Тени в золотой клетке

Алиса, сжав кулаки, смотрела на неё с презрением. Она не собиралась оправдываться перед этой фурией, которая, казалось, пришла в их дом только для того, чтобы разрушить их семью.
— Ты с ума сошла? — Произнесла она, стараясь сохранить спокойствие. — Я не трогала твоих вещей.
Марина, не дождавшись ответа, с яростью швырнула в стену тарелку, и осколки разлетелись по кухне, как звёзды, разбивающиеся о землю. В этот момент в воздухе повисло напряжение, словно грозовая туча, готовая разразиться ливнем. Алиса, не в силах сдержать эмоции, вскрикнула:
— Ты психопатка!
Брюнетка, не обращая внимания на слова девушки, продолжала свою атаку. Она знала, что её действия должны произвести впечатление на Леонида, когда он вернётся, ведь тогда она обвинит Алису в том, что та не только украла её ожерелье, но и намеренно разрушает их жизнь. Каждое её слово было пропитано ненавистью и желанием отомстить. Марина непросто аферистка, а искусный манипулятор, но самый близкий для неё человек ещё об этом не догадывался.
— И что только отец нашёл в тебе? — Крикнул подросток, её голос дрожал от ярости. — Сразу мне не понравилась. Я таких, как ты, насквозь вижу.
В этот момент в кухне раздался звук, как будто кто-то невидимый сжимал воздух в кулак. Домработница, стоявшая в углу, с тревогой наблюдала за происходящим. Она знала, что её присутствие здесь было лишь формальностью, но теперь, когда страсти накалились до предела, она почувствовала, что оказалась в центре настоящей драмы.
— Я не собираюсь быть частью твоих игр. Ты украла у меня отца.
— Как ты у меня ожерелье. — С усмешкой произнеслось женщиной, уголки губ коварно поползли вверх, и кивнув головой набок, она намеренно смахивает со столешницы стакан. — Твоему отцу это точно «понравится». — Она подвигает ей тарелку с запечённой форелью с овощами и под пряным соусом. Женщина, не обращая внимания на домработницу, продолжала свою атаку. Она схватила бокал из серванта и с яростью швырнула его на пол. Стекло разлетелось на мелкие осколки, и звук был подобен треску молнии.
— Какая никчёмная, жалкая, эгоистичная, избалованная, тебя даже мать бросила. — Воскликнула она, её голос звучал как приговор. — Я сделаю всё, чтобы твой отец увидел, какая ты на самом деле. — Провокация?
Девушка со светлой косой набок, стоявшая напротив, охваченная гневом, бросилась на грымзу, но в этот момент домработница, наконец, вмешалась. Она встала между ними, её лицо было напряжено, а глаза полны озадаченности. Чуть полноватая дама, до этого застывшая в углу, почувствовала, что ситуация выходит из-под контроля. Алиса, сжав кулаки, стояла на краю не сдерживаемой истерики. Её сердце колотилось от гнева и обиды. Она не могла поверить, что эта особь, пришедшая в их жизнь, так легко обвиняет её в краже. Внутри неё разгорался огонь, и она знала, что не может позволить ей одержать верх.
— Ты не имеешь права так со мной разговаривать, потому что ты — никто. — Выкрикнула она, её голос дрожал от эмоций. — Сама-то не знаешь, что такое семья. Просто хочешь избавиться от меня, чтобы занять моё место.

