Страшилка

В детских лагерях отдыха очень не любят, когда дети купаются в открытых водоёмах: каждый раз, когда выходят из воды, то одного ребёнка не хватает, хоть плачь! Однажды вдруг лишний ребёнок из воды вышел - так воспитатели его всё лето в отдельном домике держали про запас. Осенью пригодился.

Мне было 13, и я была в лагере, который находился в лесу. Однажды поссорилась с девочкой, которая считала меня близкой подругой, и она расстроенная убежала куда-то. Я решила, что помирюсь с ней, когда она вернется. Она не вернулась. Кто-то из детей увидел, как она перелезает через забор, ограждающий лагерь, и забил тревогу. Я помню полицию и ее заплаканных родителей. И что окрестности вокруг долго и упорно прочесывали. Ни единого ее следа. Стараюсь об этом не вспоминать, иногда виню себя.

Летний лагерь, очередь на медпост. Сидит мальчишка лет 10-ти, в шортах с дырой на коленке, в одной сандалии и разных носках. Прижимает лед к здоровенной шишке на лбу и жалостно так напевает: "Я перепутала, думала, это любовь"...

Лучики раннего солнца нежно разбудили маленькую Катю. Девочка начала потягиваться и принялась приводить себя в порядок: чистить зубки, умываться, расчесывать свои красивые длинные волосы. Комната была достаточно большой, в ней находилось около 30 коек, где располагались ее подруги по несчастью, которые как и Катя, попали сюда по тяжелой воле судьбы. Когда Кате было 5 лет, ее родители погибли в автокатастрофе.

В доме очень часто происходили ссоры, пьяный отец регулярно поднимал руку на мать и мог позволить себе кричать матом на всю квартиру, не обращая внимания на дочь. Катя в первый день, как только ее привели в детдом, очень обрадовалась, она сразу подружилась с девочками и по сей день они в хороших отношениях. Воспитатели тоже были хорошие и любили малютку, все, кроме Тамилы Васильевны. Это была злая и очень угрюмая женщина, выглядела она для своего возраста, сказать что просто ужасно — сказать ничего, потрепанные волосы, мешки под глазами, сташнючие морщины и куропатый нос. Детишки часто поддразнивали ее «ведьмой», за что она специально договаривалась со своей подругой поваром которая работала в столовой, и та вместо того чтобы готовить вкусные деликатесы, варила манку без сахара.

Я ограждаю себя от общества людей. Ненавижу все эти лица, проходящие мимо, смотрящие на меня. Я готова вцепиться в любого, кто посмотрит в мои глаза. От ехидных, лицемерных, злых или счастливых и радостных взглядов моя личность просто в бешенстве. Признать, себя я тоже недолюбливаю, но черт с этим, думать о смерти и суициде слишком низко и ничтожно. Жалеть меня все равно никто не станет, а уж тем более сострадать. Все это связано, возможно, с тяжелым детством, хотя сейчас я принимаю это за урок.

Мой круг общения? Нулевой. О своих родителях я ничего не знаю, потому что росла в детском доме. Люди, которые растили меня, были зверьми, издевающимися над беззащитными детьми, уничтожая их прекрасные представления о жизни и будущем. Все те муки, пытки, что они испытывали, обошли меня стороной. Я была незаметной, пряталась в самых непредугаданных местах, ожидая в страхе своей очереди. Но этот кошмарный сон, кажется, закончился быстро. Меня выпустили оттуда, сопровождая фразой: "Так, как же тебя... кажется ты... кхм, молодец, отправляйся во взрослую жизнь. Тебя ждет много интересного, удачи". "Вот уж спасибо, слишком долго я ждала своей "взрослой" жизни", - подумала я тогда, перед тем, как покинуть стены этого отвратительного здания.

Маша ехала уже четыре часа, добираясь до пункта назначения по разбитой, неровной дороге. Спина жутко затекла, да и остальные конечности тоже. Из города она выехала на рассвете, сейчас же солнце уже вошло в полную силу и нещадно палило так, что машина Маши, больше походила на сауну.

Маша Попова в свои тридцать, выглядела намного старше: плохо выкрашенные волосы, полное лицо, мелкая сеточка морщин вокруг глаз. Неудивительно, что у нее уже давно не было мужчины. Хотя, она в нем и не особо нуждалась. Она привыкла жить только для себя. Поэтому в это утро Маша без сожаления покинула свою маленькую комнату в коммуналке и отправилась в богом забытый пригород, куда ее пригласили по работе.

Наконец, неровная дорога закончилась и Маша выехала на относительно ухоженный асфальт. Справа от нее, потянулось поле, такое широкое, что она едва могла различить лес, начинающийся прямо за ним. Слева - небольшая березовая рощица, словно сошедшая с картины какого-нибудь художника. "Да, - подумала Маша, не спеша проезжая мимо указателя "п. Березово". - Живут же люди! Какая природа кругом! Загляденье просто!"

Впереди показался долгожданный поселок: невысокие дома в пять этажей, располагались вперемешку с ухоженными частными домиками. На улице было немноголюдно. Маша поравнялась с миловидной девушкой в легком платье фисташкового цвета. Маша ехала уже четыре часа, добираясь до пункта назначения по разбитой, неровной дороге. Спина жутко затекла, да и остальные конечности тоже. Из города она выехала на рассвете, сейчас же солнце уже вошло в полную силу и нещадно палило так, что машина Маши, больше походила на сауну.

Заведующая одним детским садиком как-то ездила с мужем в Китай. Там на рынке она купила говорящую игрушку. Это была такая маленькая девочка-негритёнок. Если ей нажать на голову, тогда она рассказывает какую-нибудь сказку. Другие куклы были красивее, но только эта говорила по-русски. Кукла называлась "Чёрная дюймовочка".

И вот как-то перед сончасом в садике в старшей группе воспитательница включила чёрную дюймовочку. Она стала рассказывать сказку про одну девочку. Эта девочка жила в лесу, в красивом домике. Как-то раз она нашла больную белочку. У белочки болела лапка. Девочка вылечила лапку белочке. Та в знак благодарности подарила девочке кукольный домик. На этих словах что-то в кукле сломалось. Она опять стала повторять про то, что девочка жила в красивом домике, что нашла больную белочку, которую потом вылечила, за что получила кукольный домик. Потом заново: что девочка живёт в красивом домике и так далее.

Дети все как один заснули под эту историю. Заснула и воспитательница. И снился всем один и тот же сон, что белочка дарит домик, а ребёнок селится в этом домике. И так по кругу.