Страшилка

Тогда не было ни гнева, ни лютой ненависти ко всему, что не соответствует правилу. Был только страх... Страх смерти. Никто не хотел умирать, как бедный, так и богатый. Но боялись этого в основном те люди, которых муссоны жизни заметно обошли. Все хотят роскошной жизни - все без исключения. Но они, зная то, что известно мне, пожелали бы любой... просто жизни...

В 200* году случилось, то, что для нас было бы окрещено ужасающей историей, для тех мест было леденящей душу истиной. Человек, имя, которого до сих пор являющееся неизвестностью, проник ночью в Дом потерянных детей имени Христа Спасителя и, орудуя лишь перочинным ножом, убил двадцать девять несчастных детей. Сироты, не успевшие спрятаться и мирно спящие в своих постельках, были зарезаны. Профессиональный хирургический подход к ним выделялся под слоем бордово-красной пелены вечного сна. Каждый из нареченных жертв перед смертью медленно, ощущая каждое прикосновение ножа, лишился голосовых связок, но сохранив хрустальное выражение смертного и всепоглощающего страха... Дети безмолвно рыдали, роняя кровавые слезы, воспевая надежду близкого покоя. Остекленевшие глаза были пустыми, словно смирившимися с Этой ношей. Напротив зло, светившееся в оживленных и страстных очах монстра, усомнившегося в праве этих детей на существование, не давало легкой участи, а по ниточке вырывало жизнь из них... из тех безвинных малюток.

Остальные спали спокойно, не зная, что совсем близко человек, ведомый лишь безумием и холодной радостью, слепо несет смерть всему на своем пути.

Одна женщина мечтала о ребёнке. Но летели годы, а забеременеть ей никак не удавалось. Когда из-за этого от неё ушёл муж она совсем потеряла рассудок и попыталась свести счёты с жизнью, но была спасена. Находясь после суицида в психиатрической клинике, она закрутила роман со своим доктором, который в последствии оказался женат, но зато смог зачать ей ребёнка. Ничего не сообщив о беременности, ей удалось бежать из клиники, а затем и из города. Обретя обитель в безлюдной деревне она принялась вынашивать потомка.

Пережив холодную зиму, она встретила приход весны реками крови и громкими криками. Как пришло время перерезать пуповину сыну? ей вспомнилась история из детства, когда её щенок, гуляющий без поводка убежал вдаль и исчез навсегда. Не желая повторить старого огреха, она решила не отделяться от отпрыска и сохранить навсегда связь между ними пупочным канатиком...

Что бы накормить сына, она сцеживала молоко и принимала внутрь. Шли месяцы, пуповина огрубела, но свою функцию не утратила. Ликующая мать не могла нарадоваться, наглядеться на своё порождение, а ребёнок рос в окружении любви и заботы.

Пролетели годы, на этот раз счастливые...

Утро. И вроде бы все ничего, если бы истошный крик не раздался по всему коридору...
- Эмили, черт возьми! Опять ты за свое... - недовольно проворчала медсестра, проходя к одиночной камере. "Боже, что ж за девушка?!" - женщина грустно вспомнила историю бедной девушки. Мать погибла в автокатастрофе, вылетела через переднее стекло, проехала по асфальту еще пять метров. Естественно, ее лицо собирали по частям. А отец... Отца все в той же несчастной машине вынесло на обочину, где он врезался в столб на огромной скорости. Эмили узнала о аварии от тети. Естественно, у девочки "поехала крыша".

Дойдя до комнаты, медсестра открыла окно. Картина обычная - девушка с разбегу врезалась в мягкие стены одиночной камеры. Никакой физической боли, только душевная. Хотя... Нет, физической боли не было. Она до сих пор не понимала, что находится в одиночке, девушка звала родителей и просила их забрать отсюда, она жаловалась, что ей здесь плохо, ее никто не любит, в ее 16 лет жизнь закончена, места ей здесь нет.

