Страшилка

Наконец, рюкзак был полностью собран. С облегчением я откинулся на диван. Сегодня надо будет лечь спать пораньше, завтра придется вставать рано с утра.
Зовут меня Михаил, мне 20 лет. Учусь в инженерном ВУЗе на туннелестроительном факультете. Природа наградила меня высоким ростом, красивыми чертами лица и черными, как уголь, волосами. От девчонок отбоя у меня не было, это точно. Учеба учебой, но вот настало время каникул. Целый месяц лета я могу провести его как хочу. И я с моим однокурсником Владом собирались посвятить его нашему общему хобби. А именно кладоискательству.
Нам с Владом нравилось ездить по разным местам нашей необъятной Родины, залезать в самые забытые и пыльные уголки страны в поисках сокровищ. Хотя, толком ничего ценного мы еще не нашли, кроме почерневшей подвески и неработающего телевизора столетней давности. Нравилось нам так путешествовать.
И вот за месяц до каникул Владик нашел какую-то деревушку за 235 километров от нашего города, где якобы дворянская семья, сбегая от большевиков, зарыла свои богатства. Да вот только забрать возможности уже не представилось. Ну и предложил мне Влад сгонять на недельку туда, покопать, поискать, а потом домой вернуться. С богатствами, конечно. Идея мне понравилась, все равно планов на лето никаких не было. Так что, почему бы и нет?

Ночь опустилась на город, словно саван, укутывая кривые улочки в липкий мрак. Фонари, похожие на гнилые зубы, плевали тусклым светом, едва разгоняя густую тьму. В воздухе висел запах предательства, лжи и обмана, перманентное зловонное благоуханье, состоящее из грязных денег и отчаяния. Это был мир, где правили крысы и воротилы, где улыбка стоила дороже золота, а жизнь — ломаного гроша. Буратино, сжимая в деревянной руке потёртый букварь, спешил по переулку. Школа, как всегда, не принесла плодов. Буквы плясали перед глазами, складываясь в бессмысленные узоры. Он был деревом, и никакие учителя не могли выкорчевать эту правду из его сердцевины. Зато театр — театр был его жизнью, его страстью, его единственным спасением от гнетущей реальности.

Папа Карло, его создатель, его отец, выстругал мальца из дерева, из осколков памяти о потерянном сыне. Буратино знал, что он — лишь бледная тень, деревянная замена, но любовь Карло была настоящей, обжигающей, как пламя очага в зимнюю стужу.

Рысый:
— Какой вариант лучше, а, Ваня?
Ванька всё так же стоял с топором около дуба. Те, кто был в состоянии услышать слова Рысого, обернулись на него. Строитель. Строитель делает заклад. Ванька понял это только сейчас. Он думал над словами Сопли, когда заносил топор. Вот так, значит, закладывается голова? Не важно, верил ли в это сам Ваня – верили все остальные. Большой зарубок, который он успел оставить на дубе за последние полчаса работы топором, маячил как чёрная метка. Ванька чувствовал, что сейчас он должен что-то сказать или сделать. Что от этого зависит очень многое.
Ванька:
— Мы слишком много наворотили сегодня. Поэтому... — Потеряно начал он.
«Нужно позвать взрослых, либо мы можем спрятать тело». Мальчик разрывался от выбора, метаясь от одного варианта к другому. Что выбрать? Как поступить в данном случае? Неожиданно он поднял глаза и металлическим голосом произнёс:
— Никто кроме нас не должен знать, что случилось.
— Ты что, совсем головой поехал? — Вскипела Алёнка, смотря на него как собака Баскервилей.
Ванька кинул топор на землю и широким шагом подошёл к сестре.
— Подумай, что может случится. — Серьёзным тоном произнёс он, смотря ей в глаза. — Подумай, что с нами сделают. Никто из взрослых не поверит в историю про заклад. Учитывая то, что все в деревне знали, как к Сопле относились. — Он смирил её холодным взглядом. — Ты правда думаешь, что нам и про несчастный случай поверят?

Деревенские ребята хотят соорудить собственную неприступную крепость – защиту от надзирательных взглядов родителей, – но чтобы построить деревянный дом, нужно принести жертву. Издревле считалось, что без этого хозяев обязательно настигнут несчастья: голод, болезни и, конечно же, смерть.

