— Наша компания выиграла тендер и мы подписали документы на очень крупную сделку. Но мой партнёр воспользовался левыми реквизитами и подставил меня. Вышел сухим из воды, а меня обвинили в сокрытии налогов.
— Вы давно с ним работали?
— Да, у нас никогда не было проблем. Теперь он руководит моим бизнесом, а мне дале 20 лет. Он продолжит подставлять невиновных людей и калечить судьбы моих сотрудников. Мне нужно доказать свою правоту. — Достаёт из кармана стопку запечатанных конвертов. — Эти письма надо просто закинуть в почтовый ящик.
— Мужики! В тюрьме начался бунт! Я слышу выстрелы.
Глухие выстрелы, что разрывают тишину мрачного коридора, словно гром в ясное утро. Лужи пота и страха смешиваются на бетонном полу, а в воздухе витает запах горячего металла и подавленных криков. Стены, изъеденные временем и человечьими судьбами, дрожат от громыхания, вырвавшегося из недр сидячих душ. Лучи синевато-белого света пробиваются сквозь решётчатые окна, освещая заплаканные лица, полные недоумения и ярости. Словно хищники, заключённые скукоживаются в своих клетках, готовы восстать против угнетения, против тех, кто превратил их жизнь в бесконечный ад.
— Вы давно с ним работали?
— Да, у нас никогда не было проблем. Теперь он руководит моим бизнесом, а мне дале 20 лет. Он продолжит подставлять невиновных людей и калечить судьбы моих сотрудников. Мне нужно доказать свою правоту. — Достаёт из кармана стопку запечатанных конвертов. — Эти письма надо просто закинуть в почтовый ящик.
— Мужики! В тюрьме начался бунт! Я слышу выстрелы.
Глухие выстрелы, что разрывают тишину мрачного коридора, словно гром в ясное утро. Лужи пота и страха смешиваются на бетонном полу, а в воздухе витает запах горячего металла и подавленных криков. Стены, изъеденные временем и человечьими судьбами, дрожат от громыхания, вырвавшегося из недр сидячих душ. Лучи синевато-белого света пробиваются сквозь решётчатые окна, освещая заплаканные лица, полные недоумения и ярости. Словно хищники, заключённые скукоживаются в своих клетках, готовы восстать против угнетения, против тех, кто превратил их жизнь в бесконечный ад.
Звуки шагов, тяжёлых и резких, приближаются, создавая ощущение неминуемой бури. Я вижу, как один из них, поднявшись на ноги, бросается вперёд с горящими глазами, полными желания свободы. Жажда перемен пронизывает воздух, и, кажется, время замирает — оно дышит в унисон с сердцем, готовым разорваться от страха и надежды.
— Ещё выстрел. О, чёрт, они прорвали все посты охраны.
В холодном сиянии ламп, отражающем более тёмные уголки камеры, вспыхнул хаос. Заключённые, ранее собранные в унылые ряды, внезапно поднялись с решимостью, которая шокировала даже бывалых охранников. Первым был Генка с позывным «Гэша» — старший авторитет, находившийся в тюрьме уже больше десяти лет. Его голос, низкий и уверенный, подал сигнал к атаке. Охрана, ещё не осознавшая мощь волнений, поплатилась за недооценку. Один за другим, заключённые врывались в перегородки, формируя цепь противостояния. Заброшенные стулья и мокрая тряпка от потока жизней стали их оружием. Зажатые между стенами, охранники не успели среагировать, как тяжёлые двери рванулись у них за спиной. Крики и резкие звуки завладели коридорами, музыка бунта раздавалась, напоминая о брошенных мечтах и городах. Они не просто срывали узы — они отзывались на звёзды, ослепляя надёжность серых стен. Демократия, рождённая в боли и страсти, разрывала цепи. Настал черёд прорывать путь к освобождению.
— Нужно срочно забаррикадировать выход с нашей стороны. Мы доберёмся до почтового ящика подальше отсюда и закинем эти письма. В кабинете есть мебель — всё в бой. Стулья, тумбочки, столы, шкафы — к двери.
Все понимают, что времени в обрез. Мы, скупая решимость на лицах, метнулись к мебели в кабинете. Стулья, которые когда-то были уютными спутниками переговоров, теперь служили защитой. Я схватил один из них и с рвением поставил его поперёк двери. Тумбочки, хоть и невзрачные на вид, брошенные на смену величеству, оседлали фронт первой линии. Столы, тяжёлые и угловатые, швырялись в образовавшееся пространство с громом, защищая нас от возможной угрозы. За каждым движением ощущалась повышенная тревога, но и несгибаемая воля. Шкафы, костяк нашей обстановки, словно стражи, крепко встали на защиту самого важного — времени, данное нам.
