком близко.

Диана начала своё движение. Она перемещала свечу, зажигала и гасила её, маневрируя между насекомыми. Моль, заваражённые, летели на покачивающийся огонёк пламени, вторая из них тянулась к свету, а тараканы, чёрные тени, пытались загнать её в угол. Шаг с паузами был продуман, почти любое движение — рассчитано. Что приманивает одних, инверсно отпугивало другого.



Наконец, она достигла цели. Тёмно-зелёная иконка с домиком засияла ярче. В этот момент к ней подошёл официант. В его руке лежало леденцовое судоку. Он стоял безмолвно — как изваяние.

Диана взяла судоку. Решение оказалось несложным, но требовало внимания. Когда она закончила, крышка с подноса приподнялась. На нём виднелся кекс с зажённой свечкой. На свечке, выписанное красной глазурью, было имя: «Эмили».



Эмили? Это же имя её подруги. В этот момент пазл начал складываться. Сиреневое платье, красные туфли — так она была одета в день их встречи. Она бывала в этом ресторане? Её подруга и её супруг? Он изменял ей с ней? Они встречались в этом ресторане? Или они должны были в нём встретиться?

Заданные вопросы хором повторялись в голове Дианы, как та самая моль вокруг свечи. Она посмотрела на кекс, на имя своей подруги, и почувствовала себя униженной от ужаса, который начал пронизывать её. Ресторан, который она не узнавала, цифры на потолке, игра со свечой — всё это было частью какой-то зловещей инсценировки.

Тот вечер так и не состоялся? Внезапно перед глазами вспыхнули картины: смех Эмили, её прикосновения к руке её мужа, их тайные взгляды. Диана почувствовала, как земля уходит из-под ног. Все эти годы она жила во лжи. Её муж, он же лучший друг, предал самым подлым образом.

Мельком взглянула на официанта, который всё ещё стоял рядом, с непроницаемым выражением лица. Он был частью этого лицедейства. Все были частью этого спектакля.

Диана подняла глаза к потолку, где всё ещё мерцала свеча. Теперь она видела её не как игровую фигуру, а как символ своей наивности и слепоты. Моль, летящая на свет — это была она сама, слепо верящая в любовь и преданность. Тараканы, боящиеся света — это были они, её супруг Сэм и Эмили, скрывающиеся в тени своих грехов.

Она взяла кекс, ощущая его холодную гладкость. Имя Эмили на свече казалось насмешкой. Она не могла поверить, что её подруга могла так поступить.

Диана огляделась по сторонам. Ресторан казался теперь не уютным, а зловещим. Каждый столик, проскальзывающая тень, шепотки гостей-невидимок — всё было пропитано ложью и предательством.

Что ей делать дальше? Как выбраться из этой игры, которая оказалась реальностью? Она чувствовала себя пойманной в ловушку, как моль, запутавшаяся в паутине.

Она посмотрела на магнитный ключ в своей руке. Что он открывает? Дверь из этого кошмара? Или ещё одну, более глубокую тайну?

Эпизод 6

Мерцающий просвет ресторана, обычно наполненный звоном бокалов и шёпотом бесед, внезапно сменился абсолютной тьмой. Это было не просто отключение света; это было резкое, насильственное погружение в ничто, сопровождаемое ослепительной вспышкой, которая на мгновение выжгла сетчатку, оставив после себя лишь фантомные образы. Для Дианы этот момент стал точкой невозврата, переходом из реального мира в сюрреалистическую тюрьму собственного дома.

Она оказалась заперта в зеркале, в своём собственном доме, наблюдая за происходящим со стороны, как отстранённый зритель в театре абсурда. Её собственное тело, теперь чужое и непослушное, спотыкается о яркий, пластиковый грузовик сына, забытый на полу второго этажа, с разделённой перегородкой от холла. Этот маленький, безобидный предмет стал причиной катастрофы. Её ноги запутались, равновесие было потеряно, и она полетела вниз по лестнице, словно марионетка, чьи нити оборвались. Крик, вырвавшийся из горла, был не столько звуком, сколько воплощением ужаса и отчаяния, эхом отражаясь от стен, которые ещё недавно были свидетелями её счастливой жизни. Удар. Глухой, тяжёлый стук, сотряс не только ступени лестницы, но и счастливый билет в перспективное будущее. Её висок встретился с острым, угловатым краем ступени, и мир для неё погас окончательно. Тело, некогда полное жизни и энергии, теперь неподвижно распласталось на полу, словно брошенная кукла.

