Страшилка

В старинном поместье, окутанном туманами и монотонной рутиной давно минувших дней, разворачивалась драма, скрытая от посторонних глаз. Никто, кроме самой Элизы, не догадывался о её коварном плане. Юстас, некогда её супруг, человек добрый, но наивный, ушёл из жизни не по естественным причинам. Его имущество, обширные земли и несметные богатства, теперь принадлежали ей, Элизе, женщине с сердцем из камня и душой, чёрной как смоль. Её дочери, Аннабет и Маргарита, были её точным отражением, воплощением всевозможных пороков, генетически запрограммированные на жестокость и эгоизм.
Женщина, высокомерная стальная грымза и мегера, обладала острым, как бритва, взглядом, который мог пронзить насквозь. Однажды, наблюдая из окна за тем, как Золушка, её падчерица, с нежностью подкармливает местного мальчишку, её пронзило чувство глубокого отвращения. Мальчик, чьё имя было забыто даже им самим, был из семьи, где царили нищета и насилие. Отец, пьющий не просыхая, избивал его мать, а сам юнец жил в постоянном страхе и голоде, в семье из трёх несчастных, постоянно недоедающих и неряшливо одетых детей. Золушка, чьё сердце было полно сострадания, втихаря выносила из кухни всё, что могла: куски мяса, свежие салаты, ароматные котлеты, ломтики хлеба, чтобы хоть как-то облегчить его страдания.

Огромные двери из чёрного дерева с золотыми замками, обрамлённые запутанными узорами, раскрылись, словно в пасти чудовища. Внутри завораживала игра теней, которые танцевали на стенах, словно призраки, древние потемневшие от времени образы. Стены были обиты бордовым бархатом, а потолок был увенчан величественными люстрами, чьи хрустальные слёзы мерцали, как огненные глаза. На столах из чёрного мрамора, уставленных из очень тёмно зеленовато-синих черепов, соседствовали яства, настолько откровенно разжиревшие слизни и закопчённые мозги, что чаша наполненная ими могла бы потопить целый мир. Инкрустированные бриллианты тёмно красно-пурпурного цвета, ониксы и рубины. Участники бала, скрытые под масками, жадно глотали изысканные блюда, выходя за рамки привычного. Кровь ягод, шевелящихся морепродуктов и бичи страсти — во всём этом был безумный оргазм вкусов. Меж столами снова заплясали марионетки, но это уже не было театром. Это было присутствие покойников, покинувших свои гробницы лишь ради такого пиршества.

Среди фигляров света и тьмы внезапно раздался гул, словно сам Апофис замер в ожидании. Все взгляды обратились к входной арке, где появилась Тёмная Королева в роскошном чёрно-багровом одеянии, которое преломляло свет, отбирая его из окружающего мира.

Свежие раны на руках неприятно зудели, но Рейн старалась не концентрировать внимание на неприятном чувстве; в конце концов, её собственная кровь – не особо большая плата за легендарное оружие – больше было пролито на охоте за ними. Карпатские Драконы действительно чудесны и необычны: они не ощущались в руке, прекрасно ложились в ладони и, конечно же, должны были стрелять особенно метко. Жаль, что проверить новую игрушку не на ком: все слуги Зерински будто в одночасье разбежались кто – куда, а симфонический оркестр, чьё эхо мягкими волнами окутывало весь особняк приятными слуху мелодичными звуками, неожиданно стихло – стало вообще как-то не по себе: пусто и немного даже тоскливо. Спустившись по ступеням, дампир прошествовала к двери и, открыв её, вышла в длинный коридор, украшенный картинами и огромными чучелами животных: медведей, тигров, павлинов... Если Дэрил хвалился гостям о том, что в свободное время любил поохотиться, то отчасти он вешал им лапшу на уши: стрелять он явно не умел, а вот питаться... Ублюдка надо срочно остановить.

Что ты будешь делать, если однажды станешь наследницей большого состояния и графского титула впридачу?

