Свет - тьме, а злу - добро

Мне действительно пора было уже возвращаться домой, ведь дома ещё куча работы была. А в компании всяко веселее, да и бабушка, видимо, не из местных была. Может помочь чем смогла бы.

- Раиса я, бабой Раей называть меня можешь. Дык вот, с ближнего поселка иду к сестре своей, совсем она стара стала, вот и переживаю за Галеньку, - старуха засопела, видимо устала.
- Может, помочь Вам чем-то? Вижу, сумка у Вас вон какая тяжелая, - протянув руку к ручке бурого саквояжа, тут же её одернула.
- Не стоит, девонька. Сама уж ношу свою тащить буду, - Раиса резво отскочила, прижимаю эту самую ношу к груди. – Ты мне лучше про себя расскажи. Наверняка уж к родичам на лето приехала, а дома родители или женишок ждет, - хохоча спросила бабка.
- Так и рассказывать-то нечего. Женей меня зовут, а в деревне уж второй год живу. Сама сиротка, только вот бабушка здесь была, так и она померла, а дом в наследство перешел. Мне то как раз восемнадцать исполнилось, с интерната выгнали, вот и деваться было не куда, тут поселилась. Знаете, наверное и не прогадала – тишь такая, суеты никакой нет. С хозяйством, правда, тяжко одной справляться, но руки не опускаю.

Раиса не перебивала меня, учтиво кивая и иногда хватаясь за мой локоть, когда подворачивала ноги. Сначала меня это не напрягало, не молодая уж, да и зрение, может подводит. Так мы и дошли до села, я наслаждалась звуком сверчков и пением птиц, а старушка хваталась за меня, пытаясь спастись. Странно, но её палка никак не помогала держать равновесие.

- С Вами всё нормально? – заподозрив неладное, приостановилась у забора хижины нашего старосты.
- Да, Женечка, просто не молода уж, а тут ещё и солнце припекает, дурно стало, - горестно причитала Раиса.
- Так может вас к врачам? У нас тут есть, Манька, тоже с города приехала, любят все её и хвалят. А потом уж и к сестре пойдете, не убежит же никуда, - протараторила, вновь возобновляя путь.
- В том-то и дело, что убежать может. То по грибы, то по ягоды.

Дорога у нас, видимо, была общая, потому что бабка всё не сворачивала. Я особо от этого не расстроилась, поэтому неспешно шла, поддерживая Раису и попутно здороваясь с соседями. Те, правда, особой радости с моей встречи не излучали, но сдержанно кивали. Старуха тоже улыбалась им, показывая неполные ряд зубов.

Наконец, дойдя к себе, распрощалась со своей временной спутницей и вошла в прохладную веранду. Здесь под потолком висели пучки с различными травами, которые мне посоветовала насобирать знахарка местная, бабушка Алина. Она почти что моя соседка, вот мне и помогла адаптироваться к жизни деревенской. То с продуктами помогала, то работу какую-то давала, а после платила. В общем, хорошая женщина. Да и не одна я её любила, всем помочь готова, даже алкашам старым, которые ей вечно своими жигулями забор травмируют.

Кстати, нужно бы к ней заглянуть. Давно уж она ко мне не заходила, а я как раз ягод насобирала. Вот и пирог испеку, да чаю выпьем. Может чего интересного расскажет.
Кивнув своим мыслям, замесила тесто и поставила его в печь, параллельно прибираясь в доме. В такую жару по огороду толком то ничего и не сделаешь, перегреешься.
Пока вытирала карнизы, заметила во дворе Алины возню. Пёс её, Грегори, заходился лаем и бегал кругами. Не уж-то опять лиса в дом забралась?

Дождавшись готовности пирога, уложила его на блюдце и пошла в гости. Дверь не запирала – в селе все свои, ко мне не полезут. Да и не на долго я, а в худшем случае, успею прибежать.

На улице заметно похолодало, солнце скрылось за тучами, а сверчки перестали издавать привычные звуки.
- Эх, нужно было на завтра поход отложить, - буркнула себе под нос, спускаясь с крыльца.