Прошло, казалось, вечность, прежде чем призрачное сознание смогло сфокусироваться. Вокруг бездыханного тела появились две фигуры. Первой была фигура её мужа, Сэма. Его лицо, обычно такое знакомое и любимое, теперь исказилось смесью паники и чего-то более тёмного, чего-то, что Диана не могла сразу распознать. Рядом с ним стояла Эмили, её некогда близкая подруга. На ней было то самое сиреневое платье, которое Диана наконец-то вспомнила, и туфли цвета спелой вишни — детали, которые в обычных обстоятельствах могли бы показаться незначительными, но сейчас приобрели зловещий оттенок.

Эмили, эта рыжеволосая бестия, как её теперь видела Диана, верещала на Сэма. Её голос, обычно мелодичный, теперь был полон ярости и обвинений. Их разговор, проходивший на повышенных тонах, был похож на схватку хищников. Диана, будучи невидимой и неслышимой, наблюдала за этой сценой, и постепенно, с ужасающей ясностью, картина начала складываться. Сэм. Её супруг изменял ей с её подругой. И не просто изменял, а плёл паутину лжи и предательства, целью которой был её лотерейный билет. Миллион долларов. Эта сумма, которая должна была принести им счастье, стала причиной её гибели. Они узнали о выигрыше, и жадность затмила в них всё человеческое. Но, как это часто бывает, их коварный план пошёл не по плану. Вместо того чтобы получить деньги, они получили клубок апории и трагический исход в виде мёртвого тела.

Мозг Дианы, даже в этом потустороннем состоянии, отказывался принимать очевидное. Он боролся с реальностью, с этой чудовищной правдой, которая разрывала её на части. Несправедливость, как ядовитая змея, обвивалась вокруг призрачного сердца, сжимая его в смертельных объятиях. Она была мертва. Мертва из-за предательства тех, кому доверяла больше всего на свете.

Её взгляд, теперь лишённый физической оболочки, скользил по деталям сцены, которые раньше ускользали от неё в суете повседневности. Пылинки, танцующие в лучах света, пробивающихся сквозь щели в шторах, казались теперь невероятно реальными. Узор на ковре, который она никогда не замечала, представал перед ней во всей своей сложности. И этот грузовик, такой детский, совершенно невинный, но ставший орудием гибели, ведь она непросто споткнулась. Сэм её столкнул. Грузовик стоял там, яркий и пластиковый, наверное, насмехаясь над её судьбой.

Светловолосый мужчина, её муж, стоял, сгорбившись, его плечи дрожали. Он поднял руку, пытаясь коснуться её безжизненного тела, но остановился в сантиметре от него. Его лицо было бледным, покрытым испариной, глаза метались между телом Дианы и разъярённой Эмили. В его взгляде читался страх, но не раскаяние. Скорее, страх перед последствиями, и перед тем, что их тщательно спланированное преступление обернулось таким ужасным провалом.

Эмили же, напротив, была воплощением дикой, неукротимой ярости. Её сиреневое платье казалось теперь не элегантным, а кричащим, а красные туфли — кровавыми следами на её пути к богатству. Она жестикулировала, пальцы, украшенные кольцами, которые, как теперь понимала Диана, были куплены на её деньги, указывали то на Сэма, то на тело умершей. Слова, полные обвинений и угроз, были подобны острым осколкам стекла, разлетающимся по комнате.

Сэм что-то пробормотал в ответ, его голос был глухим и дрожащим.
— Я не хотел этого. Я не хотел, чтобы она... чтобы так получилось. Я... — Запинался от страха, голос предательски дрогнул.
— Не хотел? — Рыжеволосая рассмеялась, смех был сухим и безрадостным. — Теперь у нас есть только труп и куча проблем! Это всё из-за тебя! Что ты наделал?!

Диана наблюдала за ними, её призрачное существование было пронизано ледяным ужасом и горькой иронией. Она видела их истинные лица, скрытые за масками любви и дружбы. Она видела жадность, которая затмила человечность, предательство, которое разрушило несколько лет совместного брака в одно мгновение. Её жизнь, невоплотимые мечты, планы на будущее — всё это было растоптано ради нескольких бумажек с цифрами.

Вспышка в ресторане была не случайностью. Это был сигнал. Сигнал к началу их грязной игры. Возможно, они хотели оглушить её, дезориентировать, чтобы легче было осуществить свой план. Но вместо этого, они сами стали жертвами своей собственной жестокости. Или, возможно, это была судьба, которая решила вмешаться, наказывая за их грехи самым изощрённым образом.



Идея и сюжет: Alonso, автор: Alonso.

Комментарии отключены.
Причина: неадекватная реакция автора, хамство и истерики.