1 Серия: Неожиданное наследство

Ты сидишь за кружкой чая и смотришь в окно, мечтая про то невероятное платье, которое ещё вчера видела на витрине магазина. Почтальон, который обычно всегда проходит мимо твоего дома, вдруг остановился. Он достал что-то из своей сумки и подошёл к крыльцу. Хм, интересно, что это может быть? Выйдя на порог, ты с удивлением обнаружила письмо с золотой гравировкой. Вернувшись в дом, ты сразу заметила, какой красивый конверт. Ты открыла письмо и прочитала во весь голос "Мисс Ариана, с грустью сообщаем вам, что ваш отец, граф Гансонский, погиб в автомобильной аварии. Граф завещал вам свой титул, а также всё своё имущество. Просьба явиться по указанному адресу".
Ты замерла от неожиданности. Что? Граф? Как это понимать? В комнату вошла твоя мама, она слышала, как ты читала письмо.
— Мама, что это всё значит? Ты никогда не хотела говорить мне про моего отца. Мы жили в бедности и отказывали себе, даже в самом необходимом. А оказывается, мой папа был жив?! Да ещё и граф!
Мама побледнела и села за стол.
— Ариана, прости, но я не могла рассказать тебе всю правду. Если бы ты захотела с ним встретиться, это могло бы стоить тебе жизни.

- Добро пожаловать, любезнейшие гости!
Я очень рад
В честь вашу праздновать сей бал-маскарад,
Где погреба сорта представят лучших вин
Для вас.
Где танцы тесные согреют кости,
Пусть каждый будет гость и господин.
Веселья через край, хоть отбавляй.
Где вы забудете печали и невзгоды,
Где на земле уже заждался – рай,
Он здесь, сегодня!
Пока несчастные колеблются у входа,
У нас же вечен развлечений час.
Всё самое заветное – для вас.
Где ваш любой каприз – приказ
Прислугам вседозволенных утех.
Да будет смех,
Экстаз. И самый сладкий грех!

Давно уже строптивые умы
Отринули возможность духа тьмы;
Но к чудному всегда наклонным сердцем,
Друзья мои, кто не был духоверцем?..

Я был тогда влюблен, влюблен до безумия. О, как обманывались те, которые, глядя на мою насмешливую улыбку, на мои рассеянные взоры, на мою небрежность речей в кругу красавиц, считали меня равнодушным и хладнокровным. Не ведали они, что глубокие чувства редко проявляются именно потому, что они глубоки, но если б они могли заглянуть в мою душу и, увидя, понять ее, - они бы ужаснулись! Все, о чем так любят болтать поэты, чем так легкомысленно играют женщины, в чем так стараются притворяться любовники, во мне кипело, как растопленная медь, над которою и самые пары, не находя истока, зажигались пламенем. Но мне всегда были смешны до жалости приторные вздыхатели со своими пряничными сердцами, мне были жалки до презрения записные волокиты со своим зимним восторгом, своими заученными изъяснениями, и попасть в число их для меня казалось страшнее всего на свете.
Нет, не таков был я, в любви моей бывало много странного, чудесного, даже дикого; я мог быть непонятен, но смешон - никогда. Пылкая, могучая страсть катится как лава; она увлекает и жжет все встречное; разрушаясь сама, разрушает в пепел препоны и хоть на миг, но превращает в кипучий котел даже холодное море.

Позитано, небольшой курортный городок на юге Италии. Этим летним утром, когда природа ещё спала, у выхода аэропорта жизнь кипела. Кипели эмоции в сердцах людей, ожидающих встреч с родными, с которыми, зачастую не виделись много, много лет. Одним из таких людей, ожидавших у выхода аэропорта, с огнём в сердце, был солидный сеньор среднего роста, одетый в черный пиджак и галстук, с опрятным круглым лицом и усами в стиле "шеврон''. Это был барон Винченцо Бальцерани. Его внешность при первом же взгляде выдавала его статус. Изредка поседевшие, но в основном коричневые волосы были намёком на его интеллигентность. На голове у барона Бальцерани была шляпа стиля "Борсалино''. Несмотря на свой возраст, шестьдесят семь лет, именно столько ему исполнилось в этот день, шестнадцатого июля 2018-го года, он выглядел довольно бодро. Барон с нетерпением предвкушал встречу с человеком, которого не видел долгих шесть лет. Шесть лет тому назад, его сын, Стефано Бальцерани, в возрасте двадцати восьми лет уехал в Калифорнию, поступив на докторантуру в Калифорнийский университет, на факультет финансов и менеджмента. И в этот летний день, шестнадцатого июля 2018-го года, именно в свой тридцать пятый день рождения, он возвращался на родину, в Италию.

