Страшилка

Дождь шел уже неделю. Впрочем, для осени это нормально. Но все равно долго.
Весь мир посерел и поблек. Нигде не осталось ярких красок. Только всевозможно оттенки серого. Темно-серый асфальт, светло-серые машины, бледно-серое небо, серые прохожие, серая я.
Отражение в зеркале тоже серое. Или мне кажется? Вроде бы мои глаза карие, ближе к желтым. Но они тоже выцвели. И когда-то ярко-красные олени на свитере потеряли свой истинный цвет.
Постоянно мерзнут руки. Пытаюсь согреть непослушные озябшие пальцы о чашку с горячим чаем. Воскресенье провожу, завернувшись в шерстяной клетчатый плед и вперив взгляд в экран ноутбука. Который день никого нет в сети. Странно.

Включаю очередной сериал и отвлеченно наблюдаю за происходящим.
В голове пусто. Мысли куда-то испарились. Оно и к лучшему. Я, наконец, оправилась от разрыва с Эдмундом. Не совсем, конечно. Тупая, ноющая боль в сердце долго еще будет преследовать. Ведь я любила его, несмотря на сумасбродные выходки и болезнь. Эдмунд был психически болен. Даже не так. Он был абсолютно безумен. Шизофрения иногда превращает человека в чудовище.

Мы встречаемся на кухне квартиры, которую я снимаю. Это помещение изначально находилось в состоянии, когда его легче запереть на ключ и забыть, чем убрать. Но ему нравится. Ему уютно. Он чувствует себя хорошо среди всего этого старого хозяйского хлама, пыли, копоти и высохших трупиков пауков. Мой друг - он немного странный.

Он всегда приносит с собой термос с жутким растворимым кофе и разливает его по пластиковым стаканчикам. Не уверена, что это кофе. Как по мне-то такой вкус и запах может быть у любого мерзкого варева. Зная своего друга, не удивлюсь, если это просто разбавленная водой грязь или вроде того. Я это не пью с тех пор, как заметила варёного таракана в своей порции жидкости. Но делаю вид, что пью. Я не люблю обижать друзей.

Нам всегда трудно начать разговор. Мы вообще не очень общительные. У меня есть несколько коллег по работе, с которыми я говорю строго по делу. И иногда я засчитываю себе короткие разговоры с кассирами в магазинах как удачный социальный контакт. А мой друг выбирается из своего дома только в мою кухню. Так что первые полчаса мы привыкаем к ощущению другого человека рядом.

- Доктор, что с ней?
- У неё шизофрения, не иначе.

13 дней назад.
Сегодня мне подарили котёнка. Маленький, чёрный котёнок, я назвала его Полночь.
Его подарила мне тётя Мария, я очень её люблю. Мы играем с ней когда мои родители в командировках, у них сложная работа.
Ночь. Пора спать.
Я услышала мерзкие звуки доносившиеся из комнаты родителей.
Я вошла и ужаснулась. По полу были разбросаны отрубленные конечности моих родителей, а в углу лежали их тела.
Я плакала очень долго, изуродованные тела родителей, должно быть причинили большой вред моему детскому рассудку.
Распахнулось окно и резко подул ветер, чёрная расплывчатая фигура появилась около окна, я хотела закричать, но не смогла, похоже это существо не хотело причинять мне вреда.
Мне он не нравится, он меня пугает.

Глава 1. Она не такая...

Смерть идёт к тебе
В огне она горит,
Им она тебя к себе манит.
Не боишься ни пожаров ты, ни искр...
Но будь крайне осторожен с этим,
Ведь всё это не твоя игра...
В этом мире я одна...
И ты один.
Но много слов,
Обид, переживаний,
Мыслей, клятв и обещаний...
Не исполненных желаний.
Много странного в одном тебе таится,
И огонь в душе твоей искрится...

"Я не могу просто так умереть! Я ничего не видел! Я ничего не успел!
Что это за место? Почему здесь так темно? Холодно, сыро. Я ничего не помню. Какое у меня имя? Если я всё забыл, почему я знаю, что не успел сделать так много?
Сколько вопросов. Надо решить всё по порядку".

Он пошел вперед в полной темноте.
Пахло сыростью. Холод окутывал, он чувствовал, происходит что-то неладное...
"Какой гладкий пол. Похоже на плитки. Вспомнил! На кухне у меня лежит плитка. Я вспомнил звук. Звук шагов по ней, но кто ходит по кухне? Я не люблю готовить. Кр... и... кри... кри... Кристина! Но кто это такая? Ой!"

