Страшилка

Самый страшный грех человечества из всех возможных - это гнев. Тот самый грех против, которого мы боремся, но опять же, с гневом против гнева. Мы - это страшное пятно в истории человечества, увязшие в гневе. Мы - пожиратели планет, те кто поселился на одной планете и достигли почти идеальных технологий, уже стремимся населить другую планету и сожрать все её запасы. Каждый человек борется за место под солнцем, умалишённо снося головы тем, кто пытается это место у них отнять, и становятся безумны. Этот, как говорят, красочный мир не имеет ни шанса на выживания, потому что нашу с вами родину заселили опять же МЫ. Мы готовы драться за то что какой-то человек оскорбил того, кого ты никогда не видел, но многое слышал, якобы они всемогущи и несут как добро так и зло. Неправда. Добро никто не несет, добро - всего лишь выгода, а вот зло - это повод поиздеваться над слабостью человека или другого существа. Я бы назвал нашу расу как-то иначе.

Иногда я задаюсь вопросом: "Почему люди, которые видят, что человек не человечный, а вот животные достойны носить у себя на плечах такую тягостную работу истребителей как "Человек"? Люди и животные - это разные расы и дело вовсе не в морали, просто вы смотрите тигру в глаза и видите то, что хотели бы видеть, а на самом-то деле - они всего лишь хотят полакомиться вашим мясом, потому что вы глупы, беспомощны и наивны.
Я помню всегда три правила: "Я один, меня немного, я не стадо", "Верить только себе" и "Я не способен делать то, на что способна несовершенная бездумная машина".

На нашей улице в деревне у бабушки жила одинокая пожилая женщина. Звали ее баба Рая. Никто в деревне ее не любил за вздорный нрав и злой язык. Баба Рая держала корову. Возила в город на продажу молочные продукты: творог, сметану, молоко. Причем с молока снимала сливки, а покупателям об этом не говорила. Покупатели ей неоднократно делали замечания о качестве, а баба Рая их ругала, обзывала и проклинала.

Одна дачница, купив у бабы Раи молоко, поставила его прокисать, хотела собрать с него сметану. У нее, конечно же, ничего хорошего из этого не вышло. Дачница пришла с вопросами к молочнице. Баба Рая обругала женщину последними словами так, чтоб было слышно на соседней улице, каких гадостей она ей только не говорила. Дачница на все это только ей и сказала: "Грех тебе будет". Повернулась и ушла.

Наступила осень, баба Рая палила в саду опавшую листву. Там её разбил паралич и отобрало речь. Она упала в костер и заживо горела. На помощь позвать не могла. Соседи обратили внимание на запах горелых тряпок и жаренного мяса. Когда ее нашли, то она была еще жива, хотя страшно обгорела. Из её глаз текли слезы.

Душа мертва и сердце черно,
Больная плоть все ждет упорно
Момента грязного влеченья,
Приобретая лишь мученье.

И свет отвергнув, во тьму идет.
Лишь страх и ужас там найдет,
Безумно в омут окунувшись,
В обличье беса обернувшись.

Забыв свое предназначенье,
Нашла во тлене утешенье,
Забыв о том, Кем создана,
Забыв, на что она нужна...

Есть город, древний и богатый,
Ему неведомы преграды,
Не видит он лучей заката,
Не знает он людской отрады.

В нем каждый блудом напоен
И жив лишь мертвою любовью;
Он страшно назван: Вавилон,
Омытый ангельскою кровью.

Там место каждому найдется -
Прикован будет, словно пес.
Но только знайте, то придется
Пролить за это много слез.

Темнота и голод преследуют его
Вы спросите: "Кто же он?"
Ах да, это просто волк.
Обычный, ничем с виду не приметный,
Темно-серый, с клыками, одного глаза нету.

И все бы ничего, но есть одно но,
Ну очень уж мешает жить ему оно.
Под жесткой темно-серой шерстью
Бьется человеческое сердце.

