Страшилка

Жил один мальчик. Он жил с мамой, папой и маленькой сестрёнкой. Папа иногда рассказывал, что его предки были кочевниками и когда-то давно жили в пустыне. А дедушка даже мог рассказать, как нужно находить воду в песках и ухаживать за верблюдом.

- Помнишь дедушку? - спрашивал папа, - мы однажды ездили к нему.
- Не помню, - отвечал мальчик.
Но на самом деле мальчик очень хорошо помнил старика, похожего на опасную хищную птицу и помнил его глаза - как два куска темного льда.

Мальчик тогда так сильно испугался, что убежал бы, но ноги его застыли как камень и он не сдвинулся с места. А дедушка громко расхохотался и сказал, что такой слабый ребенок не смог бы выжить в пустыне. И больше не обращал на мальчика внимания.

Пока он шёл, он думал. Думал обо всём сразу: почему он оказался здесь? Почему всё здесь такое?.. Какое оно есть? Ведь раньше такого не было. Он старался вспомнить что-либо об этом. Он вспомнил о слухах, которые разносились по Мохаве: экспедиции НКР в легендарное Сьерра-Мадре, пылевые бури со стороны Разлома, беспорядки в Вегасе и что-то ещё...

Размышления были прерваны фактом того, что он уже в зоне видимости сторожевых вышек исправительного учреждения. Остановившись на полушаге, он стал осматривать местность. Обнаружив на своём пути консервные банки со светящимися лампочками, он насторожился. Они выстраивались в линию, проходящую поперёк тропы ко входу. Обойдя её, он решился всё же разминировать заряды. Достав пистолет, он тщательно прицелился в один из них и выстрелил. За выстрелом сразу же последовал взрыв, представляющий собой шумную цепь вспышек. Теперь обитатели тюрьмы знают о том, что к ним идут, правда, если там кто-то всё ещё есть.

Он очнулся на плиточном полу в окружении куч мяса. При себе у него не было ничего: ни оружия, ни понятия о том, где он, даже одежды. Поднявшись с пола, он подошёл к лежачему на постели в углу. Тронув его пальцем, он, пусть и не сразу, но ощутил холод. Перед ним лежал труп. Недолго церемонясь с лежачим, он снял с него одежду и присвоил себе всё, что у него было - убогий самопал, два патрона и записка.
"Да, мы почти загнали его! Ещё немного и эта банка бобов наша!", - гласила запись. Он выбросил её и поднялся наверх по лестнице. Наверху был ещё один труп. Женщина в красном комбинезоне. Обыскав её, он нашёл ещё немного патронов и журнал по ремонту. Выбросив его, он поднялся и пошёл к двери. Потянув за ручку, он толкнул дверь и вышел наружу.
У него, как и у всех вокруг, не было имени. Здесь, в значительно преобразившейся Мохаве, отныне не важно кем ты был и являешься: гражданин НКР, старатель, мародёр, бандит, легионер, завсегдатай Стрипа. Самое главное здесь - выживание любой ценой. Он понимал это.

Истина не всегда обитает на дне колодца. В насущных вопросах она, по-моему, скорее лежит на поверхности. Мы ищем ее на дне ущелий, а она поджидает нас на горных вершинах.
Эдгар По

Солнце стояло в зените и безжалостно палило сухой воздух. Пустынный ветер обдувал верхушки песчаных барханов, заметая подобие дороги возле старого караван-сарая. Одинокий путник показался из очередного поворота дороги, верхом на верблюде, замотанный в серые ткани. Неторопливо он проехал под аркой, оказавшись во внутреннем дворе караван - сарая, где в центре расположился большой хауз с навесом около него, где было привязано пару верблюдов. Путник спешился и привязал своего к остальным, прошёл под тень одной из арок. Тут не было людей - видно, все прятались от обжигающего солнца внутри. Но двор был ухожен, а в тех местах стены, где она потрескалась или откололась кто-то вновь нанёс свежую глину, а та быстро высохла, под напором яростного в последние годы светила.

Этот торговый путь умирал: всё реже ходили караваны через пустыню, протоптанный путь заметал ветер, а оставшиеся караван - сараи уходили в небытие за ненадобностью. А всё из-за жары, которая выжигала всё живое, делая и так необъятную пустыню больше. Её пески простирались уже до самой Столицы. А путник помнил, что в детстве там цвели сады, текли мощные реки. Теперь же это в прошлом и единственным источником влаги стали хаузы, да и те со временем проигрывали свой неравный бой со зноем.

Эпизод 1 - Кровавый ужин

- Кол-я-я-я, Дима, Даша, кушать!
Через полминуты за столом восседала вся семья.
- Я не понял? Я не понял? Это что такое? – брезгливо отодвигая тарелку с макаронами, возмутился глава семейства Николай.
- Мама? Мы что стали бедными? – отодвинув тарелку, спросила Даша.
- Где греча? Я спрашиваю, где гречка? – с нервным тиком смел рукой посуду на пол сын Дима.
- Вы уже три дня едите гречку... Я захотела разнообразия...
- Разнообразия-я-я? Ты сама ешь свое разнообразие! А нам давай гречку! – стукнул по столу Коля.
- Я и так не ем гречку, у меня на нее аллергия... - обиженно ответила женщина, взяла кастрюлю и пакет с крупой. – Если бы вы хоть немного уважали меня, то помнили бы об этом...
Первым вскочил Николай, он выхватил пакет с гречкой и начал запихивать ее в рот. К нему подбежали дети и начали пытаться вырвать пакет. Дима толкнул Дашу, она отшатнулась назад, упала и ударилась головой об батарею.
Женщина выкрикнула: «Боже мой», подбежала к дочери. Девочка вцепилась в руку матери и закричала: «Гречк-у-у».
Николай схватил нож и ударил сына в живот, потом отбросил орудие и скрылся вместе с пакетом крупы в спальне, где продолжил жадно запихивать в себя содержимое.

