Страшилка

Обычно, после школы я не иду сразу домой, а ещё некоторое время играю на поляне около железнодорожных путей. Ярко светило весеннее солнце, от чего на душе становилось приятнее. Я как всегда пересекла свой обычный маршрут прогулки и уже хотела отправиться домой, как внезапно я наткнулась на кассету, лежащую в траве около насыпи. Я подняла её. На кассете было написано "Конец". Тут мне стало жутко любопытно и я пошла домой, чтобы посмотреть её. Идя домой, я предполагала, что может быть на неё записано. Может, съёмка какого-нибудь семейного праздника, может фильм с таким названием... Трудно догадаться.
Придя домой, я наконец-таки всунула её в видак. Сначала на экране были видны помехи, но потом кое-как проявилась картинка. Перед камерой сидела довольно таки миловидная девушка в нарядном платье до колен. Сначала она поправила волосы, потом начала свой рассказ.
"Я снимаю это, потому что не хочу оставить тайну своей смерти не раскрытой" - сказала она. "Началось всё с того, что под руку мне попалась кассета, найденная возле дороги. Я посмотрела её, чисто из любопытства. Надеялась увидеть что-то зрелищное. Вставив кассету в видак, моему взору предстал некий мальчик, который, как и я сейчас, сидел и трепался перед камерой. Он рассказывал что-то по поводу сна. Я не могла разобрать что, звук время от времени прерывался. Последнее, что я от него услышала, это было: Простите, что я сделал это. Теперь вы тоже его увидите... Потом он подошёл к окну и выпрыгнул через него. Мне стало смешно, поскольку я всё это время ссылалась на розыгрыш. А зря. После просмотра этой кассеты во сне ко мне стал приходить какой-то человек. Да и человек ли это... Он не давал мне спокойно заснуть, говорил, что выспаться и в гробу успею. Всё это время он играл со мной. Если это игрой можно назвать... Я не могу так жить..."

Полнолуние. Синее, почти черное, небо было чистое, и его покрывали белые звезды. В свете луны серебрились сугробы, блестел прозрачный, как стекло, лед. Ели и сосны раскачивались, отбрасывая пугающие тени на снег. На вершинах гор стояли одинокие домики, давно покинутые своими жителями. Мрачный и громадный замок графини Августины возвышался над заснеженными холмами.

Казалось, ничего не может нарушить тишину, которая образовалась над ночным лесом. Но нашелся такой "нарушитель". Из темного замка лилась мелодия, не просто набор нот, а соната Бетховена, Лунная соната.

Если заглянуть в крупное окно на третьем этаже, то можно увидеть девочку, наследницу графини, по имени Беатриса. В свои тринадцать она играла, как пианист-профессионал, виной всему мать. Ей так хотелось, чтобы ее дочка стала великим композитором...

Эту историю я перескажу со слов автора. Откуда я ее узнала? Нашла небольшой, обгорелый листочек воткнутый в плинтус. Поначалу, я подумала, что это мусор, но решила почитать. И скажу, что зря я купила эту квартиру, наверное, мои историю найдут на таком же обгорелом листке...

Если ты это читаешь, то, наверное, меня нет в живых. В начале расскажу тебе о том, что нужно бежать из этой квартиры. Она проклята мной! Расскажу все с самого начала.

Устроившись на новую работу, я встретила одного из сотрудников. Молодого, привлекательного и успешного парня, который был всего на три года старше меня. Узнав от коллеги, что у него есть невеста, я слегка ошалела, но не отчаялась. Еще давно в школьные времена, я увлекалась черной магией. Делала привороты, экспериментировала с вызовом духов. В общем, есть такой приворот с кладбищенской землей, которую нужно взять с могилы мужчины с таким же именем и фамилией, желательно одного года рождения.

Стас познакомился в интернете с красивой девушкой. Он надеялся, что она будет такой же, как и на фотографии. Пришлось занять много денег, чтобы купить ей букет цветов и большого мишку. Эта девушка любила медведей. Она даже назначила встречу в лесу, чтобы быть поближе к ним.
Когда Стас пришёл в лес, он не увидел девушку и крикнул:
- Вера! Ты тут?
- Да, я тут! Наконец ты пришёл, я заждалась!
Стас стал осматривать поляну, вокруг которой рос густой лес. Он не мог найти там девушку, но в сам лес идти не собирался. И вдруг он снова услышал её сладкий голос:
- Что же ты не идёшь ко мне?
- Я не могу тебя найти!
- Вот же я!
- Где? Я всё равно тебя не вижу! Ты сзади меня?
- Да, дорогой...

