Страшилка

Когда мне исполнилось 14, нотариус, который читал завещание, передал мне письмо от мамы.

«Дорогая моя девочка.
Если ты читаешь это письмо, то меня уже нет на этом свете. Жаль, я хотела все сама тебе рассказать. Что бы это ни было так больно и непонятно. Но, придется тебе все понимать самой.
Когда мне было девятнадцать, я поссорилась со своей мамой и сестрой, бросила институт и ушла из дома. Устроилась в небольшое кафе. За полгода работы, кого я только не видела.
Был обычный день, все как всегда. Много посетителей. Почти все дальнобойщики.
И тут в кафе заходит ОН.
В дорогом черном костюме. В чистой белой, идеально выглаженной рубашке. Я до сих пор помню его запах. Когда он подошел к барной стойке, на меня нахлынуло такое волнение. Он был божественно прекрасен. В его зеленных глазах было столько тепла. В общем, я не знаю, что со мной случилось. Я встречалась с ним где-то месяц.
Потом поняла, что забеременела. Я была на седьмом небе от счастья, но когда сказала ему, он расстроился. Я не понимала почему, думала, что он меня не любил, а только использовал. Но потом он мне все рассказал. Дело в том, что он действительно меня полюбил. И хотел остаться со мной, ему можно было иметь любимую женщину, но ни в коем случае не ребенка. Его братья бы свергли его, навсегда и начался бы хаос. Он и так уже потерял власть над людьми, когда первый раз полюбил.

Не помню, сколько времени прошло. Иногда кажется, будто я попал сюда только вчера, а иногда - что я родился в этих мрачных серых стенах. В Ховринском Недострое время идет по-другому...

Поначалу меня веселила надпись на стене снаружи: "Больница эта - край чудес, зашёл в неё и там исчез...", но теперь она мозолит мне глаза. Чем я только ни пытался ее оттереть - и тряпками, и руками, и даже найденным на помойке ржавым скребком... Его жуткий скрежет, кстати, разносился на всю округу и, я уверен, заставил не одного бомжа наложить в штаны. Смешно.

Вы спросите - а что я забыл в Амбрелле? Ответ прост: я тут живу. Но знают об этом лишь единицы, например, охранники по периметру. С их согласия я существую, продлеваю жизнь раз за разом, когда слишком бесстрашные сталкеры входят в мою молчаливую обитель... как и сегодняшним вечером. Я слышу их якобы тихий шепот, потому что его слышат стены. Я чувствую прерывистое дыхание, потому что оно колеблет воздух в моем доме. И тогда я испускаю Вопль. Я знаю, что в жилах этих несчастных стынет кровь, когда они слышат этот протяжный утробный крик, который к тому же отражается всеми стенами, так что кажется, будто кричат стены... И я спускаюсь, спрыгивая через ту самую шахту лифта, в которую прыгнул парень по кличке Край. Прогнав мысли о несчастном, разжимаю двери лифта и впрыгиваю в просторное помещение. Принюхавшись, ловлю запах людей. Охота началась...

Я не спеша подхожу к дыре в полу и заглядываю в нее. "Ага, попался!" - мысленно говорю пацану с фонариком, остановившемуся недалеко от своей смерти. Бедняга еще не знает, что жить ему осталось от силы секунд пятнадцать.

Маленький мальчик на мине сидел,
Бедный мальчонка от страха вспотел.
Капля скатилась, замкнула контакты...
Пользуйтесь кремом марки "Карпаты"!

Сын собирает утиль на Отрадном,
Папа с друзьями пьет водку в парадном.
К маме в больницу попали всем домом:
Папа - с циррозом, сын - с переломом.

Класс октябрят в пионеры вступил,
Это событие отметить решил.
Петя хотел себе больше налить...
Камень на шее не даст ему всплыть.

Шёл третий день как мы заблудились в лесу. Помимо проблем с продовольствием, появилась ещё одна: уже 4 часа мы слышали вокруг себя множество лап, шелестящих по палой листве и вой волков. Кода начало темнеть я заметил тень между деревьев и сразу выстрелил, но когда мы подошли туда ничего не обнаружили, хотя я мог поклясться, что попал.

К вечеру случилась невероятная удача: мы наткнулись на заброшенную хижину. Стало совсем, волки не уходили. Мы встали около окон и приготовили винтовки. Волки начали пытаться пробиться в хижину, мы достаточно успешно их сдерживали. Нескончаемые реки теней бежали к нашему убежищу и вскоре начали заканчиваться патроны, но когда стрелять было уже решительно нечем и мы отбивались ножами, вдалеке прокричал петух. Завыл вожак и в считанные секунды волки разбежались. Нам только оставалось удивиться этому.

Крайне осторожно, т.к. считали, что волки спрятались в засаду, мы вышли из хижины, но никого не было. Не было даже трупов убитых волков.

Однажды я пошёл с товарищем (Артём) на охоту. Наши девушки (Лиза и Лиза), уставшие от наших похождений и считавшие, что вместо охоты пьянствуем, отказались отпускать нас одних.

Несколько дней мы бродили по лесу в поисках добычи, но находили только различных мелких грызунов и птиц. От отсутствия выбора питались ими. Наше настроение ухудшалось с каждым днём, девушки ныли и говорили, что они нам верят, только давайте отправимся домой. Я, злорадно усмехнувшись, сказал, что не вернёмся, когда будут трофеи и мясо. Несмотря на это, в моей душе было какое-то тревожное чувство: всё отчётливее я слышал лай множества собак. Это было не похоже на стаю волков. Я думал, что это глюки.