— Живо! — короткий крик слился с звуками импровизированной бараки.
Создавалось ощущение, что в каждой детали этой подготовки прятались крошечные надежды, страдания и мечты о свободе. Каждая вещь, перевёрнутая или передвинутая, хранила в себе часть нашего стремления выжить. Впереди ждала лишь тьма, но мы были готовы.
— Слушай меня, есть запасной выход, который вёл к водосточной трубе. Вот через неё нам и надо проползти. Ночью мы должны выдвигаться в пустыню.
Когда часы пробили полночь, заключённые осторожно начали свой план побега. В темноте, под глухой тенью стен, они добрались до узкой решётки, ведущей к водосточной трубе. Стиснув зубы, они один за другим начали проползать сквозь грязную трубу, где витающие запахи серых нечистот наполняли их лёгкие. Мерцающий свет луны едва пробивался через узкие щели, предоставляя немногим надежды на спасение.
— Бог ты мой, ну и смердит! — Прошипел один, прикрывая носовые пути рукавом.
Наконец, выбравшись на свободу, они оказались в пыльном углублении, обрызганные фекалиями и испачканные в грязи. Дрожащими руками вытирая лица, они взглянули друг на друга – в их глазах сияли решимость и страх. Пройдя длинные километры, таща свои исцарапанные, потные тела через безмолвные просторы, они наконец достигли края пустыни, глядя на бескрайние пески в свете восходящего солнца.
Ночью, когда звёздное небо развернуло перед ними свой непостижимый свод, сбежавшие заключённые остановились на привал посреди безмолвной пустыни. Холодный ветер шептал свои тайны, а песок, переливаясь, казался светящимся морем темноты. Устало опустившись на выжженную землю, они расселись вокруг небольшого разведённого костра, один из них обнимая себя, проводя руками снизу вверх, дабы хоть немного согреться и растереть кожу. Погрузившись в тишину, ощущая, как страх и напряжение начинают понемногу утихать. Вдалеке мерцали огни, за которыми простирались величественные дюны, словно горделивые стражи незримого мира. Ночные звуки — пробег грызунов, негромкое шебуршание, словно завывание пустынных бурь — создали симфонию, позволяющую забыть о том, откуда они пришли. Было похоже на звуковые эффекты и галлюцинации. День был насыщенным, и их переполняло от переизбытка чувств и эмоций. Вначале ничего не получалось. Один из них, с выражением сосредоточенности разжёг небольшой костёр, его языки пламени танцевали, отбрасывая тенистые фигуры на песок. Наконец-то, с N-ой попытки вышло. Теперь хоть они смогут согреться. Они делились шёпотом историями о свободе, мечтали убыть вдали, где не угрожает глаз закона. Но в каждой тени скрывалось ожидание, ведь не покинут ли они эту ночь, так и не найдя желаемого спасения?
Спустя несколько часов одному из них прислали смс.
— Это Деймон.
— Что он написал?
— Сказал, что у него есть очень важные новости.
Солнце уже клонилось к закату, окрашивая небо в кроваво-красные оттенки, когда сбежавшие заключённые, вымотанные и покрытые грязью, наконец достигли заветного почтового ящика. Их дыхание было тяжёлым и рваным, а ноги, словно свинцовые, отказывались подчиняться. Обсохшие потные лица отражали всю тяжесть тернистого пути — через глубокие леса и бурные реки, будто они пробежали 1000 метров, в которых теряли надежду и вновь находили силы. Каждый из них знал, что в запечатанных конвертах заключены не просто слова, а доказательства невиновности их друга, который, столкнувшись с несправедливостью, остался в стенах тюрьмы. Сердца колотились в унисон, когда тени закатного света падали на металлический ящик, в котором кроется шанс на свободу и справедливость. Словно проводя последнюю церемонию, один из них, трясущейся рукой, бросил письма в аркообразную выемку, чем-то похожую на щель, зная, что на кону стоит не только жизнь, но и надежда на лучшее завтра.
Спустя несколько недель.
— Да, те письма, которые вы отправили – нам очень помогли. Как и планировал – бывший партнёр Криса попытался его найти, чем и совершил ошибку.
— Что именно?
— Я смог выкрасть у него доказательства невиновности Криса. Осталось только привезти эти доки в полицию и всё будет кончено.