Когда Леонид и Марина поженились, и в их жизни начался новый этап. Его дочь сразу не приняла новую избранницу отца. Марина понимала, что Леонид — богатый мужчина: у него был шикарный двухэтажный дом, денежные средства, драгоценные камни и металлы. Но сначала нужно было избавиться от его дочери, которая стала для неё преградой на пути к сердцу и портмоне Леонида. Всё началось с ожерелья, которое Марина долгое время не могла найти. На её ладони лежал кристаллический камешек — часть ожерелья, которое, по её мнению, украла Алиса. Женщина обвиняла девушку в краже дорогого изделия, утверждая, что та, скорее всего, продала или сдала его в ломбард. Леонид, который в последнее время стал замечать пропажу денежных средств из дома, сначала от одной-двух тысяч рублей, а потом от десяти и пятнадцати, был в недоумении. Он не мог поверить, что его дочь могла так поступить. В тот день на кухне, помимо Марины и Алисы, была домработница. Марина обвиняла Алису в краже, они ругались на повышенных тонах. Марина разбила еду с посудой и бокалы из серванта, чтобы потом обвинить
Алису в разрушении домашнего уюта. Стекло разлетелось по кухне, как искры от взрыва, и каждый осколок, сверкающий на полу, казался символом их разрушающихся отношений. Марина, с яростью в глазах, продолжала свою атаку, словно это была последняя битва за её место в этом доме.
В этот момент за массивной дверью раздался громкий стук, совершенно бесшумно отворилась, в руках брякнула связка ключей — хозяин вернулся домой. Пройдя через прихожую и свернув по основному холлу направо и прямо, шаги эхом раздавались в кулуарах. Приближаясь к арке между гостиной, мгновенно увидев разрушенную кухню и напряжённые лица женщин, он замер, не в силах понять, что произошло. Марина, не дождавшись объяснений, бросилась к нему с обвинениями, но Алиса, собравшись с духом, решительно заявила: «Это она всё устроила!». Леонид, охваченный гневом и недоверием, посмотрел на обеих, осознавая, что его жизнь, казалось бы, идеальная, на самом деле погружена в хаос. В этот момент он понял, что выбор между ними может стать решающим для его будущего.

С чего всё начиналось.

Марина сидела в гостиной, окружённая аурой показного спокойствия, которое, однако, не могло скрыть нервного подрагивания век. Напротив неё, на диване, расположилась домработница, женщина средних лет с покорным выражением лица. Её роль была проста и незамысловата: кивать, соглашаться, поддакивать. Марина щедро оплачивала эту услугу, ведь в её мире, где каждое слово имело вес, а каждое действие — цель, такой «союзник» был бесценен.
— Ты видела, как Алиса сегодня себя вела? — Начала было, голос оставался мелодичен, но с едва уловимой сталью.
— Да, Марина Сергеевна. — Отозвалась домработница, её голос был тихим, почти шёпотом. — Очень... беспокойно.
— Беспокойно — это мягко сказано. — Женщина сделала паузу, позволяя словам домработницы осесть в воздухе, словно пыль. — Она просто неуправляема. Я не знаю, что с ней происходит.
В этот момент телефон ожил, высветив на экране имя «Лёнька». Сердце забилось быстрее, но она сохранила внешнее хладнокровие.
— Лёнь, дорогой, — Начала она, её голос стал мягче, почти ласковым. — мне нужно, чтобы ты срочно приехал домой. Алиса... — Сделав театральную паузу. — Слушай, совсем вышла из-под контроля. Я не знаю, что с ней делать.
Не стала вдаваться в подробности, зная, что Леонид, как любящий отец, не сможет остаться равнодушным. В течение нескольких недель Марина методично подливала в графин с соком психотропные вещества, ведь Алиса пила из фирменного бокала с изображением Восточной башни — одно из любимых достопримечательностей в южной стране, в которой ей когда-то удалось побывать. Это было тонкое, почти незаметное вмешательство, призванное вызвать у девочки симптомы, которые могли бы убедить Леонида в её неблагополучии и девиантной модели поведения. Алиса страдала от тошноты, болей в животе, общего недомогания. Новая пассия наблюдала за этим с холодным расчётом, каждый симптом был кирпичиком в фундаменте её тщательно выстроенной лжи. Леонид прибыл через час, его лицо было омрачено тревогой. Он застал Марину в гостиной, Алиса же, бледная и вялая, сложилась калачиком в своей комнате, под одеялом.
— Что случилось? — Спросил мужчина, его взгляд метался между Мариной и дверью в комнату дочери.
— Она разбила все бокалы в серванте. — Брюнетка с густыми волосами говорила тихо, но с явным отчаянием. — И посуду на кухне. Я пыталась её остановить, но она... она была как одержимая.
Леонид, не задумываясь, поверил. Он знал, что Алиса в последнее время стала более замкнутой, но никогда не проявляла такой агрессии. Марина, почувствовав, что её план работает, решила усилить эффект. Она подошла к столику, взяла стакан молока и поднесла его к губам. Её руки дрожали, но она старалась этого не показывать. Сделав глоток, она резко отшатнулась, выплюнув молоко на пол.
— М-м-м! — Промычала с негодованием, тембр голоса дрожал от возмущения, резко сплюнув на пол консистенцию. — Оно горькое! Это... это Алиса! Она пыталась меня отравить!
Леонид удивлённо посмотрел на неё. На щеке Марины виднелась красная отметина, словно от сильного удара. Он не знал, что эта отметина была результатом её собственных, яростных пощёчин, нанесённых в моменты, когда она оставалась одна, чтобы создать видимость борьбы.
— Что? Как? — Леонид был в шоке.
Женщина, заметив, как тревога на лице мужчины нарастает, решила не упускать момент. Она быстро подошла к нему, стараясь выглядеть как можно более убедительно.
— Послушай, твоя дочь не просто капризничает, она опасна. Я чувствую, что с ней что-то не так. Может, нам стоит сводить её к психотерапевту?
Леонид, всё ещё не веря в происходящее, начал терзаться сомнениями. Он знал, что Алиса переживает трудный период, но чтобы до такой степени?
— Но она же моя дочь, Марин. Я не могу просто так отправить её к врачу, не зная, что происходит. С чего бы ей проявлять агрессию?
Красавица, чувствуя, что теряет контроль над ситуацией, начинает действовать решительно. Охваченные паникой, тот кивнул. Он не мог позволить себе сомневаться, когда речь шла о безопасности его новой супруги, которая, могла быть беременна. Они быстро собрали вещи и вышли из дома, оставив за собой атмосферу напряжённости и недосказанности.

