Страшилка

В один из летних дней мы поперлись в лечебницу, чтобы пощелкать себя на фоне руин бывшей психушки. Трехэтажная больница уже тогда была порядочно потрепана: во многих местах в полу зияли огромные дыры, стены с облетевшей штукатуркой постоянно крошились, а крыши к тому времени уже в принципе не существовало.

Мы направились в дальнее северное крыло, где когда-то держали преступников на принудительном лечении. Это было единственное место, сохранившееся в самом приличном состоянии. Оно представляло собой небольшой обшарпанный отдельный корпус. Конечно, трудно угадывалось, что тут содержали заключенных. Никаких решеток на окнах, в принципе как и рам, уже не осталось. Про больничный инвентарь я вообще молчу. Все, что сохранилось, это пожелтевшие трудно прочитываемые листки с записями, разбросанные на полу.

Забравшись на третий этаж, мы, собственно, и занялись тем, для чего пришли - начали фотографироваться. Так прошло полтора или два часа. Уже собравшись уходить, мы услышали странный шум на втором этаже, похожий на шарканье ног. Конечно, в заброшенной лечебнице это звучало жутко.

"Знаешь, я все чаще и чаще боюсь идти домой. Помнишь ту остановку, у опушки леса? Проходя все дальше в лес, оборачиваюсь, я вижу тебя. На остановки ты ждешь автобус, ждешь, что я на нем приеду. Я хочу крикнуть тебе "Не жди! Я уже тут". А я молчу, боюсь: слов, пересуд, суд. Опять эта не выносимая лечебница, где тебя нет.
Обернусь, а ты все стоишь и стоишь. Ноги сводит от страха, хочется убежать, но не могу. Да, боюсь! Боюсь тебе признаться, что мне страшно увидеть твое лицо. Кто говорит, что ты красавица, а чаще несут чушь, оскорбляя тебя, называя кровавой проституткой из ада. И страшнее тебя, в аду, только Сатана. Открывая дверь подъезда, ломлюсь из-за всех сил, чтобы в темном неосвещенном углу не увидеть тебя. Я чувствую себя, маленьким ребенком, пряча ноги под одеялом. А может ты призвала своих помощников и они меня уведут в мир ужаса.
Признаться, мне нравится фантазировать, а может это так и есть. Что я - отродье ведьмы и мне предначертано стать великим. Но в тот момент, когда я вижу смерть человека наяву. Меня переворачивает и мне становится плохо от того, что может со мной случится. Я попаду в мир Ужаса, Ужаса. Мне правда страшно увидеть тебя наяву, дыхание мое перехватит. Я задохнусь от твоего поцелуя.
Я прошу только об одном: приходи ко мне во сне. Прошу, прошу, прошу... Кстати, все хотел спросить у тебя. Лет десять назад, приходила ли ты в мужском обличии? Так и не разобрался, я все боялся обознаться, чтобы ни разочаровалась ты во мне".

Эти бетонные стены
Словно давят на нас.
Я не могу думать,
Мне трудно дышать.
Я слышал чей-то голос,
Он меня звал,
Но мне дали ксанакс,
И он сразу пропал.

Я заперт в палате,
Она без границ.
Всё равно, что в могиле
И быть при этом живым.
В моей истории болезни
Написали - что я псих,
Но Я не больной,
Я так вижу мир.

От лица Эшли Гаррисон

- Вы когда-нибудь задумывались о смерти? Хотели покончить с жизнью?
Я лишь пожала плечами, не зная как ответить на этот вопрос. Доктор Хардли задавал мне его уже не один раз, и на каждый из них я не могла ответить.
- Знаете, Эшли, если мы не узнаем корень проблемы, никогда не сможем устранить остальных ваших "я".
Я ухмыльнулась и промолчала.
- Ладно. Не хотите отвечать, идите отдохните.
Доктор Хардли кивнул и два санитара схватили меня под руки. Меня повели в знакомую всем палату с белыми стенами.
- Отдыхайте, мисс.

Никогда не забуду тот день. Серое осеннее небо создавало атмосферу безысходности и нагнетало без того скорбное настроение. Капли прохладного октябрьского дождя, перемешиваясь со слезами, стекали по щёкам, стоящих вокруг свежевырытой ямы людей. Иногда звук шума дождя перебивался всхлёбывaниями и пocтaнывaниями рыдающих женщин.
Глаза всех находившихся здесь людей, смотрели пустым взглядом вниз ямы, в которую только что опустили гроб.
Все мы собрались, чтобы проститься с нашим другом Иваном, который по воле судьбы попал в автомобильную катастрофу. Он был очень хорошим человеком. И я говорю это не потому, что так принято говорить про ушедших. Он действительно был замечательным другом. Лично мне же, он приходился единственным и лучшим другом. Потому горечь потери подкосила меня, и я заработал себе нервный срыв. Поначалу врачи не хотели меня отпускать на похороны, но пройдя пару тестов главврача я доказал, что смогу адекватно отнестись ко всему. Глупые всё же люди эти врачи. Как можно отнестись адекватно к ситуации, когда из твоей жизни уходит её часть?! Но я должен был провести своего друга в последний путь!

