Страшилка

Волны, одна за другой, накатывали на пустынный берег. Когда-то здесь находились дорогие виллы, отели 5*. Фешенебельные пляжи, принадлежащие хозяевам жизни.
Теперь ничего не осталось, кроме сгоревших корпусов зданий.
Волны обмывали песчаный пляж, точнее, уже берег. И казалось, разговаривали.

- А помнишь, когда-то здесь было полно народа. И дети играли с родителями, – слышалось с океана. – Помнишь этот весёлый смех людей? Бары на побережье, аттракционы. И Мы это помним.
Солнечный диск висел над горизонтом, через минуту он должен был скрыться, уступая место другим светилам: Луне и звездам. Волны сильнее заходились, превращаясь в могучие валы, шёпот из глубин слышался сильнее. Затем раздался смех, похожий на звон множества хрустальных колокольчиков, ну, или бокальчиков.

В мире было так много боли и страданий, что с каждым днем слезы людей становились все гуще и шире. Каждый переживал свою утрату, каждое сердце било тревогу от боли — от личной, социальной, глобальной. Люди теряли близких, свои мечты, свои надежды. Когда рушились дома, исчезали идеалы, и каждый шаг приносил боль, что делать с этим? Ответ оказался неожиданным — слезы. Множество слез.

Сначала это было незаметно. Одни плакали в одиночестве, другие — с кем-то рядом. Плач был тихим, как шепот, почти не слышным, если не прислушиваться. Но чем больше страданий, тем сильнее становился этот звук, до тех пор, пока не охватил весь мир.

Люди начали плакать с утра до ночи. Их слезы заполняли улицы, дома, поля. Боль проникала в каждую клеточку их существования, и они не могли сдержать свой плач. Плач становился все громче, слезы лились рекой. Со временем эта река стала растекаться, занимая целые континенты.

На подводной горе обнаружили дорогу в Атлантиду

Группа учёных, занимавшаяся исследованием дна Тихого океана недалеко от Гавайев, сообщила о странной находке. На вершине подводной горы они заметили нечто, похожее на дорогу, мощёную жёлтым кирпичом. Камни аккуратно уложены, при этом выдержаны углы в 90 градусов и параллельные линии. Всё это выглядит так, как будто люди тщательно высекли камни, и затем выложили ими дорогу. Когда экипаж обнаружил её, один из исследователей воскликнул: "Это дорога в Атлантиду". Когда исследователи выложили видео, записанное беспилотным судном, пользователи сети поддержали эту версию. Но, что же на самом деле нашли учёные поблизости от Гавайев, и действительно ли "дорога из жёлтого кирпича" имеет рукотворное происхождение?



Учёные обнаружили на дне океана нечто, похожее на мощёную дорогу. Неужели это следы Атлантиды?

21 апреля.
... Наш корабль, на борту которого находится свыше сотни деревянных ящиков, отправляется в плавание. Работа предстоит нелегкая. Нам нужно достать из воды тела всех погибших людей во время страшного кораблекрушения, с момента которого прошла уже почти неделя. Но лучше поздно, чем никогда...

22 апреля.
... Мы миновали огромный айсберг. А значит цель нашего мрачного мероприятия уже близка. Все матросы молчат. Я тоже молчу. Мы морально готовы к тому, чтобы достойно исполнить свой долг. К тому же морская компания обещала заплатить каждому хорошие деньги. Пожалуй, это придаёт нам определенные силы, но не только это...

23 апреля.
... Мы были готовы ко всему, но то, что мы увидели за бортом корабля превзошло все наши худшие ожидания.
Похоже, даже самые опытные моряки никогда не видели ничего подобного.
Мне сложно описать ту картину, которая предстала перед нами. Но раз уж я взялся за дневник, то постараюсь это сделать.

Мир полон звуков, и некоторые из них до сих пор остаются загадкой для науки. Ученые, изучающие океаны, обнаружили ряд звуков, которые сложно объяснить и понять. Эти звуки были зафиксированы гидрофонами или подводными микрофонами Национального управления по проблемам океана и атмосферы (NOAA) в США.

Вот 6 самых загадочных звуков, услышанных в глубинах океана и предположения, касающиеся их происхождения.

Звук "Bloop"

В 1997 году гидрофоны уловили один из самых громких звуков из когда-либо записанных у южного побережья Южной Америки. Звук, названный "Bloop" (с англ. "рев") был зафиксирован двумя гидрофонами на расстоянии примерно 4800 км. друг от друга. Он напоминал звук морского животного, но громкость звука была настолько велика, что его не могло издать морское существо, известное науке.

Ярким бесформенным пятном отпечаталось на моей памяти мгновение нашего знакомства: я, наяву замерший в сновидческом онемении, не мог оторвать взгляд от её глаз цвета океанской волны, тотчас же отзеркаливших интерес, зародившийся глубоко в душе их хозяйки, и чувствовал всем своим существом исключительную степень духовного родства с человеком, которая заволакивает разум пеленой беззаветной чувственной привязанности. Очнувшись от падения в мифологические восприятие, я обратил внимание на остальное внешнее: изогнутые недоумением брови, правильный матовый нос, полуоткрытые от звучащего вопроса губы, с калифорнийским шармом обесцвеченные волосы и – что занимало значительную часть её личности и внимания окружающих – гармонично развитое, стройное тело. Такой божественной красоте подходило имя Уиштосиуатль, но никак не земное «Сара», прорезавшее мой слух подобно истошному воплю.