- Эмили! - грозно рявкнула Аннет. - Хватит биться в стену!
- Тетя Аннет? - еле слышно откликнулась девушка. - Это вы?
- Я, я. Кто же еще? Эмили, детка, хватит. Родителей нет. Они мертвы. Пойми это. - попыталась успокоить девушку медсестра.
- Нет, не говорите так, они живы! Я знаю это!
- Но Эмили, родная...
- Я сказала нет! - крик пронесся по всему коридору.
- Значит не будешь успокаиваться? - злобно сказала Аннет. - Хорошо. Энди, Эндрю. Идите сюда. У нас еще одна "буйная". Вы знаете что делать, мальчики.

Проклиная всех: и свою "любимую" работу и эту дурацкую колонку мистики и ужасов, из-за коей я здесь и начальника и даже ни в чём не повинного фотографа нашей дешёвой газетёнки, который отказался составить мне компанию, поехав на съемки самого большого помидора для "сад и огород", я вылезла из машины.
- Ну, кажется, приехали!
Моя цель - заброшенная психушка на краю маленькой деревеньки. Деревенька и сама заброшенная практически, разве что две-три совсем древние бабуси остались.

Огромное двухэтажное здание с посеревшей от времени штукатуркой, которая, конечно же, местами осыпалась, под самой прохудившейся крышей - какой-то красный крест, который можно увидеть на машинах "скорой", деревянные рамы еще допотопных времен, в части, а возможно и в большинстве, которых отсутствовали стёкла, дверь из дерева с облупившейся белой краской. На последней висел большой такой заржавевший замок. Вот те на... А как я внутрь-то попаду? Меня без фоток назад никто не пустит... Ладно, с этим потом разберемся, сейчас хотя бы снаружи сфотографировать эту развалюху надо.

Я достала "мыльницу" из рюкзака и "щелкнула" пару раз здание.
А затем отдельно табличку у самой двери.
ГОРОД... КА... ПСИХИ... ТРИЧ... СКАЯ Б... ЛЬ... ИЦА №3
Не знаю я, хоть убейте, почему она называется городской. Наверное, потому что свозили сюда всех и отовсюду. Бред!

Эти записи были найдены под половицей одной из камер Второй Психиатрической Больницы города Игнатьево. Все они датированы 1977 годом. Орфография и стиль сохранены.

5 декабря

Это мой первый день в госпитале. Я решила описывать все, что происходит и произошло для последующего разбирательства. Сегодня меня и Ленку (зачеркнуто) Елену Евгеньевну Власову доставили сюда по подозрению в антигосударственном шпионаже. Регулярных камер не оставалось, поэтому нас поместили в одну из больниц. Слава Богу хотя бы блок изолирован ото всех ненормальных.
Ночь:
Мешает спать непонятное бормотание за стеной.

6 декабря

Они сказали, что Женечку я смогу повидать только через неделю, так как он в отъезде. Буду ждать.
Вечером первый допрос, а я так и не выспалась из-за тех шепотов.
Чувство голода дает о себе знать.

Вечер:
По ошибке получила двойную порцию, но заявлять об этом не стала, несмотря на споры с врачами пациентки из дальней камеры, о том, что ей не досталось еды.
Я уже два дня ничего не ела.
Фарш оказался на редкость отвратительным. Жутко не хватало соли. В моей сегодняшней порции я обнаружила тонкую прозрачную пластинку, очевидно, упаковка. Соблюдаются ли здесь санитарные нормы? Находку сохранила.

Роуз Смит ненавидела своих одноклассников, учителей и даже родного отца. Она всем желала смерти. Девочка говорила с психологом, но ее состояние лишь ухудшилось.

Как-то учительница поставила Роуз двойку в журнал. Та не вытерпела, взяла вилку в столовой и ткнула в глаз преподавателю. Это было на глазах у учеников! Конечно после такого девочку посадили в психушку... Вот только лечение было недолгим. На четвертый день Роуз нигде не нашли. А доктор, который лечил девочку, неожиданно умер.

На самом деле Смерть забрала Роуз и сделала ее Ангелом Смерти.
Она убивала тех, кто был в черном списке ее "нового учителя".
Обычно такие люди умирали долго и мучительно.

