Страшилка

Приветствую того, чей час нагрянул,
По ком исконно колокол звонит,
Когда настал судьбы закат багряный,
И на земле остались мы одни.

Несу я с горкой страх своим приходом,
Рассыпанный ко встрече по пути.
Минута на часах мелькает годом,
Без четверти до смерти...
Без пяти...

Мое имя Николаус Энджел, мне тридцать четыре года и сегодня меня казнят. Казнят за дело, стоит заметить. Несмотря на мою ангельскую фамилию, я признался под давлением суда в тридцати семи убийствах. Но, все же, я соврал. На самом деле в списке моих зверств насчитывается более сорока преступлений, просто точное число мною убитых я не могу назвать и сам.
В основном убивал я молоденьких, холеных девиц и детей. Да, маленьких, пухлощеких мальчиков, это была моя страсть. Их крики ласкали мой слух, теплая кровь, струясь по моим дрожащим пальцам, согревала мое бесчувственное сердце и дарила не с чем несравнимое удовольствие. Но потратить последние часы своей жизни на данный рассказ я решил не для того, чтобы поведать читателю о своих достижениях в сфере убийств.
Итак, мне осталось жить всего три часа. На моей казни будет присутствовать мой адвокат и именно он запишет эту, нелепую на первый взгляд, историю, ведь это было моим последним желанием и как бы бредово оно не звучало, отобрать право на него у меня никто не мог. Все, что происходило со мной в последние отведенные мне жизнью часы, я проговаривал вслух, а адвокат, со скептическим выражением лица, записывал мои слова в свой коричневый, кожаный блокнот.
У меня тоже был блокнот с кожаной обложкой, я сделал его из кожи последней убитой мною девицы, внешне похожей на Перис Хилтон. Как же она визжала перед тем, как отдать Богу душу! Даже громче и пронзительнее, чем детишки в моем подвале смерти. Именно в этот блокнот я записывал имена своих жертв и на его страницах, словно главами, разворачивалась история каждого совершенного мною убийства. В последствии именно мое самое сокровенное сокровище стало против меня главной уликой. Представляете, я умудрился забыть его в общественном транспорте, возвращаясь с очередного дела! Кто-то очень ответственный и внимательный нашел его и передал полиции. А дальше оставалось всего ничего - приехать и забрать меня, ведь на первой странице было указано мое имя.
Что-то я отвлекся. Итак, всего три часа мне осталось топтать матушку землю под своими ногами. И все оставшееся время я бубню себе под нос все, что вижу только я один. Врачи говорят, что таким образом я пытаюсь скосить под ненормального и тем самым вместо электрического стула отправиться в психушку на пожизненное, принудительное лечение. Но, клянусь душами всех мною убитых, все, что я говорю - правда.
Итак, начнем.

Что же чувствует человек в момент наступления смерти, когда сознание покидает его? Происходит ли что-то неожиданное или всё довольно просто? Какие же всё-таки ощущения испытывают люди при разных происшествиях? Попробуем в этом разобраться.

1. Падение с высоты

Предельная скорость при падении примерно 200 км/ч, она достигается при высоте в 145 метров и выше. Учёные выяснили, что 75% жертв умирают в течении нескольких секунд после соприкосновения с землёй. Причины смерти зависят от местоположения и приземления человека. При падении на воду с высоты 75 метров, человек умирает от разрыва сердца, массивных ушибов лёгких и их повреждения сломанными рёбрами. Наверняка, человек, приземлившийся на голову, не достигнет больницы, а вот приземление на ноги в значительной мере сокращает повреждения и может спасти жизнь.

2. Смерть от огня

Горячий огонь и дым палят волосы и брови, жгут дыхательные пути и горло, лишая при этом возможности дышать. Нервы в коже возбуждаются и ожоги причиняют сильную боль. Когда площадь ожога становится больше, чувствительность немного снижается, так как поверхностные нервы уже разрушены. Большинство людей, которые погибли в пожаре, умирают от недостатка кислорода и отравления угарным газом. Они просто не просыпаются.

3. Сердечный приступ

Самый распространённый признак - длительная боль в груди, которая может возникать и исчезать. Так проявляется омертвение сердечной мышцы из-за лишения её кислорода. Боль может отдавать в спину, горло, челюсть, руки и живот. Также наблюдаются холодный пот, тошнота и одышка. Большинство жертв не обращаются за помощью 2-6 часов. Сложнее всего с женщинами, они чаще всего испытывают безобидные симптомы, такие как одышка, тошнота и не реагируют на них. Большинство людей, у которых случается сердечный приступ, умирают именно из-за промедления и умирают, не доезжая до больницы. Примерно через десять секунд после того как сердце остановилось, человек теряет сознание, а через минуту умирает.