Под его ногами плюхнула лужица. Лужа с какой-то вязкой субстанцией.
Весь пол был в ней. Но он не видел ничего в этой липкой тьме.
"Может я сплю? Нет, а если я мёртв и это "жизнь после смерти"?
Вдруг, вспыхнуло пламя. Своими синими языками оно осветило и разогнало мрак. На синей плитке, цвета сапфира он увидел свое отражение. Каштановые, взлохмаченные волосы, серые глаза, измученный взгляд и худое тело. Надета куртка и брюки красного цвета.

Недавно я перешёл на новое место работы. Работаю теперь в психической больнице. Сразу не понравилось мне это место. Часто слышны крики, вопли... Вот не повезло мне. Я должен следить за состоянием больного, с самой последней стадией болезни. Кажется его звали Пашка. Как же он меня пугал. Ещё бы: постоянно разговаривает с каким-то Андреем. Я сразу понял, что этот Андрей вымышленный персонаж. Псих часто бубнил себе под нос отдельные отрывки фраз. Что-то типо "Сейчас я сверну тебе шею", "Если ты не уйдешь, я тебя расчленю на миллион кусочков". Эх, Пашка. Когда же ты прекратишь меня пугать, а?

Однажды, когда я зашёл к нему в палату, что бы всадить ему в зад два очередных укола, я увидел ужасную картину: в самом дальнем углу лежал окровавленный Павел. Он держал в одной руке нож, во второй не менее кровавой руке была кровавая ручка. На его коленях лежал дневник с чёрной обложкой, она была заляпана алой кровью и какой-то слизью. Я хотел убежать, но любопытство взяло верх. Мне до смерти захотелось знать, о чём думает псих с самой последней стадией шизофрении. Это же шанс один на миллион.

Так как человек я брезгливый первым делом надев резиновые перчатки, я протёр записную книжку. Что-то не хорошо мне стало. В присутствие психа, я не мог открыть его же дневник. Мёртвые глаза Пашки смотрели прямо на меня. Этот мертвый взгляд не давал мне открыть первые страницы, заляпанной кровью книжки. Я ринулся к врачу, что бы сказать смерти Павла. Через минут десять банда врачей была уже в палате. Завернув Пашку в черный пакет с молнией врачи вынесли его. "Покойся же с миром, псих" подумал я. Когда врачи скрылись за углом я ринулся к книге. Сев на пол, так как койка была в какой-то пене, я открыл первую страницу. Эх, Пашка, что ж ты так не аккуратно умираешь то, а? Посмотри, все страницы слиплись из-за твоей кровушки. Я разговариваю с мёртвым психом, неужто я сам с ума схожу? Нет, быть такого не может!

Нежно открыв книгу меня по приветствовал рисунок. На нём был нарисован человек, повешаный человек. Глаза его были выпучены, из руки, а конкретно из вены капала кровь. Мне кажется, что Паша свою кровь вместо красок использовал. Помню, как пришёл к нему, а он мне свой указательный палец показывает, мол перевяжи марлей, спиртом обработай. Так он мне потом сказал, что это Андрей его зарезать пытался. Ножом как махнул и по пальцу ударил, вот кровь и пошла. Рядом с повешаным человек на стуле танцевала балерина. Голая, живот разрезан, из него кишка выползает. Видимо Пашка против балета что-то имеет. А балерина как будто в движении застыла, до чего же реалистично нарисовано. Странно, что он так красиво рисует. Лучше меня, даже лучше некоторых художников. Такие таланты пропадают. Осмотрев рисунок глазами еще раз, я перевернул страницу. Там были Пашкины записи.

Это был обычный ничем не примечательный день.
Милана возвращалась с работы в хорошем расположении духа. В руках она держала два пакета, так как по дороге она заскочила в магазин. Вдруг мобильник Миланы зазвонил и она подняла его, чтобы ответить на звонок. Звонила её сестра Катя.
- Алло, Мила? Ты там как?
- Возвращаюсь с работы. Я купила молока, как ты и просила.
- Ох, спасибо. Можешь купить ещё? Сегодня к нам придут гости.
- Хорошо.