Высокая трава, пожелтевшая под жарким июльским солнцем, колыхалась волнами от мягкого потока ветра. Увидеть это золотое озеро – непростая задача, даже для любителей залезть куда-нибудь повыше. Жилые домишки уже несколько веков покоились в овраге неподалёку и ни одна крыша или деревце не позволяли занять наблюдающую позицию. Только заброшенный охотничий дом выглядывал своей ржавой крышей у самого края оврага. К нему никто не осмеливался подойти. Среди травы играла детвора, других мест в деревне просто не было. Семья Ваньки переехала в эту глушь несколько лет назад, но он всё ещё чувствовал себя пятым колесом в компании местной шпаны.
Рысый:
— Угадали! Угадали! Мы победили!
Ребята играли в «казаки-разбойники». Бегали среди травы, перепрыгивали случайные камни и арматуру, пытаясь догнать друг друга. Когда раздался голос Рысого, движение прекратилось. Он держал Алёнку за плечо железной хваткой и прижимал к её руке пучок крапивы.

Честное слово, вот вам крест во все пузо, я сам видел НЛО первый раз осенью 86-го. Для меня это уже не тема для споров. Я видел это и верю своим глазам. Но столкнуться с НЛО дважды одному человеку, когда один из многих миллионов бывает свидетелем такого, по теории вероятности просто не может быть. Поэтому когда эта встреча все же произошла, я был просто поражен! Снаряд дважды попал в одну воронку? Я за одну человеческую жизнь, и мало того, всего в течение полугода второй раз встретился с НЛО, да еще и с пришельцами?

Однако, дело было так...
Я был водителем-дальнобойщиком. И как то раз, летом 1987 года ехал где-то в Рязанской области на своем Камазе. Случилась тогда со мной неприятность - двигатель "протянул мне руку дружбы". Так у водителей называется редкая, но крайне неприятная поломка, когда оторвавшийся шатун выходит сбоку из блока двигателя. Дотащившись по инерции до более-менее удобного места, я стал ждать помощи. Проезжавшие водители с нашего автокомбината обещали сообщить на базу. Кто поделился водой, кто едой. Было лето, так что можно было спокойно спать, ожидая тягач тех.помощи.

Дорога, где я стоял, была вдалеке от всякого жилья. Вдоль дороги лесопосадки, а за ними огромные поля со свеклой. Погода стояла дождливая, в поле грязь, поэтому я туда и не ходил. На третий день возле меня остановился еще один наш водитель. Спросил, не нужна ли помощь, и узнав, что все в порядке, а я жду тягач, собрался уже ехать дальше, как вдруг со стороны поля, через лесополосу, на дорогу выбежала перепуганная женщина в резиновых сапогах, вся заляпанная грязью. Она кричала: "Помогите, инопланетяне!".

Это был один из тех снов, которые преследуют. Бывало даже так, что я просыпаюсь, открываю глаза и ничего, потому что я до сих пор в этом кошмаре. Передо мной нет спасительного потолка моей комнаты, увидев который, я мог бы с облегчением вздохнуть. Ничего нет, кроме пугающей черноты.

"Помогите..." - в отчаянии говорю я уже еле слышно и это последнее, что отзывается эхом в моей голове после пробуждения. Помогите... Мне так боязно каждый раз ложиться спать. Помогите... Я уже не хочу выключать свет и закрывать глаза. Помогите....

И вот я снова вижу это. Огромное поле, земля будто после дождя сырая, чёрная, мягкая, наступаешь на неё и немного проваливаешься. Из земли редкими соломинками торчат колосья и это больше напоминает лысеющую голову. Вдалеке стоят коровы и что-то жуют, но если присмотреться, то они будто неживые: вся морда в чём-то красном, а глаза как маслом нарисованы - большие, чёрные и ощущение такое, что в них что-то шевелится.

Спокойная тихая жизнь - это про деревню. Хотя налеты полчищ монстров тяжело назвать спокойной жизнью. Мерденсоль был окружен стеной и стражей, поэтому такая проблема его не постигала. Но зато разные новшества были чуть ли не каждый день. Вот и сегодня должна была пройти первая недавно придуманная игра под названием «Гофбол». Ее придумал небезызвестный в городе ученный Холер, который не так давно предлагал дать каждому человеку помимо имени еще и какую-то фамилию и отчество. Чтобы было понятно, кто кому является родственником. Но Зайран не поддержал такую идею, посчитав ее бессмысленной. «Поле» так назвали место, где будут играть в гофбол, спроектировал архитектор Коэль. А построили его лучшие строители города: Гевол, Марки и Контур. Еще они выстроили вокруг поля лавочки, на которых будут размещаться зрители.