Привет, меня зовут Олег. И однажды со мной, произошла история...
Было 3 часа ночи, мне позвонили на телефон.
"Странно", - подумал я. - "Кто мне мог позвонить?"
Это оказался мой друг Мишка... Я взял трубку, мне Миша сказал странным голосом:
- Не спишь?
- Твою мать, в 3 часа ночи! Конечно... Да! - Сказал я в ярости.
- Слушай, я тут нашел фигню. Про ту психушку... Там, короче, видео, ну... Завтра, да, завтра... - Сказал Мишка более активно.
- Ты серьёзно? - Спросил я.
- Да... - Ответил Мишка.
- Ты звонишь мне, чтобы сказать, что ты придешь завтра?! - Рассержено крикнул я.
- Д...
Не успел он договорить как пошли гудки...

Где сон, а где явь?
Во снах я нахожусь в психиатрической лечебнице, и в реальности моя жизнь идет под откос. От меня уходит девушка. Уходит потому, что я стал слишком равнодушным ко всему. Уходит что-то выкрикнув и громко хлопнув дверью. Не из-за этих ли снов я стал таким?

Если во сне я не прикован к кровати, то меня ведут на пытки, и что-то постоянно спрашивают, но я не понимаю, что они говорят. Эти люди, хотя нет, не люди - демоны в белом, насильно кормят меня своим ядом через трубку. От него меня начинает тошнить.

Хорошо, что я научился просыпаться в самый страшный момент, хотя отголоски сна еще преследуют меня в виде головной боли по утрам. Мой психиатр выписывает мне обезболивающее, но оно не помогает. Тогда он выписывает более сильное. От него начинает кружиться голова, но оно хоть немного притупляет боль. Он советует, мне обратится к другому специалисту, но мне кажется, что это пустая трата времени.

- Хочешь покажу тебе, что значит любовь? - спросил Даня.
- Я не верю в любовь, это просто психическое расстройство и ничего более. - рассержено ответила Василиса.
- Почему же ты так думаешь?..
- Уходи, ты мне уже надоел!
Василиса снова говорила сама с собой, вот уже 3 месяца она находится в психологической лечебнице, после расставания с Даней ей все время мерещится кто-то. И она постоянно с ним говорит, хотя подсознательно осознаёт, что это вовсе не реальность. День за днём надежда на то, чтобы пережить сие состояние покидало её. Она совсем сложила руки и лишь продолжала говорить сама с собой.
Василиса сидела на белой кушетке с фотографией в руках и тихо плакала. Подумать только ещё 6 месяцев назад она была счастлива. Сейчас этого нет. Оглядывая белые стены палаты она не понимала, как ей уйти отсюда.

Такого жаркого лета давно никто не помнил. За два месяца не пролилось ни одного дождя. Зной раскалил асфальт до липкой тягучести и высушил на газонах траву. Деревья ощетинились неподвижными колкими листьями и тихо пергаментно потрескивали. И даже ночи не приносили вожделенной прохлады. Дома, словно раскалённые печи, сохраняли жар горячего, как пирог, города. А утром неутомимый диск вновь появлялся на небе, и всё начиналось сначала.
- Бабушка, мы пошли купаться! - заявили внучки, которых ждали во дворе подружки.
Светлана Ивановна в сотый раз наказала, чтоб не заходили далеко, не сидели в воде до синих пупырышек, чтобы старшая, Соня, присматривала за егозой Галкой. Потом, скрепя сердце, отпустила девчонок и вышла на балкон. Внучки выскочили из подъезда, влились в щебечущую стайку дворовых ребят. "Вроде всех знаю. Пашка Егоров из второго подъезда. Вера и Люда постарше Сони. Примерные девочки и родители у них хорошие. Присмотрят", - успокаивала себя Светлана Ивановна. Она с удовольствием пошла бы на речку сама, но накануне, собирая на даче малину, задела притаившийся в кустах борщевик. Через три дня руки до самых плеч покрылись водянистыми, как от ожогов, волдырями. Век живи - век учись! Если бы она сразу вымыла руки, или хотя бы не находилась после этого на солнце - ничего бы этого не было. Едва сдерживая непреодолимое желание почесать, да что там - яростно разодрать зудящие места, Светлана Ивановна помазала руки облепиховой пенкой и принялась ждать девчонок.

Эту историю мне рассказала тётя Люба, как всегда она рассказывает мне разные страшные истории, ведь она понимает, что я люблю страшные жуткие истории. Хоть мне и 7 лет, я люблю страшилки. А как же без них? Начнём, иначе они могут следить...

Была обычная ночь, дождь лил как из ведра, были слышны стуки дождя по подоконнику. Я вышла из ванной комнаты, почистив зубы и помыв ноги, я переоделась в пижаму и улеглась в кровать, ожидая своей любимой нянечки Тёти Любы, ведь родители уехали отдыхать, а обо мне и не позаботились. Наконец, домыв посуду, Тётя Люба вошла в комнату, и начала мне рассказывать страшную историю, которой я так долго ждала.

Был обычный вечер. Закат отражался в воде реки, которая протекала в парке. Я (тётя Люба) решила, после долгого рабочего дня прогуляться по парку, со своим молодым человеком. Мы, гуляя, обсуждали прохождение нашей предстоящей свадьбы, о которой я так долго мечтала. Почему-то Даниил остановился, словно вслушиваясь в тишину.