Страшилка

Ноющая на груди войной медаль,
Помоги и сил мне дай, с коленей встать,
Поленом стал. Я слаб и стар,
Бежит по венам: хлад и смрад.
Как угасающий факел, в ужасающей пади.
Где взрывы в ушах, разрывом кишат,
И жалобно мира просит душа.
Разум гимном стертый, на гимнастерке дырявой,
Молодость лет перебитых войной,
К могильной утробе, по пыльной дороге,
Караван больных, одноногих идет.
Под вой и раскаты канонад, средь развалов, баррикад.
Смерть - Блокадный Ленинград. Свинец - кровавый ливень, град.

01.10.2019
Амбиции людей все же зашкалило. История всегда повторяется по спирали, ничего нового не происходит. Каждый раз, когда Нам дается шанс - мы его не используем. Прискорбно, но мы ничему не учимся. Мне даже не интересно, что стало первопричиной начала войны. Кому-то не хватало миллиардов на свои дешевые понты и дорогие яхты, кому-то просто ничего было жрать. Я не поддерживаю ни один из этих "кланов", мне все равно. Я реалист и ценю данность - война случилась. Несколько сверхдержав схлестнулись в выяснении кто из них прав и кто желает для меня (фактически лично) высшего блага. Религия, политика, все в кашу, бойня была знатная, в итоге почти все подохли.
А я выжил.
Нет, я вовсе не мега гений и знатный аналитик, просто очень предусмотрительный человек. Я начал строить свой "бункер", еще в 2000-х, были свободные средства, а обстановка мне уже и тогда не нравилась. Семьи у меня нет, живу один, так что необходимость в семейном совете по расходованию свободных денежных масс, как-то отпала сама - собой. Я построил подземный "бункер". Небольшое сооружение, буквально 150 квадратов (два уровня), но с укрепленным выходом на поверхность и очень значительными запасами воды и провизии. Я могу жить в нем автономно не менее 10 лет. На мой взгляд вполне достаточно. Конечно же я позаботился о необходимой самообороне, благо служил я в силовых органах и доступ к оружию у меня был прямой. Когда началась "заварушка", я спокойно уволился из органов и переехал в свой "милый бункер". Потом была война. Опишу события с начала войны (2018 год). Множественные ракетные удары по всей Земле. Ядерная зима. В атмосфере вечная ядерная пыль, преломляющая солнечные лучи. Кислотные дожди. Растения из-за недостатка солнечного света погибли, больше фактически нет кислорода на поверхности. Но кто-то выжил. Я периодически наблюдаю за поверхностью через видео камеры, попивая 20-летней выдержки вискарь, благо он не портится.

Выйдя, наконец, из душного давящего подземными сводами метрополитена, я окуналась в теплые ласковые лучи весеннего солнца. Люди и машины необычайно яркие, среди пробуждающейся природы удивляли обилием красок под майским солнцем, после затянувшейся зимы. Два квартала, поворот в старый микрорайон, изобилующий старыми сталинскими пятиэтажками. Отгремел праздничным салютом праздник победы, парад немногочисленных ветеранов.

Говорят, память о событиях Великой Отечественной остается в памяти трех поколений, а потом наступает парад псевдооправданного пьянства по поводу праздника черно-оранжевой ленточки, которую повяжут все: от последнего нищеброда на лацкане затрапезного пиджака, до пижона на Майбахе, не совсем точно осознавая неподдельную важность не праздника, но памяти. Тошно смотреть на лицемерных патриотов, напивающихся под березами, которые, возможно, сажали их деды в честь действительно знаменательной даты в истории.

Набрав код домофона подруги, я наткнулась на молчание, странно, подумала я, ведь мы договорились, что я к ней зайду. В колодце двора приветливо светило солнце и я присела на лавочку около подъезда. Тихий двор не тиранил слух звуками играющих крикливых детей и их нервных мам, машины, припаркованные во дворе не двигаясь чинно стояли усыпанные липовыми почками и тишина нарушалась лишь щебетом птиц.