Девушка положила телефон в сумку и направилась в магазин. Когда она подошла к кассе с новым пакетом молока, продавщица как-то странно на неё посмотрела. Милана подумала, что у женщины что-то с головой.
- Думаю, скоро у Вас весь дом в молоке будет, - кассирша бросила язвительную фразу, упаковывая товар.
- К нам придут гости. И вообще, что такого? - Милану раздражало такое поведение женщины. Но, чтобы не устраивать конфликт прямо в магазине, она решила забыть об этом не очень приятном случае.

Непогода, сырость, дождь, мокрый снег, серое от туч небо, поздняя осень, жаль, что период зимы еще только впереди. Но проходили дни, а Олеся все так же сидела у своего окошка в старом многоквартирном доме, прижимая к груди маленькую игрушку. Мне было тяжело рассмотреть, что именно скрывалось у неё в руках, так как нас разделяли десятки метров, точно Вам не скажу, ну, если уж судить, то где-то порядка 20-ти, а может и 30-ти. Я сидел на привычном месте, это было чудесное большое кресло, сделанное под моду 20-х годов. Специально вынес его на балкон, чтобы каждый день наслаждаться утренним кофе с сигареткой. О! Как я люблю это чувство запаха табака, вперемешку с ароматом кофе. Так вот, выполнив всю процессию моей кофейной церемонии, начинаю наблюдать за ней, за той самой милой и нежной девушкой, которую когда-то знал, моя Олеся, моя первая любовь, после нее, признаться честно, встречал много девушек, но никому не смогу похвастаться, что какая- либо из них, являлась лучше моей Оськи. Именно так я ее называл, любяще и ласково, как сейчас помню, протягивая мелодичным голосом, звал ее - Осе-е-е-ечка, родная. Да, возможно, до сих пор испытываю к ней наивысшие чувства, скорее всего, пытаясь скрыть факт любви от самого себя. Итак, сжимая бинокль в руке, наблюдаю за ней, за волнистыми рыжими локонами, которые покрывают плечики, красное платье, так элегантно обтягивающее упругую грудь и бледное, с оттенками синего, лицо. Это все, что могу разглядеть сейчас, сидя на балконе своего дома, который был как раз напротив ее окна. Она никогда! Слышите! Никогда не смотрела в сторону моей квартиры. Это убивало, ну почему, почему же ни разу не взглянула на меня, ведь столько лет слежу за ней, уверенный в том, что Олеся знает, чувствует сердцем, на нее смотрят. На самом деле моя душа предполагала, Оська злится, обижена и главное, винит меня.

Жила одна девочка по имени Кристина, и всё у неё было хорошо, кроме одного. Она была больна жизофренией... Она часто рисовала мёртвых, и она умела видеть духов. Однажды она захотела вызвать Кровавую Мэри и пошла в магазин, чтобы купить всё необходимое (она любила мистику и такие ритуалы).

Когда она вернулась со всем необходимым для вызова, началось приготовление. Когда она всё приготовила, она приступила к ритуалу. Когда она позвала Мэри, ничего не произошло. Она подумала, что её опять надули, и начала орать и рвать на себе волосы (она же больная). И вдруг она услышала странные звуки. Она перестала кричать и прислушалась. Кто-то звал её. Она испугалась и повернулась к зеркалу.

2 запись
Снова ты? Что-то зачастил. Ну, привет, Палач мой. Снова пришёл попытаться убить меня? Нет? А что тогда? Не думаю, что ты пришёл сказать "Прощай". Хочешь на железнодорожные пути? Хм, я надеюсь, ты не заставишь меня прыгать под поезд? Хыхы, не получится. Прыгать под поезд не буду, а съездить можно. Пиво? Нет вчера попили немного в компании и хватит.

Сегодня мы оба какие-то странные, я на тебя не ору что ненавижу, а ты не так сильно настойчив. Что это с нами? Я тоже не знаю. Надеюсь в следующий раз мы снова так мило поговорим.

3 запись
А если ты всё-таки устанешь со мной бороться и оставишь меня в покое, а я через какое-то время захочу тебя вернуть? Ты вернёшься? Да, знаю, что нужно сделать. И всё-таки я не понимаю для чего ты это делаешь...

4 запись (сон)
Мои кошмары стали кажется запоминаться. Сегодня вот меня растолкал любимый человек из-за того что я опять задыхалась, кулаки были сжаты, а меня трясло. Сейчас этот человек спит, а я записала в тетрадь свой сон, который я наконец-то запомнила. Раньше я только примерно знала что мне снится. Тематика. Узнавала по не, которым признакам. А сегодня всё иначе. Вот этот сон.