Песок струился по ветру, застилал Солнце, засыпал глаза, скрипел под ногами. Голубое небо, белое Солнце и желтый песок... Из-под носка ботинка вылез черный скорпион, и Линн с отвращением отшвырнул его прочь. Позади себе под нос выругался Курт:
— Чертова пустыня... — и приложился к фляжке с водой.
Уже девять дней они шли в поисках базы древней нечеловеческой цивилизации. Девять дней никого и ничего, кроме редких перекати-поле да временами выползающих на свет божий членистоногих и рептилий – змей, ящериц. Девять дней невыносимого зноя, горячего ветра, грязного пота и тяжести поклажи. Шаг за шагом, вздох за вздохом. Следы постепенно таяли, заносимые, и так же таяли запасы воды. И их терпение.
— Если мы не найдем базу в ближайшие дни, придется поворачивать. Иначе закончится вода. — Курт хотел сплюнуть, но решил поберечь влагу.
— Судя по нашим координатам и данным карты, мы должны наткнуться на нее вот-вот, — обнадежил его Линн. — Нельзя отступать!
— А кто говорит об отступлении? Не найдем сейчас, возьмем с собой больше припасов и вернемся.
— Я все-таки надеюсь, что мы найдем базу сейчас...

В старые далёкие времена шла экспедиция по одной пустыне...
И вдруг на пути повстречали не обозначенный на картах колодец.
В пустыне вода лишней не бывает, и одного геолога решили в колодец опустить.
Долго его опускали... Но вдруг он дико закричал и задёргался.

Когда его достали, он был мёртвый и седой.
Тогда вместо него опустили фотоаппарат. Фотоаппарат что-то сфотографировал.
Вот стали проявлять пленку. Проявлявший взглянул на неё, страшно закричал и умер.
Его помощник догадался сжечь фотографию, не заглядывая в неё.
Он понял, что эта фотография может погубить много людей.

Она всегда была конченной, но идея спереть кактус означала, что она сошла с ума окончательно. Однако, сделать огромный круг через пустыню ради кактуса, он согласился не препираясь, потому что знал, что это последнее желание, которое он исполняет. Через несколько дней он подаст на развод, и его адвокаты уничтожат ее. После 5 ужасных лет с этой стареющей тварью наконец у него будут деньги и свобода.
По радио заиграла песня Джека Уайта. Они ехали молча всю дорогу, сначала в тишине, затем Джессика включила эту музыку. Она настораживала его - Почему она молчит? Конечно, у них всегда были сложности в общении, она могла обидится и молчать, но ее сегодняшнее поведение было необычным, он никогда не видел ее такой. Это его пугало, что черт возьми с ней происходит? Она что-то подозревает? Даже если и так, то подозревает, но не более. Да, она подозревает он в этом уверен. Он совершил ошибку, что согласился выкопать кактус. Она знала, что он никогда не стал бы заниматься этим, а еще он почти не препирался. Ок 1:0 Джессика. Она умнее, чем кажется. Но она ничего не знает, ничего. Он выкопает этот проклятый кактус, уже поздно пытаться что-то изменить. Будет только хуже, если он пойдет сейчас на попятную.
Пикап резко остановился.
- Что такое? - Спросил Джек.

Старинные руны руку обогнули
И врезались прямо в висок.
Они же не поняли, что их обманули -
Тела превратились в песок.

И я посмотрел уже на пустыню -
Нет никого в её глубине.
И именно я осквернил ту святыню,
Пытаясь с богами быть наравне.

Теперь же здесь на сухих ветвях
Висят, пеплом покрытые,
Идеи чужие, но они не хотят
Идти в руки мои, кровью обмытые.

Тихий ветер лениво гонял по остаткам дороги сухую осеннюю листву, и шелест ее был единственным звуком в разрушенном мегаполисе. Повсюду одиноко стояли напрочь проржавевшие остовы автомобилей, в некоторых из них на сиденьях виднелись скелеты, лениво поблескивая белыми зубами, если те еще сохранились. Было холодно, из изо рта одиноко бредущего человека исходил пар. Не оборачиваясь по сторонам, думая лишь о своем, опустив голову и спрятав руки в карманах, он неспешно брел вперед, до тех пор, пока солнце не спряталось за горизонтом, и не стало совсем уж нестерпимо. Тогда он, свернув с дороги, вошел в ближайший уцелевший дом, и у которого, впрочем, не было нескольких верхних этажей, а вместо них торчали искореженные останки, смутно напоминая кости каких-то неведомых животных.

Человек плотно закрыл за собой дверь и окинул взглядом помещение. Ничего необычного - полки с останками давно сгнивших книг да пару стульев. Ни о каком ковре или других визуальных удобствах речи, конечно же, не шло. Насобирав несколько чудом сохранившихся листков, он разломал оба стула и, сложив их вместе на полу, после нескольких попыток развел костер, сразу же протянув к нему озябшие руки.