Луис шел по мокрой мостовой, наслаждаясь живописными звуками природы. В чистых зеркальных лужицах отражалось яркое утреннее солнце, блистая на фоне ясного небесного полотна. Меж крон строгих стройных сосен перекрикивались горластые лесные обитатели. Идиллия... казалось, ничто не могло потревожить этот прекрасный, наполненный жизнью и чистотой мирок. Но даже здесь, вдали от цивилизации, ощущался едва уловимый, токсичный смог - это ветер нес на своих незримых свободных крыльях дух урбанизации. Луис Эдинсон, мужчина тридцати семи лет, среднего роста с ясными зелено-карими глазами, редкими русыми волосами и небольшим пивным брюшком, свернул с дороги и направился к кромке тихой, спокойной реки.

Солнце поднималось все выше и выше, поливая округу своим теплым золотистым сиянием. Луис расстегнул молнию на рюкзаке и достал черный, веретенообразный инструмент. Протерев его о футболку, мужчина снял обувь и, морщась, зашел по щиколотку в ледяную, еще не прогревшуюся как следует воду. Он поднес инструмент к губам и над округой, зазвучала завораживающая мелодия, настолько чистая и прекрасная, что, казалось, стихли абсолютно все голоса старого леса, будто все его дети, без исключения, все птицы и звери умолкли, слушая дивную мелодию. По поверхности воды пошла едва уловимая рябь, где-то звучно плюхнуло.

Много бед за собой притянула чума. Но это ещё не конец, знали бы это люди, радуясь что Чума потихоньку отступает. На смену ужасной Чуме пришла Война, которая добивала людей ещё жёстче. Кровь... Крики о помощи и о пощаде... Стоны боли... Снова страдания, но пощады не будет.
Люди становились безумными. Лекарствами, которыми пользовался человек, помогали, но зараза так и не уходила. Используя лекарства человек становился активнее и думая, что он всё же пережил болезнь, выходил на улицу и заходил в разные дома, квартиры, убивал жильцов и забирал у тех последние запасы еды и ценности. Так делали некоторые, кто сумел выкарабкаться из цепких лап Чумы. Они думали, что спасут себя и близких, уничтожая всех больных, а также наживаясь на этом. Взяв ножи, топоры, пистолеты, они шли на ужасный грех. Беспощадно они отрубали головы, разрезали на части, сжигали дома. Догадываясь о намерениях местных властей изолировать их от общества, тем самым обрекая всех на верную смерть, отчаявшиеся люди, пробирались в город к выжившим, не заразившимися за то сложное время людям и устраивали бойню, попутно распространяя заразу. Войска были введены в город для обороны его от проникновений. Вооружившись кто чем мог, изолированные люди наступали на город. Кровь не успевала запекаться на вилах. Потери были большими, как у войск, так и у зараженных.

Плейку, Центральный Вьетнам - 1969 год. 50 км от Камбоджи.
Уокер, иди за мной! - Офицер Гриффон обращаясь на задумчивого Уокера. Для Уокера это был шок. В каждых комнатах американские врачи сдерживали, ненормальных" солдат. Они были словно уже нелюди, а звери, как будто и не были людьми.
Это солдаты, которые видели некий Апполион и все были они неузнаваемы. Но они не единственные. - Гриффон снова обращаясь к Уокеру. Пройдя в последнюю комнату Уокер и Гриффон стояли у выжившего солдата, но к сожалению тоже, ненормального". Пытаясь разузнать у солдата информацию Гриффон так и не смог. Вместо нормально ответа этот солдат рыгал кровью и пытался выбраться от прикрепленному к нему шнуров. Он был как раз таки лишен одного глаза и весь облит в крови. Солдат сказал не слова, вместо этого он рычал. Но все-таки солдат смог освободить одну руку, пытаясь дотронуться до Уокера. Тронув руку озверевшего, Уокер почувствовал внутри некую огненную боль. В своих глазах он видел некую темную фигуру. Уокер потерял сознание.

Все знают, как много в середине дождивого августа грибов. Можно уходить в лес на целый день, а возвращаться по-темну, еле-еле таща на себе богатый улов. Так делал и я. Иногда ходил за грибами в одиночку, иногда с друзьями. Живу я в достаточно крупном городе, поэтому тут грибы негде собирать. Нужно отправляться за город. Обычно мы ходим в ту сторону пешком, а обратно можем поехать на автобусе, если задержимся до темноты.