В наших краях летом такая погода редко выпадает, самое время чтобы урожай пособирать, осень то на носу, а я вот, в гости вздумала наведаться. Моя бабка, наверное, в гробу бы перевернулась от такого пренебрежения к саду-огороду.
- Кто там? – раздраженно отозвалась Алина, когда я очутилась в её дворе и аккуратно постучала в деревянную дверь.
Собака уже успокоилась и увлеченно жевала ногу какого-то барана, попутно рыча на неё же. Поежившись, ответила:
- Женька это, чего так настороженны? – ведь знахарка действительно никогда не спрашивала у гостей кто они такие. Знала, что дурных помыслов никто не будет помышлять – бояться.
- Ох, милочка, прости уж меня. Просто приехали охотники к нам недавно, так их принимать не хочу, нечего зверушек наших краев калечить, - пролепетала хозяйка дома, теребя рюши на своём переднике.
- Да ничего, - отозвалась, проходя в светлую кухню, на мыслях же подумала, что не так уж ей и тревожно за животных, раз собственный пёс одного из таких догрызает.

Усадив меня за стол, Алина заварила чай из черники и вишни, а я разрезала ароматный пирог. Проболтали мы, как мне показалось, всего час, но когда я уже собиралась уходить и глянула в окно, поняла, что давно уж сгустились сумерки.
- Ой, засиделась я что-то у Вас, - нервно улыбнулась, протирая свою тарелку тряпкой. – Так хотелось ещё сегодня по дому что-то спеть, да...

Мои слова оборвал громкий стук в дверь. Соседка заметно напряглась и нахмурила брови. Кивнув мне на стул, прошептала, чтобы я тут сидела и не смела выглядывать. На мой вопрос: «Почему», она лишь махнула рукой и пошла открывать настойчивому гостю.

Раздались женские голоса, после каких-то препираний, Алина повысила голос, покрывая гостью отборным матом. Я выпучила глаза, но всё же осталась сидеть на месте – никогда не ожидала такой грубости от милой бабушки.
Звук удара вывел меня из оцепенения, потому я вскочила и побежала на помощь Алине, думая, что неизвестная женщина как-то навредила моей подруге.

- Дура, пусти же меня. Помочь тебе нужно! – приглушенно простонала Раиса, которая оперлась о дверной косяк, потирая лоб, который, судя по сжатой в руке Алины скалке, был ушиблен.

Сказать, что увиденная картина стала для меня неожиданной – ничего не сказать. Я было уже подбежала помочь старухе, с которой возвращалась домой, но знахарка преградила мне дорогу рукой:
- Я ж просила, Жень, сиди. Ведьма это, нечестивая. Всё никак порог светлой силы перейти не может, да ноги свои в подоле длинного платья прячет, - мои брови стремительно лезли мне же на лоб.
Заинтересовано глянула на Раису, которая действительно пыталась прикрыть ноги льняным платьем. Правда, сейчас она выглядела куда ниже, чем днем.
- Это твоя-то сила светлая? Галя, не отказывайся, самой же потом хуже будет, - угрюмо проговорила старуха, которая, судя по всему, и была сестрой Алины. Хотя, нет, сейчас уж точнее будет сказать – Галины.
- Сгинь, - соседка ещё раз замахнулась скалкой, но я перехватила руку.
- Пани Алино, куда ж Вам это рукоприкладство? Не трогайте уж её, нечего Вам грех на душу брать, - снисходительно покачав головой, выдернула скалку у удивленной знахарки.
- А ты, девонька, не из робкого десятка, - насмешливо вскрикнула Раиса, бросаясь на соседку через порог.

Её попытки придушить Алину не увенчались успехом, зато я отчетливо увидела одну ногу. Да какую уж ногу? Копыто, как у чертей, коих в сказках описывают.