Нас объединял дайвинг. Она была связана с ним самым чистым и непосредственным образом: считала океан животворящей святыней, мнила акваланг потерянным видом религии, а подводных обитателей называла лучшими друзьями. Танцующая с осьминогами, крабами и скатами, говорящая на причудливом языке водорослей и раковин, не хватающая звёзд со дна, Сара казалась абсолютно чужой в наземно-воздушной среде – сказочной русалкой, импульсивно променявшей её природу на ненужное место в обществе. Каждая покорённая глубина, заставлявшая возвышаться на уровни, превосходящие пик Эвереста, всякий увиденный живой организм, сокрытый зыбучими песками или прячущийся в гулких пещерах, производил на неё неизгладимое впечатление, искусной гравировкой остающееся где-то в подсознании. Когда Сара посвятила меня в свои фантастические приключения, рассказав о мелодичном пении китов и хитром коварстве рыб, в чьих животах колыхались их сородичи в тщетной попытке выбраться, в её сверкающих глазах я уловил пенистые гребни, вырастающие на несколько метров, чтобы шумно разбиться о гладкий берег, и погрузился в бездну кристаллизовавшейся в трепете влюблённости.

Яхта "Мария".
7 день пути. Где-то в тихом океане. 10.00 утра. Уровень воды над ватерлинией 20 см.

"Какого черта я вообще ввязалась в это?" - Думала Джоан. - "Мало того, что за неделю она так и не привыкла к постоянной качке и морская болезнь никак не отпускала от нее свои цепкие лапки, так теперь, она еще и ноги промочила. эта проклятая посудина еще и течет" - Думала она, встав с кровати и стоя по щиколотку в холодной воде. Вода была везде, ровным слоем покрывая все пространство маленькой каютки. "Хотя сама виновата, знала же, что моряк из нее никакой". Но Джек обещал показать затонувший корабль, а она всегда хотела посмотреть, как это выглядит.
А становится ли затонувшее судно обитателем моря? Теряет ли после "смерти", весь тот чужеродный элемент, который так свойственен всему земному, особенно, если оно (земное) пытается стать частью чего-то большего?

Мой сон потревожило сильное качание, из-за чего я упал с койки.
- Марк, чёрт тебя подери! Какого ты там творишь?! - недовольно крикнул я выходя на палубу яхты.
Я подошёл к штурвала, рядом с которым не было моего дружка.
- Хэл? Ты что творишь?! - послышался голос Марка сзади.
- Что? Почему ты не на шухере? - спросил я.
- Чувак, кто будет нас искать возле Бермуд?
- Чего?!!! - я не на шутку испугался, как вдруг снова яхта наклонилась на бок.
Марк подошёл к якорной цепи, чтобы проверить надёжно ли он зацепил якорь, но тут же отпрянул.
Он тихо прилег к полу.

Нам с Террой выдали по противогазу и выпустили наружу. У меня перехватило дыхание от увиденного: земля вместе с травой была чёрной и растоптанной, видны лишь редкие кустарники, весь остальной обзор закрывал густой утренний туман. Поверхность под ногами была твёрдой и прохладной. Нас отвели к грузовику. Рядом уселся человек, который выдал нам противогазы - Зейн. Это улыбающийся мужчина лет тридцати, с давно небритой щетиной на лице. Его карие глаза излучали добро, и я доверилась своим чувствам.

- За батискафом вернёмся позже! - крикнул он черноволосому незнакомцу. - Сейчас нужно отправить милых леди на нашу базу. - грузовик тронулся с места. Он повернулся к нам и продолжил. - Здравствуйте, дамы, меня зовут Зейн Маккален. Можно просто Зейн. Я одинокий 35-летний мужчина в самом расцвете сил. Не интересуетесь?

Я отрицательно покачала головой.

В полвторого Антон вышел из дома. На улице стояла жара. Тонкая белая хлопковая футболка тут же прилипла к телу, а на лбу выступили капельки пота. Олишевский уже пожалел, что покинул прохладные комнаты своей трехкомнатной квартиры с кондиционером и безлимитным интернетом. Но преодолел себя и зашагал в направлении лесопарка. "Раз уж сумел оторвать свой бледный зад от удобного кресла, так будь добр, доведи дело до конца!" - Сказал себе айтишник и ускорил шаг, дабы скорее добраться до вожделенного водоема.
Вот и спуск показался. Лестница имела доисторический вид. Выщербленные и ощетинившиеся острыми камнями ступени были порядочно сточены, и железные порыжелые перила, поставленные на 50 лет позже, ничуть не спасали ситуацию. Все равно создавалось впечатление, что вся эта конструкция ровесница египетских пирамид.
Антон решил не рисковать в этот раз и съехал на корточках по глиняному склону, подняв тучи пыли. Отряхнувшись, он аккуратно обогнул заросли крапивы и борщевика и перешел по хлипкому мостику.
В парке было два пруда: один находился ближе и имел ужасное илистое дно - в основном, здесь собирались рыбаки, несмотря на огромный плакат "Рыбу не ловить! Еще не выросла!"; второй водоем был более цивилизован - галька и песок на берегу, лягушатник для детей без сопровождения родителей, вышка спасателей, ларьки с всевозможной едой и напитками и аттракционами неподалеку.