- Я... умерла?
Девочка стояла посреди дороги. Капли дождя, по понятной только ей причине проходили сквозь Анеллэ. Никто бы и не сказал, что несколько минут назад здесь звучали сирены, суетливо носились медики и тщательно проверялась покорёженная спереди машина. Перед глазами Анеллэ всё ещё мелькали картинки. Она вспоминала, как врачи увозили практически бездыханное тело. Её тело. Последнее, что она помнила, резкая боль в районе грудной клетки, а затем секундная темнота. Неожиданно для Анеллэ, последовал ответ:
- И да... И нет...
Хриплый, но при этом молодой мужской голос, казалось, шёл отовсюду.
Анеллэ машинально обернулась и увидела человека. Но, думаю, правильнее будет сказать силуэт.
Черты незнакомца скрывала тьма ночи.
Медленным шагом Он начал приближаться к Анеллэ. Вскоре, тускловатый свет фонаря коснулся чёрного одеяния человека. Лица нельзя было разглядеть, так как капюшон чёрной изорванной то ли куртки, то ли толстовки, скрывал любую деталь. Чёрные измятые джинсы были заправлены в высокие, готического стиля, сапоги. Чуть ли не до земли свисали седые тонкие волосы.
- К... кто Вы? - Анеллэ дрожала. Она была испугана даже не тем, что её могут видеть. Это был беспричинный страх. Незнакомца окружала странная пугающая аура.
- Хм... Кто я? А ведь это очень интересный вопрос, незнакомец продолжал своё движение, - Моё имя знали немногие, да и те уже давно мертвы. Но ты мне нравишься, девочка. Вряд ли ты долго продержишься, так что я назову тебе своё... имя. Сильведезейрон. Правда, длинное имя? Наверное, поэтому, вы, люди, дали мне другое, более удобное и короткое имя - Смерть.

Меня зовут Олеся. Мне 24 года. Я с детства вижу призраков. Могу разговаривать с душами умерших, в общем, у меня это наследственное. Сегодня мне во сне явился призрак моей покойной прабабушки Ани. Она сказала, что она будет моим ангелом-хранителем. Я сочла это за правду и на следующий день пошла на ее могилу.
Я вырвала все сорняки, положила новые цветы, принесла рюмку, огурцы, ну собственно, сделала все как положено. С заросшей мхом надгробной плиты, на меня смотрела как всегда, моя любимая, улыбчивая прабабушка. Я ее очень любила.
В детстве она любила со мной играть в прятки. Я спрячусь под столом, а она меня долго "ищет", приговаривая себе под нос: "Где же моя любимая Олеся?" Еще мы любили вместе готовить. Это она научила меня готовить много разных вкусностей. Я умею готовить абсолютно все. От яичницы, до креветок.
Прабабушка умерла тихо, незаметно. У нее было заболевание почек. Ее отвезли в больницу, долго не могли поставить диагноз. Она умерла от неправильных лекарств. У нее болели почки, а ей давали лекарство от желудочного расстройства.
На ее похоронах все плакали. Даже мужчины. Потом все поехали в домой к моей маме.
Бабушка (дочь прабабушки Ани), не поехала, она готовила все к приезду гостей. Она просто не могла находится на ее похоронах. Она этого не переносит. Она может потом плакать целую неделю. Все бабушкины родные братья и сестры давно умерли. Кто-то от аварии, кто-то от болезней. Остались только бабушка Лида (бабушкина двоюродная сестра) и деда Коля (тоже бабушкин двоюродный брат).

Все мы смертные, все мы рано или поздно окажемся на смертном одре, кто-то в глубокой старости, а кто-то, к сожалению по воле судьбы покинет наш Мир рано. Вот и моя прабабушка не стала исключением.
Перед смертью она болела и была уже слабовидящей, она мне часто говорила: "Вот уже гроб за задницей тащится", я всегда её ругала за такие слова, но всё же понимала, что человек старый, 90 лет, но я говорила, что она ещё с праправнуком понянчится. Она улыбалась осле этих слов.

За несколько месяцев до смерти она мне говорила, что часто снится мой прадедушка (который умер до моего рождения) и уже зовёт с собой, она ему всегда отвечала, чтобы он ещё немного подождал. Почти каждую ночь ей снился муж. И вроде бы сниться перестал, всё хорошо, бабуля покрепче стала, моя бабушка забрала её к себе погостить. Случилось так, что прабабушка сидела на стуле, возле лестницы, не досмотрели и она упала. Она у нас крепкая была, выжила, после удара головой, но всё же здоровье подкосилось у она стала чахнуть и тогда сны снова продолжились, теперь уже звали её мама её и прадедушка мой, они ей снились почти каждую ночь (она это уже бабушке моей рассказывала).