По дороге в больницу Марина не могла избавиться от чувства, что всё идет по её плану. Она сидела на переднем сиденье, стараясь выглядеть как можно более спокойной, но внутри терзали противоречивые эмоции. Да, её действия были ужасны, но в то же время она чувствовала себя властной, контролирующей ситуацию. Нужно упечь в психоневрологический диспансер или избавиться от его дочери, чтобы завладеть имуществом. Когда они прибыли в больницу, Леонид, не дожидаясь, пока Марина выйдет из машины, бросился к входу, его сердце колотилось от страха за свою любовь, мгновенно открывая ей дверь. Марина следовала за ним, имитируя паническую атаку, держась руками за брюшную полость, стараясь не выдать своего волнения, изображая силу воли. Внутри больницы царила суета: медсёстры и врачи спешили, а пациенты ожидали своей очереди.
Леонид подбежал к регистратору, его голос дрожал от волнения.
— Моя невеста плохо себя чувствует. Похоже на сильное отравление. — Произнёс он, его голос звучал почти умоляюще.
Регистратор, молодая женщина с усталым лицом, кивнула и быстро заполнила необходимые документы, указывая на место ожидания, но мужчина чуть не закатил истерику. А если его любимой станет плохо? Вдруг, всё серьёзнее некуда? Обморок? Летальный исход?
Женщина, присев рядом, наблюдала за ним, его тревога была ей на руку. Она чувствовала, как её сердце бьётся в унисон с его страхами, но в глубине души ей было приятно видеть, как он беспокоится о ней. Это придавало ей уверенности в том, что её план сработает. Проблема в людях и в их головах, ими манипулируют на раз, они и рады. Он был марионеткой на ниточках в руках продуманного кукловода. Пластилин, из которого можно лепить, что душе угодно. Вскоре их вызвали в кабинет врача. Доктор, мужчина средних лет с пронзительными глазами, внимательно выслушал Леонида, задавая уточняющие вопросы о состоянии здоровья, тот самый, который расспрашивал о его дочери. Марина, стоя чуть в стороне, старалась выглядеть обеспокоенной, хотя на самом деле её мысли были заняты тем, как бы ещё больше убедить в своей правоте, в том, что с Алисой не всё в порядке. В первую очередь нужно было избавиться от наследницы.
— Мы проведём анализы, чтобы выяснить, что происходит. — Сказал доктор и, обратившись к медсестре, добавил: — Проверьте уровень лактозы и сделайте общий анализ крови. Двенадцатая палата.
Неужели стакан молока был действительно отравлен? Разве его дочь способна на подобное? Богач кивнул, но его лицо выдавало растерянность.
— А что, если с ней действительно что-то не так? Может, ей нужна помощь? — Произнёс он, и в его голосе звучала нотка отчаяния.
Спустя несколько часов, Марина, почувствовав, что момент настал, лежала в палате под капельницей. Её избранник попросил медсестру выйти, поскольку хочет обговорить сложившуюся ситуацию тет-а-тет. Его спутница была уверена, что это просто временные трудности.
— Но если мы не предпримем никаких действий, это может усугубиться. — Вторила она, стараясь вложить в свои слова как можно больше искренности. — Думаю, стоит сводить Алису к психотерапевту, что скажешь? Говорю же, с ней что-то не так. То ожерелье пропало, две недели обыскивала дом, а найти никак не могла, потом, деньги исчезали, с различной суммой. Сам подумай.
Вскоре пришли результаты анализов. Доктор, вернувшись в кабинет, выглядел серьёзно.
— К сожалению, в молоке обнаружены следы цианида. Повезло, что Марина Сергеевна рефлекторно выплюнула содержимое. — Произнёс он, и в помещении повисла гнетущая тишина.
Леонид побледнел, его глаза расширились от ужаса.
— Что? Как это возможно? — Воскликнув, голос дрожал от шока.
— Цианистый водород (HCN) имеет запах вкус горького миндаля. К цианидам относится большая группа химических соединений, производных синильной (цианистой) кислоты. Цианид калия пахнет миндалем из-за выделения небольшого количества цианистого водорода при гидролизе. Этот запах обусловлен наличием бензальдегида и синильной кислоты. Но не все люди чувствуют этот запах из-за генетических особенностей. Некоторые описывают этот запах как затхлый запах старых кроссовок, либо не ощущается вовсе. Химически чистый цианид калия — без запаха. Совершенно. А вот водный его раствор при хранении при доступе диоксида углерода начинает разлагаться с выделением небольших количеств синильной кислоты HCN. Вот она-то пахнет горьким миндалём. Горький миндаль — ей и бензальдегидом. Содержащийся во всех косточковых гликозид амигдалин расщепляется ферментом, (а вот его особенно много именно в горьком миндале) с образованием глюкозы, бензальдегида и синильной кислоты — это вот и есть «запах горького миндаля». Химически чистый бензальдегид пахнет горьким миндалём очень сильно.
Мужчина молча взглянул на него, но выражение лица давало понять, что он не понимает, о чём ведётся спич.
— Миндальный запах ассоциируется с гликозидом амигдалином, который содержится в больших количествах в горьком миндале, этот гликозид в организме превращается в цианистый водород. Именно амигдалин и придаёт горькому миндалю характерный аромат.
— Подождите, но как яд мог оказаться в молоке? — Взмахнув руками, замер на месте, недоумевая. В голове всплыло знакомое имя «Алиса». Неужели его дочь действительно пыталась отравить Марину?