Пол провалился...
Темнота...
Глаза открыты, но ничего не видно...
Что-то мешает дышать.
Внутренности переворачивает панический страх и чувство незащищенности.
Он ощущает себя зависшим в воздухе. Вдохнуть становится всё трудней. Ужас скручивает желудок в тугой узел, и от этого хочется кричать...

Ослепительными вспышками проносятся воспоминания: мать в окне первого этажа на кухне о чем-то болтающая с соседкой, которая пришла с рынка и принесла им - детям, гостинцы.
А они - юные сорванцы, носятся по двору и гоняют курей по всей некошеной лужайке.
И снова давящая темнота заполняет все...

На летние каникулы родители сослали меня в пионерлагерь "Чергид" (сокращение от "Через реки, горы и долины"). Мне было 13 лет, я окончил 7 класс практически на отлично, если бы не две четверки, которые поставила мне учительница математики и геометрии. Она меня всегда недолюбливала. Но родители все равно гордились мной и в качестве подарка преподнесли мне поездку в летний лагерь в город Невинномысск.
В первый же день я познакомился с ребятами и вожатым. Нашего вожатого звали Анатолий Емельянович, но дети за глаза называли его дядя Толик. Это был мужчина сорока лет, в прошлом заслуженный учитель школы РСФСР. Он женат, имеет двух детей, но несмотря на это не уделял им никакого внимания. Его хобби были фото- и киносъемка, собственные фильмы получали награды от местных властей. А также, наш пионервожатый был депутатом горсовета и мастером спорта по горному туризму. Ну что сказать, отличный мужик, только странный он какой-то. Но на это никто не обращал никакого внимания, да и зачем им это...
В лагере у меня были два хороших друга Дима и Стас. С остальными ребятами я общался, но дружбу не заводил. Нам и втроем было замечательно. Дима со Стасом оказались моими ровесниками и очень веселыми пацанами. По вечерам мы рассказывали друг другу страшилки, как и остальные. Но наши истории были самыми жуткими, так как втроем мы увлекались мистикой и фантастикой, читали соответствующую литературу, несмотря на запреты родителей. Да и днем нам есть чем заняться. Игры в прятки, догонялки, купание в местном озере были лучшим развлечением. Так и пролетел целый месяц лагеря, осталось еще два, а уезжать совсем не хотелось...

Никто точно не знает, реальна ли эта история или нет. Я узнала её от своего брата, а он от своей жены, а она в свою очередь узнала её от своего отца, Николая Ивановича. Он клялся, что каждое его слово - правда, но мне почему-то не верилось тогда, да не верится и сейчас. Мне кажется, что у людей свойственно играть фантазии, поэтому всё, что я сейчас вам расскажу, вполне возможно было просто надуманностью и накруткой чьего-то разума.

Отец Маринки (жены моего брата) говорил, что знает об этой истории не понаслышке. Главным её героем был его друг, который ему всё и рассказал, да и отец сам был частым свидетелем странностей этой истории. В общем, не буду тянуть - начинаю.

Отец Марины дружил с парнем, звали его Алексей. Было им тогда по 20 лет. Алексею, хоть убей, не везло ни в учёбе, ни в работе, ни в личной жизни. Во времена их молодости учились мало и отправлялись работать очень рано, в колхозах, конечно, брали всех, но почему-то не Лёху, хотя парнем он был сильным, высоким, здоровым. Вот просто полоса невезения. Его сестра давно уже обосновалась в городе, уехав их деревни, вышла там замуж, родила ребёнка - в общем, идиллия. Старший брат тоже женился и уехал в город. Остался Алексей один на попечении родителей. Конечно изо всех сил старался всё делать за них, раз не может приносить в семью деньги.
В общем, вскоре отец его заболел и умер, мать недолго продержалась без отца и тоже отправилась вслед за ним. Остался Лёша один, только отец Маринки и дружил с ним.
Соседи пытались помочь ему всегда, кто-нибудь да предложит какую-нибудь работку однодневную, за копейки конечно, но хоть что-то. Он же в огороде пахал, поэтому овощи на его столе были всегда. Однажды ночью, устав от такой жизни, он разрыдался и решил повеситься, ибо терпеть такой несправедливости он больше не может.

Я пришел с пар, бросил портфель в угол и уселся перед телевизором. Включив самый последний 63 канал, я открыл банку пива и стал пялиться в зомбоящик. На экране появилась какая-то старая башня, потом изображение сменилось шипением - надо переключить.
Я лениво взял пульт и стал тыкать на кнопку, но канал не переключался, наверно, батарейки сели. Стоп - как я мог включить 63 канал, если у нас 62 канала? Не успел я обдумать заданный сам себе вопрос, как вдруг на экране снова появилась картинка. Но теперь там был старый зал - потрескавшиеся стены, разбросанные стулья. Но мое внимание больше привлекло отсутствие углов и три петли, свисавших с потолка. В одной из которых висело посиневшее тело моего лучшего друга. На его лице застыл ужас, а зрачки были изорваны словно звезды.