Фабиан вошел в другую комнату. Она напоминала больше каминный зал, всё в том же замке. На стенах весели чучела и головы животных. У камина стояло огромное кресло, которое больше напоминало трон и было отделанное шкурами животных.
Кресло было повёрнуто так, что тот, кто в нём сидел, находился лицом к камину и спиной к двери. Рядом с креслом стоял огромный дубовый стол с тремя стульями. Стол стоял немного в стороне от кресла. Спустя несколько секунд, из двери, откуда-только что вышел Фабиан, вылетели Тед и Кайл. Парни пролетели половину комнаты и упали около стола.
Фабиан сразу бросился к ним и помог подняться.
- Фаб, с тобой всё в порядке? - встревожился Кайл, увидев кровь на подбородке у Фабиана.
- Да, всё нормально. Не впервой мне достаётся от разъярённых баб.
- Так у тебя тоже были психопатки?
- Да, узнал, что спал с Чревоугодием, жил с Гордыней и убил Жадность. Не плохой послужной список.
- А мы с Тедом спали с Гневом. Оказывается, Кетти врала не только о своём имени. А Тед ещё и грохнул Зависть. - Кайл расхохотался.
- Не сметь! - пламя вспыхнуло в камине. - Не смейте оскорблять моих дочерей.
Парни замерли в ожидании. Каждый из них уже догадался, кто сидит в этом кресле.
- Вы до сих пор живы, только благодаря мне.
- А где Генри? Что ты с ним сделал? - Кайл вспомнил слова Ониса о том, что Генри уже у Дьявола.
- Я хоть и Дьявол, но не на столько, что бы причинить вред своему ребёнку. Это вы, смертные, не задумываясь, убиваете своих детей. Мы же, бережем их. Так кто из нас хуже? - Кресло начало медленно поворачиваться и неожиданная новая встреча застала Кайла врасплох. В кресле Дьявола сидел, никто иной, как Дэвид Лейптон.
- Привет, Кайл. Гляжу, ты ожидал увидеть здесь кого угодно, только не своего босса, не так ли?
- Здравствуйте, мистер Лейптон. Или теперь лучше называть вас господин Дьявол? И где Генри?

- И давно ты прислуживаешь Дьяволу? - спросил Кайл?
- С тех пор, как существует ад и рай.
- Что с нами будет? Мы умрём? - вмешался Фабиан.
- Этого мне не дано знать. Вашу участь решит хозяин. Планы изменились, Вы пойдёте следующим, мистер Олкорд.
Кайл не успел ничего сказать, как Онис щелкнул пальцами и Кайл исчез.
Он оказался в одной комнате с Тедом. Комната теперь сменила свой цвет на красный.
Тед и сам не понял, куда девалась Зависть и почему комната сменила свой цвет. Он увидел Кайла и бросился к нему.
- Старик, ты как? - Кайл ещё не успел опомниться, как в комнате появилась темнокожая девушка.
У неё были красные волосы, красное платье и что самое странное - красные глаза. Кайл сразу узнал эти глаза. Это их он видел на днях в заброшенном доме. По сути, это заведение и был тот заброшенный дом. У него только сейчас начали складываться части мозаики. Только он не мог понять, кто эта девушка? Она вихрем пронеслась по комнате, вокруг парней и остановившись, залилась громким, злым смехом.
- Ну что, перепугались? - она продолжала хохотать. Кайл и Тед в оцепенении смотрели на неё.
- Почему мы тут? Кто ты? Я больше никого не убивал. - тут же выдал Тед.
- Убивал? - Кайл повернулся и посмотрел на друга. - А кого ты уже успел убить? - Ему показалось, что друг сошел с ума и несёт бред.
- Он прикончил мою сестрицу, а ты - меня. - Она зловеще сверкнула глазами.
- Что ты несёшь? Это ошибка! Я не убивал никого! Я вообще, вижу тебя в первый раз! - Кайл сделал от неё шаг назад.
- Как же! Мы с тобой знакомы и очень хорошо. Мы даже жили с тобой под одной крышей. А с тобой - она указала на Теда - переспали.
- Я не спал с тобой! Я тебя вообще не знаю! - Тед пытался оправдаться.
- А так? - Она хлопнула в ладоши и в ту же секунду перед ними предстала Кетти.
- Кетти? - оба удивлённо уставились на неё.
- Кетти, Люси, Сара, Злость, Ярость! Какая разница! Это всё иллюзия, как и этот облик. На самом деле, меня зовут Ira или просто - Гнев.
- Что за бред? Кетти, что с тобой? - Кайл приблизился к девушке и заглянул ей в глаза.

