Страшилка

В прошлом еще веке учился я на механика, и была тогда у всех нас практика обязательная, и отправили ее в какой-то автобусный парк проходить. А чем отличается студент? Он хочет спать и категорически работать не желает. И проходила практика так: приходил я на «работу», на входе отмечался у бабули-вахтерши и, предвкушая «трудовые подвиги», со спокойной совестью направлялся в раздевалку – огромное помещение с кафельным полом, рядами шкафчиков и отдельной душевой. Приходил я, значит, в раздевалку и, забив на все, шел в самый дальний закуток, сдвигал пару скамеек, клал под голову куртку и засыпал. Просыпался к обеду и от нечего делать ходил и подбирал коды на замках шкафчиков.

И вот в один далеко не самый прекрасный момент поругался я с девушкой и решил из съемной квартиры куда-нибудь свалить ночевать. К друзьям в тот день не получилось, в общем, ничего лучше, чем пойти в любимую раздевалку я не придумал. Часа полтора плясал вокруг знакомой бабушки-дежурной. По инструкции никого пускать ночью нельзя, но бабушка сжалилась и пустила меня, сказав, чтобы свет я ни в коем случае не включал и вообще не буянил. То есть я там есть, но меня нет.

Они прекрасны и красивы,
Лица чудесней в мире нет,
Но их душа полна прохлады,
Они не любят белый свет.

Случилось это прошлой ночью,
Когда решение примя,
Один парнишка воли полный,
Петлю накинул на себя.

Оставив прошлые заботы,
Он в небеса хотел вспорхнуть,
Но беспощадная верёвка
Сковала сильно парню грудь.

Солнце скрывалось за тучами – по-осеннему плотными и тяжелыми. Тусклый свет окрашивал деревенский пейзаж в серые и коричневые тона – словно на старой фотографии-сепии. Даже яркие полотенца и халаты, трепетавшие на веревках возле каждого дома, казались выгоревшими.
Появилось яркое пятно – синий внедорожник проехался по улице, взметнув пыль и пробудив от полуденной дремы собак и гусей, а также самих крестьян.
- Гляди-ка, иномарка, - удивленно проговорил молодой мужчина с неопрятно отросшим ежиком волос, в спортивном костюме и пляжных шлепанцах поверх толстых вязаных носков.
- Land Rover вроде, - его товарищ, выглядевший также, подслеповато прищурился. – И номера нездешние....
- Интересно, откуда они, что за регион?
Внедорожник замер на обочине. Из него вышли трое – в пятнистом камуфляже, высоких ботинках, с небольшими, но плотно набитыми рюкзаками. Лицо самого высокого путешественника закрывала маска и низко надвинутый капюшон парки. Другой привлекал внимание коротким рыжеватым ирокезом, серьгами в ушах и кольцами на пальцах, а на его высоких ботинках виднелись желтые символы опасности. Третий выглядел более буднично – юноша лет 25, голубоглазый брюнет, вместо камуфляжа он был одет в синие джинсы и серую ветровку, рюкзака при нем не было – только фотоаппарат.

Один парень любил вечерами исследовать заброшенные здания в поисках приключений. Эти походы доставляли ему удовольствие, ведь почти всегда случалось что-нибудь. Обычно он занимался этим в одиночестве и лишь изредка звал знакомых.

В этот раз он вновь отправлялся в одиночку. Целью была одна школа, которая была закрыта причине того, что один из учеников повесился по неизвестным причинам (как писали в интернете).

Парень взял с собой фонарик, зажигалку со свечками (на случай неполадок с фонарём), биту, маленькое радио, спальный мешок (вдруг надо будет долго ждать проявлений и захочется вздремнуть) и отправился в путь. Чтобы добраться до нужного пункта, нужно было проехать на трамвае четыре остановки. Шёл вечер четверга, 12 июля. Наш герой специально выбрал это время, чтобы оказаться на месте в пятницу 13. Он быстро доехал, вышел из трамвая и через дворы направился к школе. Это было старое трёхэтажное здание с выбитыми окнами и дырами в стенах. Стены были изрисованы мелом, красками. Порой кажется, что в окнах видны силуэты, и даже слышится звук падающих предметов. А кругом тьма и никого из людей.

Эта история про полтергейст и прочие непонятки не моя, коллега моей мамы ее поведала...

10 лет назад ее родной старший брат тяжело заболел и очень мучился, лечение было бесполезным, не помогало. Несколько раз пытался покончить с жизнью от таких мук. А один раз ляпнул жене своей «Пойду повешусь». И жена в сердцах крикнула «Да давай уже». А он взял и правда повесился, когда остался дома один. И конечно, его надо было хоронить за пределами кладбища, отпевать нельзя, т.к. он самоубийца. Нельзя поминать его в день его смерти, только один день в году можно, когда поминают самоубийц.

В результате его не похоронили как надо. Тогда Марина поехала к Алексию (помните, Патриарх Московский, который умер), добилась чтобы он ее принял. И он сказал, что даст разрешение на перезахоронение брата, но только через семь лет, в течение которых, как он сказал «Тебе не будет жизни от него, и вся твоя семья обязана замаливать его грехи молитвами». И с тех пор, каждый день все члены семьи, и особенно Марина, ощущали на себе присутствие умершего брата. Марина говорит, что уже привыкли к хлопающим дверям в квартире, тарелка могла сама упасть и разбиться, окна открывались сами.

