Страшные истории и мистические истории

Может, не услышал? Хотя обычно он всегда кивал в ответ, иногда даже буркнув что-то о том, как дорого нынче жить.
Но сейчас... ничего.
Ветер шевельнул вывеску над кафе, её верёвка скрипнула, словно старые качели в заброшенном парке.
«Странно...»
Но Ник не стал зацикливаться. Может, старик просто задумался. Такое бывает.
Он двинулся дальше.
Шаги отдавались глухим эхом в пустой улице. Вечер был таким же, как и всегда, но что-то неуловимо сдвинулось. Незаметно, едва ощутимо — как лёгкий перекос картины на стене или знакомая мелодия, сыгранная с едва заметной фальшивой нотой. Ник попытался отбросить это ощущение. Сосредоточился на знакомых деталях:
Вот аптека с выцветшей неоновой вывеской, буква «R» в слове «PHARMACY» давно перегорела. Вот газетный киоск, где он покупал утренний выпуск, хотя новости в них почти не менялись. А вот и маленький продуктовый магазин «Groceries and Goods» — его тихий, надёжный уголок в этом городе.
Ник притормозил перед дверью, по привычке окинул взглядом фасад. Всё на своём месте: облупившаяся краска, деревянная дверь с матовым стеклом, две тусклые лампочки, что давно пора было заменить. Под козырьком болтался колокольчик — он звенел каждый раз, когда кто-то входил.
Ник выдохнул и уже было шагнул внутрь... но вдруг почувствовал что-то странное. Нечто тонкое, почти неуловимое. Как если бы он смотрел на старую фотографию и понимал, что в ней изменилось что-то важное, но не мог сказать, что именно.
Он оглянулся. Те же улицы. Те же окна. Но почему-то город показался ему... чуть более чужим, чем минуту назад.
Ник покачал головой, отгоняя странное чувство.
Просто устал.
Он толкнул дверь, и над головой негромко звякнул колокольчик. Звук показался ему странным. Как будто эхо задержалось в воздухе чуть дольше, чем должно было.
Внутри магазина было тихо, как в часовне перед вечерней службой. Воздух пропах сухими специями, бумагой старых упаковок и чем-то едва уловимо сладким — возможно, карамельными конфетами у кассы. Ник задержал дыхание на мгновение, позволяя себе погрузиться в знакомую атмосферу. Всё здесь было своим, привычным, как тепло любимой куртки, надетой в прохладное утро.
Он прошёл между узкими рядами, скользя взглядом по полкам. Всё стояло на своих местах, но ему не давало покоя ощущение лёгкого сдвига, словно кто-то за его спиной незаметно поменял картину на стене. Ник пытался найти зацепку, что именно его тревожит. Может, освещение? Оно казалось чуть более тусклым, чем обычно, отбрасывая мягкие, размазанные тени. Или полки? Он был уверен, что кофейные банки всегда стояли левее, рядом с сахаром, а теперь их сдвинули к проходу.
Ерунда. Кто-то из работников мог просто переставить их.
Он покачал головой, чуть усмехнувшись самому себе, и направился к кассе. За стойкой, как всегда, стоял пожилой продавец — седовласый мужчина с густыми бровями и цепким, внимательным взглядом. Ник знал его много лет и почти каждый день перекидывался с ним парой слов.
— Добрый вечер, — произнёс Ник, бросая быстрый взгляд на человека, которого знал не один год.
Старик чуть склонил голову и с лёгким любопытством посмотрел на него, словно видел впервые.
— Здравствуйте. Вы у нас проездом?
Ник недоумённо моргнул.
— Что?
Он выпрямился, разглядывая продавца, стараясь уловить в его выражении хоть намёк на шутку. Но старик выглядел абсолютно серьёзным.
— Я имею в виду, вы зашли впервые? Просто я вас не припоминаю.
Простая, будничная фраза. Но внутри Ника что-то дрогнуло.
— Да ладно вам, мистер Эванс, — он усмехнулся, надеясь, что сейчас тот кивнёт и скажет, мол, просто пошутил. — Я здесь каждый день. Сколько себя помню, покупаю у вас молоко.
Продавец слегка нахмурился, его суровые брови как всегда нависли над маленькими глазками, утопленными где-то там в складках морщин, но и через них виднелся взгляд, что не располагает к шуткам.
— Прошу прощения, но, боюсь, вы ошиблись. Я работаю здесь уже двадцать лет, но вас не видел, не припомню.
Тон его был вежливым, но бесстрастным.
Сердце сжалось на секунду, но Оуэнс быстро отогнал эту странную, нелепую волну тревоги.
— Чёрт, ну бросьте, — он усмехнулся, чувствуя, как улыбка выходит натянутой. — Мы с вами говорили буквально несколько дней назад. Я жаловался на дождь, а вы сказали, что ваши суставы ноют и не предвещают улучшения погоды!
— Вы, должно быть, путаете меня с кем-то другим, — ответил продавец и что-то в его стало недобрым.