Это была далеко не первая, но самая запоминающаяся смена для молодого, но весьма опытного криминалиста Джекки Джеймса. За свои двадцать девять лет он смог повидать многое: самоубийства, начиная от повешения за шею, кончая актом самосожжения; массовые убийства; ритуальные жертвоприношения; серийных маньяков и их несчастных жертв. И казалось, что он уже видел все, что удивить его больше ничего не сможет, но парень сильно ошибался.
Ровно в три часа ночи в нью-йоркское отделение ФБР поступил звонок. Сбившимся голосом молодая девушка сообщила дежурному, что нашла в лесополосе изувеченное тело молодого мужчины. На силу продрав глаза, Джеки зевая, еще тогда подумал, что делала эта самая девушка одна в три часа ночи в лесу?
Сев в машину вместе со своими напарниками, агентами Льюисом и Хайдом, Джекки поставив на ноги свой верный черный, кожаный чемоданчик, уставился в окно. За стеклом мелькали витрины магазинов, маня своим глянцем и светом редких прохожих, многоэтажки и машины. Но вот город остался позади и парню стало как-то грустно, тревожно на душе. Почему-то именно сейчас молодой криминалист подумал, а что он сделал хорошего за всю свою жизнь, что повидал, что мог еще увидеть и сделать? Плотная стена из черных деревьев по обе стороны от дороги устремляла свои верхушки в самое небо, а Джекки все продолжал обдумывать свою жизнь.
Он родился в обычной среднестатистической семье, каких в Америке были десятки тысяч, окончил школу, затем институт, чуть позже получил перспективную, хорошо оплачиваемую работу. А что дальше? А дальше полетели дни, длиною в одну нудную неделю, тянулись часы, превращаясь постепенно в месяцы, что далее слагались в годы, вся его жизнь стала походить на один длинный, весьма надоевший, повторяющийся день сурка. Работа, дом, дом, работа, посиделки с друзьями в барах по пятницам, случайные, ни к чему не обязывавшие знакомства на одну ночь и все снова по кругу. Горько усмехнувшись, Джекки только сейчас понял, что так и ничего толком не узнал, не увидел за прожитые им двадцать девять лет. "А что, если я завтра умру? - вдруг промелькнула в его голове неизвестно откуда взявшаяся печальная мысль. - Ведь обо мне даже никто и не вспомнит. У меня нет жены, нет детей, да даже постоянной подруги и той нет. Родители погибли в автокатастрофе три года назад, я единственный ребенок в семье. Никто даже не принесет на мою могилу цветы".

- Где это мы? - спросила я, удивленно озираясь по сторонам. Только секунду назад вокруг клубился плотный, липкий туман, мир был серым, безликим и пугающим. А теперь... Я сидела на белоснежном, мягком песке на берегу удивительного лазурного океана. Легкие волны, словно играючи, накатывались на полоску мелких камушков у самой кромки воды. Ветер трепал белые пенистые "шапки" волн. Ласково светило солнце. Тепло и хорошо. Однако через секунду мое лицо помрачнело. Уж слишком резкая перемена пейзажа, я точно сошла с ума.
- Так где мы? - нервно переспросила я, обхватывая колени, - что это за место?
- Хм... - Тод опустился рядом со мной и огляделся, - не знаю, надо у тебя спросить.
В эту секунду вдруг резкая боль пронзила мою грудь. Я захрипела от боли и, закатив глаза, рухнула на бок. Тело сотрясали адские конвульсии, все внутренности горели огнем и, казалось, взрывались кровавыми ошметками. Из горла побежала струйка крови, я захрипела, не в силах больше терпеть ни секунды. Глаза заслонила кровавая пелена и я отключилась.
Очнулась я от странного ощущения, будто в грудь вогнали десяток гвоздей. Медленно попробовала пошевелиться.
- Как ты себя чувствуешь? - раздался тихий голос Тода. В его вопросе слышалось искреннее сочувствие.
- Что это было со мной? Что произошло? - чуть хрипловато спросила я. Однако голову посетила неожиданная мысль: "Если я чувствую боль, значит, я жива".
- Правильнее было бы сказать - не мертва, - поправил меня мой таинственный друг. Я удивленно открыла рот, но он опередил меня, - ты забыла, что я слышу твои мысли?
- Да, наверно... Слушай, объясни уже хоть что-нибудь! Мой мозг уже превратился в кашу от всего, что вокруг творится! - горько воскликнула я.
- Еще не превратился... но скоро может, - совершенно серьезно ответил парень, - ну ладно, попробую что-то тебе втолковать, не нарушая правил. Но для начала все же скажи, где мы сейчас? Я не знаю, чего ждать.
- Да откуда я знаю?! - я начинала злиться не на шутку, но в ту же секунду мой взгляд упал на каменную, неровную стену.

Ложкой кровь мешая,
Смерть идёт большая,
Что же ты, глупышка, бежишь?
Спят твои соседи,
Мёртвые медведи,
Спи и ты, скорей, малыш.
Спят твои соседи,
Мёртвые медведи,
Спи и ты, скорей, малыш...
Все покрыты кровью,
Их снега укроют,
Всё равно падёт всё во мрак...

Шумит тростник, а за горой,
Чей-то жуткий слышен вой.
Цапля спит, комар гудит,
Водяной в реке вопит.

Рано-рано по утру,
Мертвым я тебя найду.
То ли волк, а может леший,
Дух почуял человечий.

Рано-рано по утру,
Слёзы я свои утру.
Не ходил бы - не пропал.
Ан ведь нет! Как бес напал.

Туголобый словно як,
Ночью в лес пошёл. Смельчак!
Не потешки то, не байки,
Водятся в лесу бабайки!