Воздух в просторном особняке, некогда наполненный смехом и ароматом свежей выпечки, теперь пропитался тягучей атмосферой недоверия и страха. Марина, с её лёгкими непринуждёнными движениями и голосом, способным ласкать и одновременно ранить, искусно плела паутину лжи, опутывая, словно ядовитый плющ, обвивающий древний дуб. Её слова, словно тонкие иглы, впивались в сознание Леонида, сея семена сомнения и подозрения относительно его единственной дочери, Алисы.
— Ты же видишь, как она изменилась. — Шептала женщина, её глаза, цвета тёмного янтаря, внимательно следили за реакцией мужа. — Эта её замкнутость, эти странные взгляды. Она ведь не просто подросток, вечно что-то скрывает, всячески избегая меня и намеренно игнорирует. И я боюсь, что это может быть опасно для тебя. Нужно сводить её к специалисту, слышишь?
Каждый раз, когда Алиса проходила мимо, Марина бросала на неё взгляд, полный скрытой угрозы, который Леонид, ослеплённый женскими чарами, принимал за материнскую заботу. Он не видел, как Марина, с улыбкой, которая никогда не достигала посторонних глаз, подливала в стакан Алисы что-то из маленького флакона, или как она, с нарочитой небрежностью, добавляла в её тарелку незнакомые специи. Девушка, тонко чувствующая перемены в атмосфере дома, начала ощущать ледяной холод страха. Готовая еда, некогда источник удовольствия, теперь вызывала у неё отвращение. Каждый кусочек, каждый глоток казался подозрительным. Она видела, как Марина, с какой-то зловещей сосредоточенностью, готовила ужин, и её руки колдовали над кухонной утварью, мелькая как пейзаж за окном в слайд-шоу, от предчувствия чего-то ужасного. Что, если Марина подсыпала ей что-то? Что, если её отец, её любимый папа, стал пешкой в чьей-то чудовищной игре? Мысль о том, что Марина, эта женщина, которая так настойчиво стремилась занять место новоиспечённой матери, могла желать ей зла, становилась всё более реальной. Алиса понимала, что мачеха жаждала не только её отца, но и его богатства, дома и жизни. А для этого нужно было избавиться от единственной преграды — от наследницы, в виде дочери Леонида.