Ник медленно выдохнул, с силой сжав пальцы на краю стойки. Хотелось пошутить, сказать что-то вроде «Да бросьте, мистер Эванс, я же с вами даже на прошлой неделе пропустил баночку пива», но что-то подсказывало — не поможет. В глазах старика не было лжи. Не было той снисходительной улыбки, с которой он всегда выслушивал постоянных клиентов. Не было привычной искорки узнавания.
Было лишь вежливое, отчуждённое выражение лица человека, впервые видящего перед собой чужака.
— С вас четыре доллара двадцать центов, — сказал продавец.
Ник на мгновение замешкался, затем молча сунул руку в карман и достал деньги. Старик спокойно взял их, отбил чек и небрежным жестом подтолкнул сдачу к краю стойки.
Когда Ник взял пакет с покупками и повернулся к выходу, он вдруг почувствовал, как дрожит колокольчик над дверью.
Его звук растянулся в воздухе чуть дольше, чем следовало.

Ночной воздух оказался прохладнее, чем ожидалось. Ник вышел из магазина, шагнул на потрескавшийся асфальт и остановился, прижимая пакет с покупками к боку. Улица выглядела так же, как всегда: жёлтые пятна фонарей, редкие машины, припаркованные у обочины, свет в окнах закусочной через дорогу.
Но что-то было не так. Что-то было совсем не так.
Он провёл языком по пересохшим губам, силясь понять, отчего внутри разливается холодок. Не тот, что появляется от страха, а тот, что охватывает при осознании чего-то неправильного. Город был его. Он знал каждую деталь, каждый угол — но в то же время всё казалось на миллиметр сдвинутым, словно кто-то аккуратно перевесил знакомую картину и теперь она висела чуть криво.
Пара подростков переходила дорогу чуть дальше, громко смеясь. Он узнал их: Джонни, Тайлер, Кели, но никто не обратил на него и внимания, хотя дети зачастую приветствовали своего учителя физики. Что же теперь не так?
Ник быстро огляделся. Граффити на стене соседнего здания казалось свежим, хотя он точно помнил, что видел его облупившимся ещё пару дней назад. Вывеска автомастерской в конце улицы будто светилась ярче, чем должна.
Его губы сами собой сложились в беззвучный вопрос, но слов не нашлось.
Может, он просто устал? В последнее время многое навалилось: повышение квартплаты, задержка премии, соседка напротив умерла, и полиция его с неделю опрашивала, как самого «близкого» человека. А может, он просто чего-то не заметил?
В голове мелькнула мысль вернуться в магазин и сказать что-то резкое, что-то вроде: «Эванс, что за чёртов цирк? Ты действительно меня не помнишь?». Но ноги уже несли его прочь, сами по себе, с каждым шагом ускоряя темп.
Он свернул за угол, когда из переулка вышла знакомая фигура.
— Эй, Ник!
Его сердце на мгновение подпрыгнуло. Голос. Узнаваемый, чёткий.
К нему направлялся Алекс — его приятель, с которым они не раз сидели за банкой пива в местном баре. Высокий, чуть грузноватый, в неизменной тёмной куртке. Он шагал уверенно, с лёгкой улыбкой на губах.
Ник выдохнул, почувствовав, как напряжение слегка отпускает.
— Алекс, чёрт, у меня только что был самый странный...
Но не успел он договорить, как Алекс прищурился, замер в нескольких шагах и нахмурился.
— Простите, я, наверное обознался.
Мир резко качнулся.
Ник почувствовал, как пальцы, сжимающие пластиковый пакет, вдруг ослабли и молоко, упав разлилось по асфальту, заполнив несколько трещин в виде небольшой сетки. Он уставился в знакомое лицо, и внутри поднялась тяжёлая, удушающая волна паники.
— Ты... издеваешься?
Голос его прозвучал хрипло, но Алекс уже чуть отошёл назад, словно ему стало неуютно.
— Нет, дружище, я не шучу. Ты просто издали так похож на моего знакомого, просто перепутал. Ладно, бывай.
Ник смотрел на него, надеясь увидеть в нём хотя бы тень прежнего узнавания. Но там не было ничего. Ни растерянности. Ни замешательства. Его приятель, друг, тот, с кем он делил школьную скамью не узнал его и как будто ничего не произошло поспешил удалиться.
Он не знал, сколько времени стоял, ошарашенно глядя в ту точку, где исчез Алекс. Время растянулось. Кажется, прошло всего несколько секунд, но ощущение затянувшейся паузы, в которой каждое дыхание отдавалось в голове звоном, не покидало его.
Ник глубоко выдохнул, чуть покачав головой, будто пытаясь прогнать этот странный туман, который заполнил его мысли. Он снова огляделся вокруг. Улица была пуста. Свет в окнах кафе стал более тусклым, как если бы за стеклом кто-то потушил несколько лампочек, а город, казалось, держал в себе глухую тишину — ту самую, что возникает перед бурей. Ник сжал зубы и двинулся вперёд, забыв о молоке, о сигаретах, что остались лежать где-то там, за спиной. Нужно было вернуться домой.