— Не зря через парашу проползали. Я в душе столько часов не отмывался от грязи.
— Кажется, я вижу какие-то машины, и они едут к нам.
— Что вы будете делать?
— Видимо, нам придётся уехать. Возможно, это партнёр Криса. Нас нашли.
— Как?
— Так, без паники. Я хочу, чтобы один из вас приехал ко мне домой и ждал нас с Крисом. Мы приедем туда как можно скорее.
— Щелбан поедет.
— Я попрошу своего знакомого забрать его. — Прерывается. — Так, всё. Объясню всё потом.
Он пару минут медлит у подъезда к дому. Крутит в ладони ключи от входной двери. Знакомый адвоката передал их прямо в машине. Только сказал, что Щелбан может просто войти, не дожидаясь хозяина. Лучше привлекать к себе меньше внимания и подождать внутри.
Он заходит внутрь. Бурчит себе под нос, пока наливает из графина воды в стакан. Кухня обставлена с минималистическим шиком: плавные углы, металлические поверхности и минимум посуды и бытовых приборов. Гостиная встречает его похожим стилем. Но все стены заставлены стеллажами с книгами. Присаживается на диван — единственное яркое пятно в этой комнате. На секунду прикрывает глаза, но вздрагивает, услышав звук открывающего замка. Адвокат присаживается рядом с ним на диван, расслабляя на груди галстук.
— Нас нашли бывшие партнёры Криса. — Его внешний вид помятый, довольно усталый. Казалось, на нём нет лица. — Пришлось быстро сворачивать удочки и уходить.
— А Крис?
— Тшш, с ним всё в порядке. Он просто заедет в свой второй офис за документами и приедет к нам. Мы оба отделались испугом и парой царапин.
Проходит 2 часа 15 минут. Щелб замирает от неожиданности, увидев в дверном проёме зашедшего Криса. Почему-то одёргивает руку от подлокотника.
— Если оправдывающие документы уже есть, то...
Встав, заключённый провожает взглядом скрывающуюся за углом спину адвоката, деликатно решившего оставить их наедине для личного разговора.
— То процесс может затянуться на месяцы.
— И надо подобрать нужный момент, чтобы самому прийти в отдел полиции.
— Это будет засчитано как явка с повинной?
— Да, если мне вынесут приговор по побегу, это будет смягчающим обстоятельством. Адвокат с психотерапевтом просмотрят документы, которые я забрал. И я пойму, какой у нас план действий дальше. Я напишу, как только мы тут во всём разберёмся. Просто психотерапевт задерживается, встрял в пробке. Придётся его подождать.
Парень успевает отъехать всего на пару километров, когда мимо проносится шеренга полицейских машин с включенными сиренами. Он судорожно ищет телефон в рюкзаке, набирая номер Криса. Но там уже никто не отвечает.
Спустя время психотерапевт связывается с парнями.
— Думаю, ты видел машины полиции, когда уезжал.
— Выкладывай уже, не тяни кота за яйца.
— Мы в полиции. Здесь, конечно, уютно, но дома получше.
— Только не говори, что это всё было зазря.
— Всё получилось. Справедливость восторжествовала. Мы доказали невиновность Криса. Судить должны именно партнёра.
— Не зря швабру охраннику в одно место затолкал.
— Верблюд, завали!
— Мы бились насмерть тряпками и всеми подручными средствами. Не рофл.
— Так что теперь пусть строят махинации в тюрьме.
— Его уже арестовали?
— Да, довольно быстро всё произошло. Дело уже передали в суд. Так что осталось за малым.
— А что будет с Крисом?
— Пока неизвестно. Но есть шанс, что его могут оправдать. Хоть он снова в тюрьме, но я тоже буду находиться под стражей.
«Психотерапевт мужик так-то хороший. Помог всё-таки нам. Не остался в стороне».
— Но пока ещё неизвестно что будет. Мой статус пока рассматривают. И итог может быть разным.
— Какие в итоге варианты?
— Я могу рассматриваться как свидетель. А могу и как соучастник побега — и тогда мне уже светит реальный срок. Полиция в одну из ночей приехала для проверки, как раз перед тем, как я собирался встретиться с Крисом. Алиби у меня железобетонное.
— Долго тебе там ещё сидеть?
Тот в ответ что-то печатает.
— Эй?
Продолжает всё ещё печатать.
— Ты там?
Не отвечает.
— Ты где?