Однажды утром, когда солнце ещё только начинало пробиваться сквозь тяжёлые шторы, Алиса приняла решение. Она не могла больше оставаться в этом доме, где каждый уголок казался пропитанным токсином. Собрав в дорожную сумку самое необходимое, она направилась к двери своей комнаты. Её сердце билось учащённо, предчувствуя неизбежное столкновение. В последний раз взглянуть на убранство роскошного особняка, окинуть прощальным взором.
— Я ухожу. — В этот раз голос не дрожал, в нём звучала решимость. — Буду жить с мамой.
Леонид, сидящий за столом в гостиной, поднял на неё удивлённый взгляд. Марина, стоявшая рядом с ним, лишь слегка улыбнулась, словно предвкушая свою победу.
— Что за глупости, Алиса? — Спросил он, его голос звучал устало. — Почему ты вдруг решила уйти?
— Я не могу больше здесь оставаться. — Ответила девушка, её взгляд скользнул по Марине, и в нём читалось обвинение. — Я не чувствую себя в безопасности. Ты слепой или, в натуре, не видишь?! — Срывалась уже на крик. — Она манипулирует тобой и стравливает нас против друг друга. Она и тебя отравит, вот увидишь. — Ядовито выплёвывает каждое слово, сурово кивнув, смотря отцу прямо в глаза. — Ты сдохнешь, так и не проняв, что остался ни с чем, потому что слеп и глуп.

Эхо в Белых Стенах.