В дверь кто-то позвонил, я медленно подошел, набрался смелости и спросил - кто там? Это оказалась моя сестра. Мы с ней на двоих снимаем квартиру и учимся в одном институте. Первый вопрос, который я ей задал звучал так:
- У нас кабельное на сколько каналов?
- 62, а что? - с улыбкой ответила она.
- А я только что смотрел 63.
- Ты прикалываешься?
- Нет, пошли покажу.

- Хоть раз посиди дома, - сказала Ребекка, зайдя в дом с дочкой, - Надеюсь, теперь ты поняла, до чего доводит твое упрямство.
Сара села на одеяло в углу и, уткнувшись в коленки, дала волю слезам. Она слышала, как ее мать судорожно собиралась, как просила прощения у портрета отца, за то, что не уберегла сына, а затем она ушла, тихонько прикрыв дверь. Сара слышала, как снаружи перекрикиваются взрослые она слышала лай сторожевых собак и плач детей. Мужчины, а так же родители пропавших детей, ринулись в лес на поиски.
Девочка плакала тихо. Она чувствовала, как с каждой слезинкой она успокаивается, уходит в забытье. Вернувшись, Ребекка застала дочь в том же углу. Девочка так просидела весь вечер. Проведя мимоходом рукой по портрету мужа, Ребекка завернулась в одеяло, прям как маленький ребенок и заплакала. Сара поняла, что Томми не нашли.
Девочка продолжала сидеть, не шевелясь, вслушиваясь во всхлипы матери. На дворе темнело, приближалась глубокая ночь. Плач матери затих, теперь девочка сидела в полной тишине. Снаружи гулко ухал филин, слышался шелест листьев. Сара встала и, поднявшись, посмотрела на мать. В темноте она различила родные черты и, наклонившись, поцеловала маму в лоб. Сара подошла к портрету папы, она не знала, что говорить Сара никогда не вслушивалась в молитвы матери, поэтому, девочка про себя попросила Бога, чтобы папа поскорее вернулся и помог пережить им эту утрату. "Которая случилась из-за меня" - подумала с отчаяньем Сара. Пред глазами мелькал образ любимого брата, словно повинуясь какому-то порыву, Сара накинула себе на плечи куртку и, не оглядываясь, покинула родной дом.
Она стояла у самого края леса и смотрела в лесную тьму. Между стволами клубился туман, а сосновые ветки кололи ее лицо. Слез на лице Сары не было, весь ее разум был занят маленьким счастливым мальчиком, которого звали - Томми. Она чувствовала, как изнутри ее гложет страх, как неприятный холодок обволакивает ее с ног до головы и, чтобы не передумать и не показаться самой себе последней скотиной, Сара шагнула в лесную темень.

Я встал с кровати, умылся, почистил зубы и вспомнил, что сегодня встреча с Костей и Игорем.
Затем ко мне зашла мама и с улыбкой сказала "Сынок, а теперь твоя очередь".
Я еще помню что-то говорил о звездах, какие-то созвездия вспоминал и старался найти их на небе. Игорь курил рядом и подшучивал, что моя необходимость в женском внимании сказывается на нем. Ноги замерзали на холодном балконе, мы вроде и спешили и не спешили одновременно. Хотелось постоять порассуждать, покурить после выпитого и так же хотелось в тепло. Костя сбрасывал сообщения, что уже едет, что зашел в магазин, что вышел из магазина.
- Опять пишет, - сказал Игорь, - "Я уже скоро буду, готовьтесь".
Я рассматривал затянутую инеем оконную раму:
- Мы уже два часа как готовы. Прикинь, он приходит, а мы...
- А мы в чулках на диване в самых притягательных позах, - засмеялся Игорь.
- Не... Мы в фартуках на кухне пироги печем... Я в фартуке! А ты красишься в ванной.
- Не- не- не... ты голый в чулках пироги печешь, а я в мини- юбке пасьянс раскладываю.
- Да и маму попросим аплодировать всему этому беспределу.
Мы одновременно захохотали, представляя себе реакцию Кости, докурили и вошли в комнату, где колонки надрывались словами Скепсиса "... меня как всех растворил огромный город". Почему-то эта фраза стала проигрываться у меня в голове, будто кто-то ее поставил на повтор. Тогда я еще не предал этому значения, а просто сделал тише. Мы уселись за стол, продолжая распитие и Игорь вновь взялся за телефон:
- Еще одно, он больше пишет, чем двигается по-моему... "Я пропал".