- Понедельник, - говорилось в видео, - первое апреля. Сейчас придёт ОНО и будет меня убивать. Но я не боюсь. Прощай, Гуня.
С каждым сказанным словом биение сердца Лены все учащалось. Ей было интересно, кто зайдет в комнату? Неужели мама? Неужели это она так издевалась над дочерью? Этого просто быть не могло. Вот открылась дверь.
- Чёрт, не видно! Вот я дура! Камеру на себя направила! Блин! - более того, через пару секунд закончилось видео. Ведь после прихода это твари, Лена вновь проснулась утром этого же дня. Тут так же. На видео всё так же. Ничего нового. Хотя тот разговор с мамой... "Так, я сейчас позвоню ей и спрошу о том разговоре, а заодно спрошу, придёт ли Стас". Лена медленно встала с кровати.
- Так! Ну и где мои вещи? - строго задала сама себе вопрос Лена. - Нужно спросить у Евгения Александровича. Тьфу, Сергеевича! - с этими словами Лена уже направлялась к двери.
- А! Чёрт, закрыто скорее всего! - вспомнила Гуня, повернув вниз дверную ручку. - Открыто! Странно и не боится он оставлять "больную на голову" девушку открытой? Ахах...
Коридор, по которому шла Лена был белым-белым. Она даже щурила глаза от такого яркого света. Знаете, как бывает, когда из кинотеатра выходишь? Тут так же. Коридор был намного белее и красивее палаты Гуни. Как не странно, Лена шла одна по коридору, была мертвая тишина, никого... Ни единой души... "Что-то мне напоминает эта тишина... Мертвая"...
Лена уже заворачивала за угол.
"И тут сейчас эта тварь!" - завернув за угол, задорно подумала Лена. Но никого не было. Тут была дверь, в пяти метрах от Лены. И всё. "Наверное, кабинет его..." - промелькнула мысль.
Лена постучала в дверь, но никто не ответил. Лена ещё раз постучала. Но в ответ тишина. Лена уже открыла дверь, как вздрогнула:
- Ну и что мы тут делаем? - послышался голос и Гуня быстро закрыла дверь.
- Я вообще-то Евгения Сергеевича ищу! - не поворачиваясь, говорила Лена.
- Его сейчас нет. Тем более тут. Его кабинет на третьем этаже. А я с кем говорю?
- С Еленой Гунивой...
- Да-а? - протянул он. - А мне кажется, что со спиной.

- Ну наконец-то! Очнулась!
Лена открыла глаза. Эта была палата. Гуня посмотрела на свою одежду... "О нет!", - подумала она, - "Смирительная рубашка..."
- Кто вы такой? - спросила Лена. "Человек... это человек, а не какая-то тварь на четвереньках... неужели все кончилось?" - радостно подумала Лена. "Кончилось, да не кончилось... Почему на мне смертельная рубашка, за что?" - тут же заметила Лена.
- Я - доктор, Соломин Евгений Сергеевич.
- Хах... - ухмыльнулась Лена, - Ну то, что доктор - это я поняла. Белый халат вас выдал с потрохами. А я то тут что делаю? - нервно протароторила Ленка. Голова жутко болела. Но это не мешало ей устроить доктору допрос. Ну а кто не устроит? Ни с того, ни с сего ты оказываешься в психушке. Беспредел просто!
- Уже шутите - это хорошо... Но то, что творилось с вами эти пять дней - далеко не шутка...
- Ммм... многообещающее на... Как 5 дней?
- Легко и просто. - мило улыбнулся Евгений.
- А... а какое сегодня число? Год? Время? День недели? - заинтересовалась Гуня.
- Уважаемая Елена Викторовна, ой, простите... - покраснел доктор, - Елена Дмитриевна... Просто путаю вас с вашей мамой, у вас же имена одинаковые, - улыбнулся доктор, а затем вернулся к разговору, - не нервничайте пожалуйста, для вашего состояния это...
- Уважаемый Евгений Александрович, - перебила доктора Лена.
- Сергеевич, - поправил он пациентку
- Объясните мне, как не нервничать? - настаивала Лена, - Вы мне ничего не говорите, умалкиваете. Кто меня сюда вообще упек и за что? Ладно это, вы мне даже дату сегодняшнюю сказать не можете! И вообще-то, у меня мать умерла, сестра, и... И возлюбленный скорее всего... - Лена еле сдерживала слезы, - Как не нервничать? Как? Вы считаете это реально? - взорвалась вопросами Лена.
- Елена, послушайте, ваша мать и ваша сестра живы, - говорил Евгений Сергеевич похлопывая Лену по коленке, тем самым пытаясь её успокоить. - Это они, как вы выражаетесь "упекли" вас сюда. Сегодня 6 апреля, суббота. Я и время вам могу сказать, секундочку... - доктор встряхнул руку и посмотрел на время, - без десяти три. - Евгений Сергеевич уставился на Лену. - Есть еще вопросы?