Трижды перекрестившись, уперлась спиной в стену, а тем временем развязался и платок бабки, являя миру два маленьких рога. Такого шока я перенести уже не могла и потеряла сознание. Очнулась уже на кровати Алина, та склонилась надо мной, приводя в чувство.
- Ой, Женечка, что же ты так неаккуратно? – скорбно поморщилась знахарка.
Не уж то почудилось мне? Оглядела дом – признаков борьбы не видно, да и дверь закрыта.
- А что случилось? – недоуменно спросила, потира ушибленную голову.
- Так на пороге, когда уходила, оступилась и головой вниз полетела. Я так перепугалась, вот дотащила в комнату. Ты уж извини, что не к тебе, не осилила бы, - вздохнула Галина, растирая мои виски каким-то настоем.
- Ох, спасибо вам, а то уж мне такое приснилось. Благо, что не правда, - неловко улыбнулась, намереваясь встать.
Голубые глаза соседки опасно сверкнули, но губах заиграла привычная всем добрая улыбка.
- Хорошо приложилась, видимо. Слушай, давай ты пока в погреб сходи по настой календулы, а я тряпки поменяю. И с собой дам всё, чтобы оправилась поскорее, голова ведь болеть может.
- А я ещё раз там не упаду? – настороженно спросила, ведь одно дело падать на глазах у друга, а другое – в тёмных подвалах, где и шею свернуть можно.
- Нет, что ты, там же лампочки, да и я дверь открытой оставлю, если что – прибегу тут же.

Неуверенно пожав плечами, направилась в сторону коморки, из которой как раз таки и был вход в подвал. Была там я лишь один раз, и мне того хватило, запах сырости и выцветшей картошки меня не вдохновлял. Ну, может то и не картошка была, но запашок стоял тот ещё. Ища в коморке включатель, который освещал бы подвал, наткнулась взглядом на выглядывавший из-под заставленной корзинами полкой красный платок. Подцепив его краешек ногтем, услышала скрип закрывающейся двери. Резко обернулась, перед глазами пошли тёмные пятна, напоминая мне о недавнем обмороке. Но хищно улыбающееся лицо нашей сельской знахарки я таки успела увидеть.

Картина всё никак не могла сложиться в моей голове. Я несколько раз звала Галину, но мои просьбы выпустить бедное дитя из коморки были проигнорированы. В какой-то момент мне надоело колотить кулаками в дверь, и я опустилась на корточки, опиревшись спиной о дверь, ведущую в подвал.

- Эй, девонька, ты ли там голосишь? – послышался скрипучий голос бабы Раи, которая, видимо, была в подвале.
В этот момент я не знала что сделать. С одной стороны – я здесь одна, и выбраться не могу, а Раиса хоть знакомой была. С другой стороны – если мне действительно не приснилось, то эта женщина имеет рога и копыта.
- Я, баб Рай, я, - обреченно выдохнула, включая свет в подвале.

Даже если старуха и к бесовщине какой-то относиться, то мне тут всё равно долго не протянуть. Я уже успела разочароваться в людской доброте, так почему же не убедиться в ужасности зла? Терять то нечего.

Дверь подвала щёлкнула, являя мне Рису. Она сидела на ступеньке, потирая ноги. Вспомнив, что таиться у неё под подолом, вздрогнула. Или это от накатившего страха и безысходности? Подумать только, стою в коморке доброй знахарки и болтаю с её сестрой-бесом.
- Да не дрожи уж, не сделаю я тебе зла. И никому не делала бы его, - как-то обреченно сказала бабушка.
- Извини-т-т-те, но кто вы такие? – лампочка в коморке замигала, но не потухла.
Раиса криво улыбнулась, разглядывая платок, который я сжимала у себя в руках.
- Долгая это история.
- А мы никуда и не спешим, вроде как, - автоматом огрызнулась я, детдомовское воспитание даёт о себе знать.

- Это да... Ну, слушай тогда, - старуха удобнее умостилась на пороге, отняла у меня платок, повязав на лоб, дабы не смущать меня. – Родились мы в крае древлянском, семья наша была дружной, но как-то раз отец ушел в лес за дичью, дык и не вернулся. Мать колдуньей была, правда только добро творила, но решила в этот раз к нечестивому обратиться. Мы с сестрой тогда ещё мелкими совсем уж были, под стол пешком ходили. Только вот подсмотрела я за ритуалом, хоть мама и просила погулять сходить. Будучи младшей, рассказала всё Гальке, та покачала головой, да и усмирилось всё. Вернулся батек домой, весь осунулся, исхудал, но жив был.