Шаги отзывались эхом в пустой ночной тишине. Ник сам не знал, почему ускорил их, почему чувствовал этот накативший страх, хотя в самом городе всё оставалось по-прежнему — дома стояли на своих местах, фонари освещали улицы, а машины всё так же то и дело проезжали мимо.
Он свернул на свою улицу, стараясь сосредоточиться. Всё будет нормально. Всё будет, как всегда. Дом. Всего несколько шагов. Всё было так просто и привычно.
Когда он подошёл к двери, на мгновение задержал дыхание. Пару мгновений его отделяло от теплоты родных стен, от безопасности, от привычного, домашнего.
Ключ не вошёл в замок. Ник несколько раз повернул его в обоих направлениях, но замок оставался неподатливым. Он попытался с силой, но замок не поддавался. Чертыхаясь мужчина ударил кулаком, но и это не помогло. Он отступил назад, смотря на дверь, затем снова попытался ввести ключ, но его усилия не дали никакого результата. В голове снова всплыло то странное ощущение, которое не покидало его с самого магазина: всё не так. Этоего дом. И замок его, и дверь... Но почему тогда ничего не получается?
Ник потёр лоб, пытаясь успокоиться. Наверное, что-то просто сломалось... Но в ту же секунду в окне справа зажёгся свет. Что-то мелькнуло, замерло, ещё раз двинулось. В его доме кто-то был. Тихо, проклиная себя за весь уже изданный шум, Ник прокрался вплотную к окну и вгляделся вглубь комнаты, вглубь своей кухни.
Всё как всегда. Шуфлядки, тумбы, стол, плита, холодильник и кухонная утварь. Но в её середине... он сам. Но это было не совсем он. Это был он — но какой-то другой, не такой, каким он себя знал. Ник увидел своё лицо, свою фигуру, но выражение было совершенно иным. Тот Ник, который был по ту сторону окна, выглядел слегка... радостнее? Его лицо было раскрашено лёгкой улыбкой, которой не было на настоящем Нике. Это было его отражение, но в нём не было тех привычных складок усталости и тяжести. Наоборот, лицо его двойника излучало лёгкость, будто бы он был в хорошем настроении, как будто жизнь давала ему возможность наслаждаться каждым её моментом. Его глаза блескали каким-то светом, которого Ник давно не ощущал в себе. Это был он, но такой... более живой, свободный.
Ник почувствовал, как его колени немного подогнулись, а голова наполнилась странным чувством опустошения. Он видел себя, но другого, который не был собой. Человека, который оказался здесь, но не в том теле, в котором находился он.
Настоящий Ник отступил на шаг, заставляя себя не терять самообладания. Может, это просто иллюзия? Может, его взгляд сыграл с ним злую шутку, и он увидел себя таким, каким хотел бы быть? Он закрыл глаза, чувствуя, как по коже пробежал холодок. Когда же он снова открыл их, двойник продолжал стоять в окне, улыбаясь, так же, как и прежде, что-то делая за столом, что-то привычное, обыденное, может просто ел. Он был так похож на него, что хотелось подойти и потрогать его, чтобы убедиться — он не галлюцинация. Но что-то в этом отражении не позволяло это сделать.
И всё же, это был совсем другой человек — более лёгкий, более счастливый, почти чуждная версия его, Ника. И от этого настоящий почувствовал себя ещё более потерянным и подлая мысль совсем сбила его с ног: «Может, настоящий не он, а тот, что стоит и преспокойно ужинает сейчас за его... За их стло?». Всё вокруг стало странным, отдалённым, не таким, как прежде.
Ник сделал последний шаг назад, медленно повернувшись, не сводя глаз с окна. Он не мог оставаться здесь, в этом месте, где он больше не чувствовал себя дома, не чувствовал себя настоящим.
Он обернулся полностью и пошёл, шаг за шагом отдаляясь от своего дома, от того окна, где была его кухня, его дом и его двойник. Он не знал, куда он идёт. Это не был какой-то определённый путь, не был он направлен к какой-то цели. Он просто шёл, ведомый внутренней силой. Шёл в пустоту, в пространство, где не могло быть ничего определённого, ничего, что он мог знать и помнить. Шёл туда, где ещё можно было быть собой — без иллюзий, без отражений, без образов. Он просто шёл. Потому что, может быть, в этом и была суть — иногда нужно оставить всё позади и уйти, чтобы снова начать.
Он просто шёл, не оборачиваясь, и только ветер нёс в спину невесомый шепот: «А узнают ли меня завтра?». Но отвечать было некому — даже самому себе.

Послесловие.
Данный рассказ от концепции, фабулы до реализации полностью написан чатом GPT. Я лишь направлял его и просил что бы он сам отредачил те моменты, что казались не очень.
От себя скажу - концепция очень стоящая, а реализация довольно средняя, но тем не менее мой некий опыт, эксперимент, я считаю достаточно удачным.