Итак, с каждым днем мне все хочется меньше и меньше в школу. Сначала кто-то повесил эти дурацкие плакаты, потом я узнала, что парень, который мне так нравится тот еще идиот. Что же будет дальше... как я опозорюсь сегодня...
В школу я пошла одна, ведь Тина не зашла, что странно Тина никогда не пропускала уроки. Видимо изменилась она не только внешне.
- Привет, Сабрина! - резко крикнул неизвестный.
- Привет, ты как? - спросил неизвестный №2
- Сабрина, сядем вместе на испанском? - сказала Софи, девочка, с которой я уже 4 года учусь в одном классе, а она до сегодняшнего дня и не разу не называла меня по имени. Что все эти люди хотят от меня?
Что произошло? Неужели Мэдди и ее собачки были правы, и я стала популярна?
И опять по всей школе были развешаны плакаты (нет, на этот раз не мои), плакаты к грандиозным танцам, которые ждали весь год.

Совсем скоро я пришла к соседям. Постучавшись в первый дом, мне никто не открыл. Собравшись пойти к другим соседям, я услышала скрип. Обернувшись, я увидела в дверном проёме старушку. Нет, она не была жуткой, наоборот, очень милой и доброй.
- Здравствуйте, я...
- Дайте угадаю, вы пришли ко мне на счет вашего дома? Ведь так? Вы же живете в том особняке на берегу озера? - перебила меня старушка.
- Д-да... В моем доме происходит что-то очень странное и я решила спросить соседей по этому поводу.
- Ну, проходите в дом. - с улыбкой на лице сказала пожилая женщина.

Пройдя на кухню, баба Нюра (узнала ее имя когда шли на кухню) начала свой рассказ. Дальше от ее лица.

Живу я здесь давно. Знаю все легенды про нашу деревушку, да именно деревушку, не всегда же наш "коттеджный поселок" был им. Раньше здесь была деревушка либо "Березня", либо "Берёзе", точно не помню. Ну, суть не в этом. В вашем доме жили как раз владельцы этой деревни и была у них дочка, Викторией вроде звать. Хозяева были очень вредные, то просто так на жильцов деревушки накричат, то опозорят их, то еще что-нибудь напакостничают..

Это было теплым октябрьским вечером. Чуть желтоватые листья трепались на легком ветерку, а несколько из них пустились "плыть" в толще прохладного воздуха вдаль. В тускло-синем небе пролетало несколько птиц, они то и нарушали столь хрупкую лесную тишину своим щебетанием.
В конце октября, на окраине маленького города, проводили праздник под известным названием: "Хэллоуин". Люди наряжались в страшных монстров - разукрашивали себе лица, для того, чтобы вышедшая в эту ночь нечисть не забрала их с собой, приняв их за своих и оставив живых. День всех святых очень впечатлял людей и они с удовольствием шли на, так называемый, "карнавал". Этот праздник проходил в лесу, рядом со старинным особняком "всех святых".
Золотая трава шуршала под ногами маленького мальчика Миши, который быстро шел среди множества людей. Он пытался пропихнуться сквозь толпу уже поддатых взрослых, хоть понимал, что это не так уж легко. Мальчик старался пробраться в эпицентр веселья этих жутких пародий на монстров-в особняк. На самом деле он собирался найти своих родителей, которые намеревались пройтись по зданию с Мишей, но ослабили внимательность и потеряли сына затерявшегося в толпе.
Мальчик жалел, что отпустил руку папы и решил посмотреть на представление с огнем. Оно было занимательным и Миша не мог оторваться от чудесного шоу, особенно от большой и лупоглазой совы. Сова была очень красивой, а взгляд у нее умный, словно не птица, а сам человек, она смотрела на мальчика гипнотизирующем взглядом. Хозяин же ее тоже не отрывал любопытного взгляда от мальчика. Но Миша сразу же перевел взгляд на танцовщицу с огнем и забылся. Представление было окончено и мальчик сообразив, что родителей нет, стал судорожно оглядываться, а после и вовсе побежал их искать.
Сейчас он расталкивал людей и наткнулся на громкое возмущение со стороны одного человека:
- Куда прешь?! Дороги не видишь?! - грубый голос незнакомого подростка заставил мальчонку остановится и поднять голову вверх. - Обнаглевший мелкий, сейчас ты у меня получишь!
Глаза подростка зловеще блеснули праведным гневом. Он схватил ребенка за руку и швырнул на землю, люди лишь расступившись наблюдали за новым "развлечением". Некоторые по доставали телефоны, фотоаппараты и стали снимать все происходящие, другие не решались помочь мальчишке, а приятели буйного подростка пришли на помощь другу.