— Я тут! Извините, зашёл адвокат. И... Как бы сказать. Меня признали соучастником, и сейчас у меня заберут телефон. Простите, что всё так получилось.
— Что? Скажи, что ты шутишь!
Пользователь находится в сети, но больше не отвечает.
Спустя N-ое количество времени.
— Я так надолго пропал! Думаю, вы сами поняли, в каком я положении. В каком мы положении...
— После полицейского патруля Щебл сразу понял, что вас взяли. Так, колись, откуда телефон? Что происходит? И где ты сам?
— Спокойнее, парни. Меня отпустили под залог.
— То есть, они понимают, что ты не больной психопат, который помогает преступникам?
— Можно и так сказать, но в данном случае я помогаю исключительно Крису. Это всё что я могу сказать.
— Что за ботва?
— Я дал подписку о неразглашении.
— За твоими разговорами могут следить?
— Ничто нельзя исключать. Меня отстранили от должности. Запретили вести практику в тюрьме и любых пенитенциарных организациях. Но мы должны доказать свою невиновность. Я же попал в свою же тюрьму, в которой работал психотерапевтом. Поскольку я помогал и поддерживал некоторых заключённых, они были милостивы по отношению ко мне. Вот, тайком пронесли телефон для связи. Ребята, я буду ждать вас в секретном месте, координаты вышлю в отдельном смс сообщении. Пришлю такси, как только разберусь тут со всеми вещами.
— Мы будем ждать сообщения.
Спустя длительное время.
— У меня на ноге крепко зацеплен чёрный крупный браслет. Больше смахивает на кандалы, если честно. Если сниму его — снова отправлюсь в тюрьму. В 11 домой, ходить можно только в пределах 2 километров возле дома. Парк, дом, бассейн. С работой пока не складывается. Ко мне приставлен следователь, которому нужно каждый раз всё объяснять.
Парк на самом деле оказывается сильно заросшим сквером. Желтоватый свет фонарей освещает тёмные аллеи. Между деревьев, которые когда-то были высажены в ряд хаотично разместились заросли кустарника. Удивительно, что такое почти волшебное и тихое место может быть в 15 минутах от выхоленного района коттеджей и вилл.
— Сидел в тюрьме в одиночной камере... Под камерами. Повезло, что хоть девушка навестила.
— Эй, очнись! Часы остановились, когда ты прыгнул в бассейн. Вот, чёрт! — Спешно роется в сумочке доставая свой смартфон. — Без двадцати одиннадцать!
Парень хватает её за руку, они бегут так, что начинают болеть лёгкие. Он перепрыгивает через калитку, кубарем катится по идеально выстриженной траве. Часы на её мобильнике показывают уже 22:54.
— Успели!
— Если бы ты не заметила!
Электронный браслет на ноге работает как элемент системы удалённого электронного слежения. Он надевается на человека, находящегося под домашним арестом либо осуждённого к наказанию в виде ограничения свободы. Принцип работы заключается в том, что браслет кодируется на определённое расстояние, дальше которого человеку уходить запрещено. Также могут быть установлены временные ограничения, позволяющие выходить из дома точно по расписанию, например, на работу, прогулку, свидание с родственниками и членами семьи. С помощью стационарного контролирующего устройства (СКУ) за носителем браслета ведётся наблюдение дома, а мобильное контролирующее устройство (МКУ) позволяет отслеживать его перемещения по району или городу: оба этих устройства осуществляют непрерывный приём и обработку радиосигналов с электронного браслета. Если подконтрольное лицо пересечёт допустимую границу или покинет жилище в неположенное время, устройство пошлёт сигнал курирующему инспектору. Также нарушителю на устройство-приёмник придёт сообщение, в котором будет сказано, что он превысил допустимое расстояние и ему нужно немедленно вернуться. Если поднадзорное лицо не устранит нарушение, за ним выезжает наряд, а исполнительный инспектор может заменить ему домашний арест на пребывание в местах содержания под стражей.
Несколько дней спустя.
— Нас точно должны отпустить.
— Снимают обвинения?
— Почти. Я нашёл закон, по которому нас с Крисом даже судить не могут.
— Так что за закон?
— В нашем штате ещё с 19 века есть простой закон: если кто-то помог невинно осуждённому избежать наказания, то он не может быть привлечён к ответственности. То есть, они не могут обвинить меня!
— Крис же сбежал из тюрьмы. Это считается правонарушением?
— Да. Но он нарушил закон уже после того, как его невинно осудили. Опять же, за это ему могу дать меньше года или условное. Его обвинили по ложному обвинению.