Люди всегда всем недовольны, во всём ищут изъяны и не стремятся быть идеальными. Каждый человек всегда обвиняет кого-то в собственных проблемах, которые являются результатом его деяний. Человечество не ценит того что имеет, стремясь к никому ненужным вершинам и срывается в пропасть собственных амбиций. Люди превозносят собственные проблемы, не задумываясь, о том насколько они ничтожны в масштабах вселенной. Большинство людей часто задумываются о суициде, считая такой метод решением всех проблем. Но что чувствует человек перед смертью? Что ощущает в момент смерти? Эта история как раз начинается момента перед смертью.

Я ничем не отличалась от других подростков. Училась в школе, общалась с друзьями, слушала музыку, влюблялась и разочаровывалась, играла на гитаре. Мне всё время казалось, что меня никто не понимает и не любят. Я злилась на родителей за то что они не хотят купить мне Айфон последней модели, не понимая, что деньги им легко не даются и всё равно их заработков не хватит на мои «хотелки». Конечно, всё это было преувеличено, но я не понимала и не хотела понять. Для меня эти проблемы являлись катастрофой вселенского масштаба. Из-за этого я часто играла на гитаре грустные мелодии, писала слезливые постики о депрессии в интернете и думала о суициде. Казалось это решит мои проблемы и все вокруг будут жалеть о том что я сделала из-за них. Да, вот так вот наивно и глупо.

Ночь. Тишина. Новый день не начинал расти –
темнота придавила тучным телом
городские лабиринты часов до шести.
А сверху злобный одноглазый демон –
циклоп, вылупил замутнённый лунный зрачок
под куполом звёздного забвения.
Возьму из сачка версификации стишок –
бабочку бренного откровения,
страстно трепещущую тревожностью мрака,
и как ловкий лепидоптерофилист*,
закреплю на мониторе созданье страха
или распластаю на невинный лист.

Не хочу читать мораль. Да и не в том возрасте я ещё, чтобы заниматься нравоучениями. Но всё же поделюсь своими размышлениями по поводу так называемой силы слова. Часто многие сорят словами, совершенно не задумываясь о возможных последствиях. То, что заключено в словах (особенно старорусского языка) и их словосочетаниях, может нести как великое добро, так и неумолимое зло. Недаром до сих пор, в век подвижек и медицинских реформ, к бабкам-знахаркам, врачующим словом, выстраиваются длинные очереди болезных, страждущих исцеления. Наверное, если б от «бабок» совсем не было толку, такое бы не происходило.
Расскажу о случае с моим товарищем. Как раз на эту тему.

С Костей я познакомился лет семь-восемь тому назад. Заочно. На одном из литературных сайтов. Мы оба сочиняли стихи. И оба, в основном, юмористические. В отличие от «творчества» большинства самостийных поэтов, в Костиных шуточных произведениях юмор на самом деле присутствовал. Проходных, незапоминающихся стихов у него не было вовсе. Любое его творение, если не вызывало гомерический хохот, то улыбку до ушей – обязательно.

Анатолий затянул узел, затем расслабил, после снова затянул. Ни у кого нет опыта в этом деле, а те, кто узнал секрет, наверняка уже не расскажут. Дернул пару раз веревку, проверяя прочность крюка.
«Ну что? Все?» — подумал Анатолий. – «Вот так вот все будет. Записка есть, двери заперты».
Анатолий хихикнул – про дверь задумка была подлой. Дверь просто так не сломаешь, а соседей запах будет еще долго преследовать. И поделом им — черствым сволочам. Анатолий вздохнул и зачем-то перекрестился напоследок.

— Ничего себе. – раздался голос с дивана. – Вот это было совершенно нелогично. Не то, чтобы впервой, но всякий раз удивляет.

Анатолий дернулся от неожиданности так, что табурет под ним зашатался. Обернулся к дивану и табурет зашатался второй раз. На диване сидела вполне себе стереотипная Смерть. Черный балахон, коса, под капюшоном ничего не разглядеть, но откуда-то пришла уверенность, что оттуда смотрят глаза.

Этот рассказ я услышал недавно от одного знакомого коммерсанта, в свободное от бизнеса время - заядлого охотника и натуралиста. Зовут его Георгий. А случай произошёл лет пятнадцать тому назад.

Тогда Георгий в одной из своих охотничьих вылазок случайно познакомился с мужиком-отшельником лет пятидесяти. По имени Геннадий, Гена. Тот жил совершенно один в лесной глуши где-то на границе Свердловщины и Тюменской области. В ближайшую деревню, до которой по таёжным буеракам вёрст пятнадцать, перебираться Гена не желал. Да и смысла особого не было – деревенька тоже умирающая. Ходил туда в сельмаг за мукой-спичками раз в полмесяца, а то и реже. Пропитание добывал себе сбором дикоросов, рыбалкой и, конечно, охотой. Места почти нехоженые. Только пара местных мужиков промышляет. Ну, и редкие городские охотнички, типа Георгия, время от времени наведываются. Потому разной дичи, ягод и грибов всегда в достатке.

В молодости Гена был женат. Но семейное счастье оказалось коротко. Всем сердцем любимую жену Зиночку унёс на тот свет несчастный случай. То ли спиленным деревом придавило, то ли рассыпавшимися брёвнами на работавшей тогда ещё леспромхозовской пилораме. Не любил Гена на эту тему говорить. Детишек так и не успели завести. После того, как леспромхоз развалился, полустанок, возле которого стояло несколько домов, забыли. Товарняки и электрички больше здесь не останавливались. Несколько семей, живших около, побросали свои хозяйства и разъехались по близлежащим деревням. Остались только Геннадий с престарелой матерью да сестрой. Так и жили втроём посреди леса несколько лет. Потом мать умерла. Сестра же уехала в город на поиски счастья, где и пропала с концами.