На пятый день мы отчётливо слышали лай своры собак. Мы чувствовали опасность, страх овладел нами. Мы бежали в сторону, противоположную этим звукам, но внезапно он переходил на другую сторону. В конце концов, мы заблудились. Лай был уже совсем близко. Внезапно, перед нами предстали всадники, они были выше обычных людей, у их собак странно блестели глаза. Поняв, что происходит, я не смел говорить. Однако Лиза (не помню, какая из них) сказала: «Кто вы? Вы нас напу...». Она осеклась. Всадники грозно посмотрели на неё. «Бегите... - сказал я почти шёпотом, - БЕГИТЕ!» Они побежали. Я посмотрел им в след и повернулся к готовящимся спустить собак всадникам.

Эта история была рассказана Алексеем Ивановым, который является ее соавтором. Имена не изменены.

С самого детства мне нравилась охота и рыбалка, но охота все же больше. Я не пропускал ни одной телепередачи, в которой был хоть какой-то намек на охоту. Впервые отец свозил меня на рыбалку, когда мне было 9 лет. Тогда мне это очень понравилось и я спросил отца, когда он отвезет меня на охоту. Он ответил, что я еще слишком мал для охоты.

Я рос, интересы менялись, я уже перестал думать о том, чтобы поехать на охоту, но когда мне исполнилось 14 лет, отец подарил мне винтовку и сказал, что летом мы поедем на охоту. В тот день все мои детские мечты вспыхнули с новой силой. Всю ночь я не мог заснуть, я думал об охоте. На следующий день я допытывался у отца, как будет проходить процесс, уедем ли мы на несколько дней или на один день. Он сказал, что это будет сюрприз, тем самым еще сильнее разбушевав пламя моих мечтаний.

В кровавом сумраке заката
Выходят волки на охоту
Одним безжалостным лишь взглядом
Несут смерть вставшим на пути
Даже пройдя огонь и воду
От их клыков вам не уйти

Они грехов не забывают
И голод их вам не унять
На части душу разрывают
Сжимают твое сердце в пасти
Ты можешь лишь в ночи кричать
Теперь ты полностью в их власти

История, о которой я хочу рассказать, произошла в девяностом году, через некоторое время после того, как Михаил Сергеевич произнёс свою крылатую фразу: "Процесс пошёл" и как по мановению волшебной палочки стали как грибы расти ларьки, бандиты и всяческие кооперативы.

Как раз в то время я отслужив в армии, вернулся на гражданку. Не зная как приспособить себя к новой экономической политике и совершенно не имея никаких навыков торговать и барыжничать, я решил пойти работать в милицию. Не скажу, что это было моим призванием, скорее просто хорошая возможность адаптироваться в новом обществе. Приняли меня на службу во вневедомственную охрану.

Было это в одном из городов Калужской области. Коллектив у нас был немалый примерно 70 человек. Общались мы в основном в кругу своего отделения. И были у нас дежурные ПЦО, которые принимали сигналы о сработке сигнализаций. Об одном из таких дежурных я и хочу рассказать. Фамилий, по соображениям этики, я называть не стану. Звали его Слава.

Ружейный выстрел разорвал тишину леса, вспугнув птиц и обезьян, которые в панике заметались в густых древесных кронах.
- Отличный выстрел, Джордж! – Карл Фогель, высокий немец с наголо бритой головой и лицом, красным от жары и выпитого виски, отсалютовал полупустой бутылкой.
- Как у вас в Англии говорят: Робин Худ?
- Робин Гуд. – Джордж криво усмехнулся. – Но сейчас вернее будет: Вильгельм Телль.
- O, yawohl! Впрочем, классика – не моя стихия. То ли дело наш доктор... Вот он опять читает и не хочет поддержать нашей доброй компании.

Доктор Дюбуа, человек среднего возраста с бледным и каким-то болезненным лицом, оторвался от книги и посмотрел на немца поверх стекол изящных очков.
- Потому, что считаю такие развлечения варварством, – он кивнул в сторону носильщика-индуса, который с удивительно спокойным лицом сосредоточенно смахивал со своего тюрбана осколки разбитой пулей бутылки. - Что будет, если ваша рука, Джордж, когда-нибудь дрогнет?
- Я никогда не промахиваюсь! – гордо заявил англичанин.
- Всегда бывает первый раз!
- Господа, не надо ссориться! – Фогель нетвердой походкой подошел к походному столику и наполнил рюмки. - Даже, если наш... Телль промахнется, родичи этой черной макаки получат столько денег, сколько им никогда не заработать. Люди здесь дешевы.
Доктор лишь пожал плечами и с брезгливой гримасой вновь уткнулся в книгу.

Хочу вам рассказать историю про то, как мы с моим другом ходили на охоту под Тюменью, на охоту, которая стала моей первой и последней.

Мой друг уговорил меня с ним пойти на охоту, хотя она мне была не очень интересна, я пошёл с ним, чтобы его не обидеть. Все подготовив для охоты, на следующий день мы с ним выехали на машине. Подъехав к густому лесу, мы оставили машину, а сами, взяв ружья, отправились в гущу леса.

Шли мы наверно около часа, пока не услышали птичий шум, который доносился с левой стороны от нас. Мы решили пойти посмотреть, что там такое происходит. Когда подошли к тому месту, откуда доносился шум и увидели, что там происходит, нам обоим сразу стало плохо...

Две большие чёрные сороки клевали чьё-то человеческое мёртвое тело, которое лежало возле ели. Мы подбежали и отогнали сорок и ещё раз посмотрели на тело...