В этот августовский день, 17 августа, я с своими друзьями Колькой и Антохой собрался по грибы. Мы встретились почти сразу после пополудни. На мне было настоящее обмундирование профессионального грибника: советские грубые берцы, которым не страшна любая грязь, старые длинные спортивные штаны, которые только для выходов куда попало используются, так как давно потеряли приличный вид, кофта с длинными рукавами, в карманах связка полиэтиленовых пакетов, за пазухой неплохой складной ножик из стали, очень прочный, между прочим, я им и ветки резал и небольшие кустарники у основания срезал, а он хоть бы что, даже не погнутый, еще в кармане лежали мобильный телефон, мелочь на всякий случай, а также пара одноразовых матерчатых перчаток, которые в сельском хозяйстве используются, иногда они очень необходимы в тяжелом деле грибника. Вот так я выглядел. Мои друзья были также экипированы, только Колька еще прихватил бутыль воды, а Антоха зачем-то веревку.

Это было в 1943 году и по дате понятно, что была война. Я был в разведотряде, я и ещё 5 человек. Мы были в полной тайге, мы должны были отправиться на осмотр местности, мы думали что тут где-то находился лагерь немцев, поэтому были готовы ко всему, из своего отряда я знал только Сергея, с остальными я не был знаком, потому что они были новичками, прошлые ребята из нашего отряда пропали, в прошлый раз нам пришлось разделиться, а я с Сергеем остался у холма сторожить местность и подать сигнал, если увидим немцев, но они не вернулись, но было странно, что даже не было выстрелов, скоро пришли новички и мы отправились снова на эту местность, где и исчезли товарищи, в этой местности мы уже недели две, а наши пропали только неделю назад и снова проверив всё экипировку, мы доложили что выходим на осмотр, к тому месту идти дня два, поэтому, взяли всё необходимое, когда наступит ночь, но, к счастью, она была спокойной, но утро было громким, т.к нас разбудил звук выстрелов, все быстро встали, насторожились и мы могли как можно осторожно, но при этом быстро двигаться на звук выстрелов, я думал, что это наши товарищи и на них наткнулись немцы, мы бежали 30 мин, Сергей думал что это всё безнадёжно и предложил замедлить ход, мы так и сделали, ведь Сергея назначили главным в этой "экспедиции", вы наверно думаете, как так, назначили главным, просто уже много офицеров полегло, поэтому только так. Наконец мы увидели какой-то дым и пошли к нему, шли минут 10, хотя выстрелы уже давно не слышались. И вот, наконец, мы увидели откуда шёл дым, мы увидели маленькую деревушку, а дым шёл, видимо, из печки, но людей не было никого, мы начали её осматривать, искали хоть кого-то, осматривали дома, но никого не было.

История эта произошла с моим знакомым. На момент нашего разговора, а было это, наверное, году в 1997, ему было примерно 74 года. Прожил он тяжелую жизнь, прошёл всю войну, голод и трудные послевоенные годы. Поднимал, как все, страну из разрухи, работал и вырастил двух замечательных сыновей. Человек он был добрый, не озлобленный на людей, несмотря на свою нелёгкую судьбу. Мы его звали просто - дед Юра. Как-то в разговоре я, тогда ещё молодая девчонка, спросила его: "Деда Юра, а ты в Бога веришь?", а он так посмотрел на меня, многозначительно и произнёс: "Не знаю, девонька, вроде верю, но я его не видел, а вот то, что видел, до сих пор толком объяснить не могу". Поводов не верить в правдивость истории у меня нет. Наверное, потому, что я видела, как этот человек мне рассказывал всё это. Как в какой-то момент у него выступали слёзы и как трудно ему было это вспоминать, каким тяжелым и серым становился его взгляд, он смотрел куда-то сквозь меня, делая долгие, многозначительные паузы в своём рассказе. Далее от его лица.

Мне только исполнилось 18 лет, когда началась война, меня сразу призвали и я был одним из первых, кто увидел этот ужас своими глазами. Мы мальчишки молодые, были храбрецами. Тогда нам казалось, что мы быстро победим врага, ведь наша великая страна может постоять за себя. На фронт добирались весело, даже с азартом каким-то. В общем, дурачьё - мальчишки сопливые!

Двери открылись,
Ветер ворвался,
В здравом уме
Никто не остался.

Здесь крики и слёзы,
Чьи-то мольбы,
Но им не удастся
Сбежать от судьбы.

Стоны и кровь -
Горит всё в огне,
Хочешь спасенья -
Молись Сатане.