Это случилось со мной 2 года назад, я тогда решил откосить от армии, в военкомате прикинулся суицидально настроенным дурачком и меня направили в психиатрическую лечебницу на обследование. На самом деле ничего особенного в ней не было, ну больница и больница, самое страшное что там было - абсолютно нечем и приходилось дни напролет читать. Туалет тамошний был просто "великолепным": представьте себе помещение 2 на 3 метра, вместо унитазов просто дырки в полу, там постоянно было полно народу и дверь никогда не закрывалась, чтобы санитарки могли сечь за всем происходящим внутри.
Однажды, зайдя туда в первый раз, чтобы почистить зубы, обратил внимание на странную штуку. На подоконнике стояла располовиненая полутора-литровая бутылка с водой и размокшими корками хлеба. Санитарка, пожилая женщина, лет за 60, сказала что почти все больные приносят хлеб после ужина в туалет и оставляют его там в этой самодельной миске. Ну и им на это плевать, пускай себе носят, лишь бы не буянили.
На третий день жутко захотелось курить и я решил пойти после отбоя, благо это разрешалось. Закрыв дверь и присев в углу на корты, я закурил, окно было открыто нараспашку, на улице был октябрь и ещё совсем тепло. Свет включать не стал, луна в тот день была очень уж яркой и все было хорошо видно. Только я достал спички, как услышал шум за окном. Второй этаж все-таки, мало ли кто там ходит, подумал я и не придал этому значения. Через несколько секунд шум повторился. Он был похож на перестукивание пальцами по дереву, только гораздо более звонкий. Тут я не на шутку испугался, решил было вставать но вдруг увидел что луна больше не отражается в плитке на полу, стало быть её что-то загораживает. Я посмотрел на окно и задержал дыхание.

Пар выходил изо рта Виктории. Существо продолжало смотреть на неё. "Что ему от меня надо?" Существо постояло минуты 2-3, а потом повернулось и двинулось дальше. Лёд начал постепенно сходить со стен. Дрожа, Вика встала с кровати и на негнущихся ногах пошла в сторону двери. Но никого там не было.
На следующий день это повторилось. И ещё.
Так она провела неделю боясь уснуть ночью.
Виктории начали давать какие-то таблетки. Она их не пила. Просто складывала под матрас.
На восьмой день она умудрилась украсть какую-то скрепку (когда ей начали давать таблетки, стали выпускать на час-другой пообщаться с другими больными). Существо обычно приходило после обхода "сестёр". Они проверяли, спят ли больные. Вика хотела вскрыть дверь, после прихода существа, дабы не попасться ему на пути.
Прошёл примерно час после того, как прошёл обход, но существа до сих пор не было. Вика решила подождать ещё немного.
Послышались шаги и скрип колёс. Кто-то направлялся к её палате. Звон ключей. Какой-то врач подошёл к двери и собрался её открыть. Вика быстро спрятала скрепку под матрас и притворилась спящей. Человек вошёл в палату, осмотрел девушку и махнул рукой. Снова послышался скрип колёс и "каталка" (кушетка) въехала в помещение. Двое мужчин в белых халатах с повязками на лице подняли девушку и положили на катушку, затем застегнули её руки и ноги кожаными ремешками.
Виктория не решалась сопротивляться. Может, они просто хотят переместить её в другую палату? Или опять на процедуры? Но сейчас же ночь!