Прошло лет десять, и Галя сама уже могла недуги лечить, но не стала по пути материнскому идти. Нашла ту книжку, по которой мать отца вернула, да и стала на дорожку темную. Замуж вышла за паренька привороженного, в село другое переехала и тут вот осела. Я же осталась жить с родителями, опыта набираться в знахарстве. С мамой на пару людям помогали, а от сестрицы ни слуху, ни духу.

Отправили меня родители к ней сходить, проведать, мол, я молодая была, лес как свои пять пальцев знала. А я что? Я сестру любила и тогда ещё не знала, что та уж совсем от светлого отреклась. Пришла, значит, в дом этот, а Галка сидит за столом, отвар какой-то заговаривает. Мужа нет, соседи сказали, что пропал молодец. Как заговорила с Галей, так она и рассказала, что тот от морока очнулся и к другой побежал. А сестрица ой какая ревнивая, вот и загубила паренька, а с крови его настойки варит, да людям раздает, светлая аки. А самой-то сила жизненная капает, отбирая её у гостей. Вот она и не стареет почти.

Чего, думаешь, она нас в подвал загнала? Удобно ей тут людей свежевать, оттого и запах трупный. Но сейчас не об этом. В общем, верила мне тогда Галя, отпустила, привет родителям передала, а я как вернулась, так и поведала им обо всём. Мама лишь покачала головой, и про откуп запричитала за тот раз, в который темным то баловалась. Но откуп на меня пришелся, вот, ноги бесовскими стали, да рога выросли. С тех пор мучаюсь я, а сестра сама себе судьбу выбрала.
Родители умерли, одни мы остались, а сегодня вот учуяла, что близка сестрицина кончина, умереть помочь пришла, ведьма ж она. Попросилась на ночь остаться, но прознала она, что не к добру всё, за мой счёт решила ещё прожить, ногу отрубила вот, - на этих словах Раиса приподняла платье, оголяя обрубок, который мог бы быть ногой. Сразу вспомнился Грегори, который терзал баранью ногу. Тошнота подступила к горлу.

- Успела я убежать, - продолжила бабушка – но не могла оставить её одну в мучениях, слишком уж добрая я, не смотря на весь вид бесовской. Вот вернулась, но не слышит она ничего, совсем уж одержимость глаза застилает.

Повисло неловкое молчание. Раиса и не ожидала моей реакции, а я всё переваривала и думала, как отсюда сбежать.
Тишину прервал голос Алины, которая стояла по ту сторону двери из коморки:
- Какая печальная история, была бы душа, может и совесть бы проснулась, - по интонации стало ясно, что она улыбается.
- Так ты, дурная, ещё и душу продала? – взвила от досады баба Рая.

Псевдо-знахарка лишь хихикнула, отворив дверь. Выволокла меня за ворот сарафана и оставила меня на улице одну. Не теряла я и минуты, убежала к себе и у угла с иконами уселась, так и уснула. Иногда просыпалась, заслышав душераздирающие крики, но пыталась не обращать на них внимания.

Утром, с первыми петухами, проснулась всё в том же углу. Настороженно вышла на улицу к колодцы, дабы умыться. Реальность вчерашних событий могла бы стоять под сомнением, но разорванный ворот сарафана, разбитая голова и синяки на руках говорили об обратном.

Ноги подкосились и я уселась на лавку, наблюдая за облаками, которые медленно плыли по чистому летнему небу.
- К чертям это село, уеду в город, - дрожащим голосом прошептала я.
- Зачем же всё село к чертям? И домик то у тебя миленький – сзади прозвучал до боли знакомый голос.

Я застыла, и медленно обернулась. У калитки стояла Галина, хозяйственно положив локти на забор. Сейчас я бы не назвала её старухой. На глазах выступили слезы, а когда взгляд наткнулся на новый браслет, я и вовсе потеряла сознания. Украшение с подвесками в виде двух рожек, щербатых зубов и голубого глаза я не могла оставить меня в добром здравии.