Время, этот неумолимый хищник, пожрал память Алисы, оставив лишь обглоданные кусочки воспоминаний. Она не помнила, как оказалась здесь, в стерильной белизне, где каждый шорох отдавался эхом в пустых коридорах, а воздух был пропитан запахом дезинфекции и отчаяния. Художественная школа, некогда святилище, её мир, где кисти танцевали на холсте, а краски оживали под её пальцами, теперь казалась далёким, почти мифическим сном. Последний мазок, последний вдох вдохновения — всё было стерто, как неудачный набросок, сметённый безжалостной рукой. Кредитные карты, некогда ключи к её свободе, к возможности воплощать свои мечты в материальное, теперь были лишь бесполезным пластиком, заблокированными, как и собственная жизнь. Активы, плоды её труда и таланта, заморожены, словно сама душа Алисы была заключена в ледяной плен.

Два санитара, их лица были масками безразличия, подхватили её под руки. Их прикосновения оставались грубыми, лишёнными всякой человечности, словно они вели не живого человека, а неодушёвленный предмет. Лицо Алисы, некогда сияющее юношеской красотой, теперь было опухшим от бесчисленных слёз, от невыносимой боли, которая разъедала изнутри. Глаза, некогда полные огня и страсти, теперь были тусклыми, отражая лишь ужас и смятение. Она твердила, как мантру, слова, которые стали единственной реальностью, последним якорем в этом океане безумия:
— Это всё она, это всё она.
Голос дрожал, слабый, но наполненный такой искренностью, что даже стены, казалось, содрогались от боли. Она отрицательно качала головой, словно пытаясь отбросить невидимую, но ощутимую тяжесть, которая давила на неё. Глаза метались по сторонам, испуганно выискивая угрозу в каждом углу, в уходящей вдали тени. Она шла вперёд, против своей воли, ведомая невидимой силой, которая тянула в бездну.
— Она пичкает его, моего отца. Это она.
Слова вырывались из груди, словно раненые птицы, бьющиеся о прутья клетки. В них была вся сотканная боль, вся безудержная ярость, высохшая от солёных капель безысходность. Она видела её, свою некогда мачеху, ту самую Марину Сергеевну, эту невидимую сущность, которая, как ей казалось, отравила её жизнь, отняла у неё всё. Она видела, как эта нечисть медленно, но верно, разрушает её отца, единственного близкого человека, вливая в него циан, который медленно убивал его. Она разрушала их жизнь.

В светло-зелёных глазах с серым оттенком отражалась трагедия не только собственной жизни, но и жизни её отца, который, как она верила, стал жертвой чьей-то злой воли. Она была уверена, что эта Марина — причина всех её бед, причина падения и нынешнего состояния. И эта уверенность, возрастающая одержимость, стала для неё единственным смыслом, ещё одним способом объяснить необъяснимое, справиться с невыносимой реальностью. Но в белых стенах психиатрической больницы, где реальность и вымысел переплетались в причудливый узор, её слова звучали лишь как отголоски потерянного разума, как эхо разбитой души, затерянной в лабиринтах собственного сознания. Санитары, привыкшие к подобным излияниям, лишь крепче сжимали её руки и кисти, хватая под локоть, их взгляды были пусты, лишены всякого сочувствия. Они вели её дальше, вглубь этого мира, где каждый проход был шагом в неизвестность, где прошлое было лишь туманным воспоминанием, а будущее — пугающей пустотой.

Алиса же продолжала свой скорбный путь, тело было пленено, но разум, искажённый болью и страхом, продолжал бороться. Она видела чёртову мачеху, в каждом блике света, в последующем скрипе двери, в неожиданном шёпоте ветра. Она была вездесуща, невидимая, но всесильная. И Алиса, сломленная, но не побеждённая, продолжала шептать свою мантру, надеясь, что однажды, где-то там, за этими стенами, кто-то услышит, поймёт всепоглощающую боль и поверит в её правду. Ведь в глубине искалеченной души, где-то между обломками разбитых надежд и осколками утерянного разума, ещё теплилась искра веры — веры в то, что справедливость существует, даже если она скрыта за завесой безумия.

Идея и сюжет: Alonso, автор: Alonso.

Комментарии отключены.
Причина: неадекватная реакция автора, хамство и истерики.