Мужчина снял маску и тусклый свет лампы накаливания осветил его лицо, изъеденное ожогами.
Коля, привязанный к стулу остолбенел. Из шока его вывел удар кастетом в пах.
- Аааа!
- Молчи, сопливая пискля.
- Где мама? Я домой хочу!
Неизвестный заклеил его рот скотчем и взял в руки железный прут.
Мальчик что-то промычал и получил удар по голове, от чего потерял сознание.
Мужчина сказал, раскаляя прут докрасна:
- А ведь у меня тоже был сын... Был! Был до того страшного пожара. Других спасти успели, а его нет. Почему именно его?!!

"Язык мой - враг мой" - гласит народная мудрость. Она верна, да-да, верна. В настоящий момент я, изнуренный пытками, лежу в клетке и ожидаю утра. Скорей бы. Утром меня казнят на костре. Сожгут над корзиной с черным котом, как еретика, чернокнижника.
И все из-за того, что я посмел сказать насчет правоты Джордано Бруно. И насчет учений Галилео Галилея. И где? На Венецианском маскараде, по пьянке. Вино крепкое дало в голову, а утром меня схватили и отвели в пыточную. Сначала, конечно, никаких пыток не применяли, а расспрашивали о моем вольнодумии, о еретических взглядах. Ну, я все отрицал, естественно. Что ничего такого не было, что я признаю ученья церкви. На что мне привели нескольких запуганных идиотов, которые подтвердили мои те слова. Скорее всего, им пригрозили пытками или казнью. Они и понесли на меня всякую чушь. Ну, насчет Бруно и Галилея я не отрицаю, а то, что я летаю по ночам или пытался уничтожить Солнце, своими заклинаниями, это полная чушь. Привели какую-то дамочку. Дура дурой. Стоит, переминается с ноги на ногу. Ее допрашивают, а она большую часть молчит. Только башкой тупо качает, как те заграничные игрушки, с Востока.
После всего этого, терпение у моих инквизиторов улетучилось и они приступили к пыткам. Сначала несколько дней морили меня голодом, но этого им показалось мало.

Эта история произошла в Риме с одним адвокатом по имени Маркус.
Маркус жил вполне обычной жизнью, у него была жена красавица и двое детей, даже была пара друзей при том какой он был человек, его жена была истинно верующей и такими она пыталась воспитать детей. Но Маркус по долгу своей профессии был лжецом и ради продвижения по карьерной лестницы был готов идти по головам людей.
Как-то после одного судебного дела, благодаря Маркусу был выпущен на свободу маньяк забивший до смерти 2- ух детей. За неимением улик и благодаря таланту таланту Маркуса виновный избежал наказания. Маркус прекрасно знал что он виновен, но тем не менее согласился защищать этого человека в суде.
После судебного разбирательства довольный собой он возвращался домой как обычно ничего не предвещало неожиданной встречи, но вдруг из-за угла вышел странный старик и они столкнулись:
- Смотри куда идешь старик! - сказал Маркус со всей присущей ему надменностью.
Старик поднялся с земли.
- А я искал вас молодой человек... - проговорил тихо немощный старик.

Маркус оглядел его он был странно одет в плаще с капюшоном, который закрывал почти половину лица,
трость, на которой была выгравирована множество надписей, будучи жителем Рима Маркус сразу понял что это на Латыне, странно, но рукоять больше была похожа на острый серп нежели на рукоять трости. Очень сухие и резкие черты лица, но глаз не было видно из-за капюшона.