Страшные истории и мистические истории

Тот день я почти полностью провел собирая ягоды и очнулся лишь под вечер. То было лето и потому, волноваться о том, что я загуляюсь и в итоге мне придется пробираться по болоту в тьме, не приходилось, однако, мой поезд отходил в 17:50 и, взглянув на часы и увидев там 16:28, я решил пойти обратно. Все-таки лучше посидеть на остановке и подождать поезд лишние 20 минут, чем бежать по столь ненадежной поверхности.
Продвигаясь обратно я отметил для себя, что над землей начинает подниматься сначала легкий и практически полностью прозрачный туман, однако, со временем он начал перерастать в гораздо более густой и вот, я уже не видел, что находится в 15 метрах от меня. И в тот момент я услышал невдалеке от себя какой-то несвойственный этому месту звук... Мне понадобилось пару секунд вслушиваться, чтобы понять, что это. Это были тихие всхлипывания, которые по моим догадкам принадлежали ребенку. Я стал осматриваться и заметил в примерно 10 метрах от себя силуэт невысокого роста. Он сидел на пне сломанного когда-то ветром дерева и, прижав маленькие ладошки к лицу, плакал. Я начал тихо двигаться в его сторону, специально кашлянув, чтобы не испугать его неожиданным появлением. Он резко повернулся ко мне и, когда я подошел достаточно близко, я понял, что это и впрямь маленький мальчик с белокурыми кудрями и розовым от недавнего плача лицом. Вытерев слезы и сопли, он шмыгнул носом и посмотрел на меня глазами полными грусти и отчаяния
- З-здрасте... - осторожно выдавил он
- Ну, привет... ты чего тут сидишь? Потерялся, что ли?
В принципе, тот факт, что он там находился, не был для меня удивительным. Далеко не я один сошел на этой станции и, насколько я знал, многие знали об этом месте.
- Я... я... - растерянно начал он, запинаясь и заикаясь - пришел с мамой... по морошку... она попросила меня ее подождать... а сама-то и не пришла... я ее ужо как второй час жду... а еще... я слышал как она на помощь звала... и кричала...
В ту же секунду я услышал вдали жалобный женский крик. У меня сердце сжалось в тот миг, и не помочь мальченке я не смог. Поставив свою корзину около пня и, примерно запомнив место, где я это сделал, я направился с мальчиком на звук, редко доносившийся со стороны сердца топи. Мы осторожно шли и, чтобы разрядить обстановку, я старался вести какой-никакой диалог с мальчиком, и кое-что показалось мне странным в его речи... он говорил так, как, может быть, говорили многие годы назад, но не сейчас. Я попытался объяснить это тем, что он, по его же словам, из села, однако, меня это настораживало. Так мы шли, шли, я посматривал на время, слава Богу, оно было у меня в запасе и я успевал, и вместе с тем туман становился все гуще, а редкие выкрики женщины все ближе.
- А лет-то тебе сколько?
Мальчик замешкался.
- Не знаешь, что ли? Ну хорошо, а родился когда?
- В 19... 193... не помню...
Я сразу заметил, что не только его говор настораживал меня. Его одежда. Я все понимаю, семья наверное небогатая, но... он выглядел так, будто сбежал из музея двадцатого века. В ту секунду мои размышления прервал уже четкий женский крик впереди меня. Голос был скрипучим и, будто бы ехидным, и я посмотрел вперед... Надо сказать, что я сначала глазам своим не поверил... Из топи наполовину торчала женщина. Она была ужасно худой, будто бы кроме костей и кожи у нее ничего нет. Вместо одежды на ней висело грязное тряпье, почти ее не закрывавшее и пропитавшееся многовековой тухлой водой от чего от "женщины" несло жутким смрадом тухлятины вперемешку с вонью разлагающегося мяса. Руки ее были в разы длиннее каких-либо нормальных рук человека (в тот момент мне вообще показалось, что они еще и удлиняются, когда тянутся ко мне). А ее лицо до сих пор мерещится мне в кошмарах. Оно как и все тело было до ужаса худое и кожа, обтягивавшая длинный череп была в некоторых местах с дырами оголяющими черное гнилое мясо. На месте глаз зияли дыры, из которых иногда вытекала густая темная жижа. А рот... он будто бы не был ограничен челюстями и нижняя легко доходила до мерзкой обвисшей груди. Она начала говорить тем же неживым голосом, шевеля своим огромным ртом, наполненным длинными желтыми зубами:
- Помоги мне вылезти! Я тут увязла!
Она растянула губы в пугающем подобии улыбки и протянула руку мне... Тут ее сынишка толкнул меня в навстречу ее ледяной мокрой руке. Я взглянул на него и не меньше испугался. Он был в таких же грязных сырых лохмотьях, а его сгнившее лицо озаряла такая же злобная неживая улыбка... Светлые кудри превратились в редкие сосульки намокших волос, которые росли пучками на немногих островках кожи на его мелком черепе... Так, как тогда, мне никогда больше не было страшно. Меня трясло и до последнего момента я надеялся, что это галлюцинации... Но тут в моей голове промелькнула мысль: "Когда встречаешь нечисть - либо матерись, либо молись", и я начал кричать вслух молитвы так громко, как только мог. В тот момент я мысленно благодарил моих родителей, которые были довольно набожными людьми.
Вокруг меня: в небе, в тумане и, даже под землей я стал слышать оглушающий то ли вой то ли смех. Все перемешалось у меня в голове, но одно я заметил точно. И ребенок и его жуткая мать пропали. Я бежал сквозь туман туда, где, как мне казалось, был выход, а вокруг меня то и дело слышался вой, всплески грязной воды и плач... Душераздирающий плач того ребенка.
Я чудом выбежал за границы топи и только тогда вся эта чертовщина прекратилась, но я бежал до самой платформы. Когда я забежал поезд уже стоял там и я, залетев в него, сел на сиденье и всю поездку думал о случившемся. Однако, пока я сидел, я слышал все, что происходило вокруг и в том числе и диалог двух бабушек невдалеке от меня.
- Ты посмотри на него... еле удрал небось... - сказала первая глядя на меня с сожалеющим взглядом.
- Даа... не повезло кикимору встретить...