Суть игры заключалась в том, чтобы загнать круглый предмет, который назвали «мяч», в дырку называемую «лункой». Игроки делились на две команды по пять человек. Один защищает ту самую лунку, а другие пытаются ногами затолкать мяч в лунку противника. Помимо игроков на поле еще будет присутствовать «судья», который должен наблюдать за честностью игры (не бить по ногам, не толкаться), им назначили Жокра, он просто искал себе необычную работу и, что называется, нашел.
Ты был приглашен на игру и должен был перерезать красную ленточку, красовавшуюся перед входом на поле. Это тоже придумал ученый Холер.

Сухая трава и стебли острее ножа, сотни истоптанных тропинок и лишь один верный путь. Вот уже десять километров я прошел по этим чертовым полям или, может быть, больше, кроссовки истоптаны и на ногах натерлись мозоли, идти больше нет сил. Пару дней назад мне пришло письмо от моей бабушки, позвала меня в гости в свою небольшую деревушку, от города до её деревни около ста километров, но автобусы везут лишь до половины пути. Вода в рюкзаке закончилась, очень хотелось пить, нужно найти хоть какое-нибудь поселение и попросить воды. Но как на зло, вокруг были одни лишь поля. Я шел все дальше и дальше, сеть в телефоне не ловит, но примерный путь до её дома я запомнил, главное, не сойти с ума.

Спустя еще километр началось кукурузное поле, и здесь я окончательно заблудился. Повсюду одни лишь початки, куда ни глянь! Но я продолжал идти вперед. Вскоре начала кружиться голова и ноги стали подкашиваться, спереди показался какой-то темный силуэт, меня повалило на землю.

Очнулся я в кромешной темноте, были слышны лишь сверчки. По ощущениям, я лежал на каком-то мешке. Достав телефон из кармана, я осветил все вокруг, так и оказалось.

Где-то в США. Май 1830. Пора садить будущий урожай! Пора приводить грабли и лопаты в рабочий режим. С детства я работал на кукурузных полях вместе со своими родителями, и ничего больше не доставляло мне такого удовольствия. Свежий воздух, солнце, труд. От этого зависело, будем ли мы голодны или же обеспечены всем необходимым. Так же я помогал садить капусту, картошку, томаты и прочие овощи. Но именно работа на кукурузном поле мне нравилась больше всего, и одновременно пугала! Меня всегда завораживали размеры кукурузных полей. Моя мама часто рассказывала мне истории о призраках, которые блуждали по кукурузе, и поэтому я, порой, побаивался идти туда. Но с другой стороны меня это притягивало. Словно, бросало вызов! Конечно, я давно вырос и не верю в эти байки, но меня до сих пор завораживают кукурузные поля и их размеры.

Всё ещё май 1830 года. Поле подготовлено, пора садить! Нужно взять большой мешок семян и перетащить его к полю. Всё сам делаю, так как живу один. Одному мне даже интереснее работать. Никто не мешает! Только я, солнце, ветер и поле! Хотя лишние руки не помешали бы.

Несколько недель назад тюки сена медленно отползали от дома. Каждое утро, когда я просыпался, каждый из них находился в нескольких сотнях футов от того места, где он был раньше. Я предполагал, что это были шутники, которые ничего лучше не придумали, поэтому я проигнорировал это.

Однако, через несколько дней тюки начали приближаться к границам фермы. К тому времени я уже устал от всей этой игры и решил переместить их обратно. Я потратил нудный час, чтобы снова привезти их с того места, где они были возле дома, и к тому времени, как я закончил, я был готов сломать шею любого маленького раздражителя, который решил притеснить меня.

На следующее утро я обнаружил, что все мои лошади безнадёжно обезглавлены. Меня разбудил запах. Каждая из них была опрокинута в сторону своей конюшни. Не было никаких признаков присутствия головы. Остаток дня я очищал беспорядок и хоронил останки. Только когда я это сделал, я заметил, что тюки сена вернулись на свои позиции с прошлого дня, рассеянные далеко в поле. На этот раз я оставил их там, где они были.