— Но это же точно не доказано?
— Пока нет. Доказательства уже у судьи, благодаря вам, парни. Пока что я вижу только одну проблему. Мне кажется, кто-то из семьи партнёров Криса пытается его снова посадить.
— Это невозможно, братан. Я же сам видел бумаги, которые передавали судье!
— Это не вопрос того, что там написано в бумагах. А в том, сколько денег дали судье.
— Я слишком давно в этой системе, и знаю, как это работает. Как начинают изменяться решения судьи, который получил хорошую взятку. По телефону такой вопрос не выяснишь, а дальше порога выйти почти не могу.
Ночью.
— Это не ваш любимый психотерапевт.
— Кодовое слово?
— Красный дракон.
— Крис, ты цел?
— Встреча втроём невозможна. Ко мне не пускают никого. Они ждут от меня только подвоха, поэтому общение с кем-то кроме Мэтта мне запрещено.
— Главное, чтобы вас не спалили с телефонами.
— Слышу шаги следователя, Мэтта сейчас уведут. Он делает всё правильно. Рассказал про закон. Мы должны быть на свободе. Ребят, не могу говорить, но вам напишет Мэтт, лады?
— Будем ждать.
Прошло три часа.
— Приветствую.
— Вечер в хату.
— Мне можно пользоваться связью за пределами камеры свиданий. Сегодня в разговоре всплыли некоторые детали. Нужно разобраться с некоторыми нюансами. Мне надо доехать до дома. Скоро напишу.
— Едь аккуратно, бро. Мы братка нашего в обиду не дадим.
Прошло несколько недель.
— Я отвёз ему все дополнительные документы. Я сам выступлю в качестве нашего адвоката. Знаю это дело от корки до корки. Все обвинения, показания и даже слова свидетелей. Кроме того, прислужники из партнёров Криса забывают одну вещь. Я сам работаю в этой системе и знаю, как она устроена.
— Кровь из носа, наш брат должен быть на свободе.
— Родственники партнёра Криса написали ходатайство с просьбой сделать процесс закрытым. В каждой вшивой газетёнке описали с упоением про его побег. Родственнички наняли первоклассного адвоката.
— Мы залегли на дно — ниже травы, тише воды. Лишь бы Крися был на свободе.
— Я начал небольшое расследование о том, какие профессиональные деформации происходят с судьями, и почему из-за этого так растёт процент коррупции в судах. Дойдёт, сразу после отдела внутренних коммуникаций при Верховном суде. Пока это черновой вариант. Хочу хоть что-то поменять в этой системе.
— Погодь, Верблюд у нас тот ещё спец по компьютерной технике. Он может помочь. Всё что связано с коммуникациями, интернетом и современными технологиями — это к нему.
— Простите, побегу. Надо закончить речь для присяжных. И я хочу ко дню суда закончить исследование.
Спустя время.
— Через 10 минут нас ждут в зале суда. Сегодня только огласят то, к каким решениям пришли, и когда будет следующее слушание.
Заключённым надоело просиживать штаны в замаскированном трейлере где-то у чёрта на куличках. Верблюд смог узнать кое-какую информацию.
— Это что? — Недоумённо уткнулся в экран Гэша.
— Восстановленная переписка. Крис с аккаунта Мэтта написал его девушке.
— Девушке Мэтта? Психотерапевта?
— Верно. Он флиртовал с ней, признаваясь в чувствах, мол, она ему понравилась, вешал лапшу на уши, а после удалял переписку у обоих, чтобы Мэтт не узнал. И зря мы одно место рвали.
— Это ещё из-за чего? — Вытянув шею, смотрит в экран монитора Щелбан-лысый.
— М-да, ну и фраера мы с вами. Крис и был тем, кто подставил нас.
Двое из них обомлели, глаза лезли из орбит.
— С горем пополам, удалось восстановить несколько утерянных данных и файлов. Было непросто, но лишь некоторые из них. Крис — предатель. Ему верить было никак нельзя. И соблазняет он девушку Мэтта за его спиной не просто так. Провёл он нас, парни, провёл. Этот крысёныш ведёт какую-то свою игру.
Автор: Alonso
— Ещё выстрел. О, чёрт, они прорвали все посты охраны.
В холодном сиянии ламп, отражающем более тёмные уголки камеры, вспыхнул хаос. Заключённые, ранее собранные в унылые ряды, внезапно поднялись с решимостью, которая шокировала даже бывалых охранников. Первым был Генка с позывным «Гэша» — старший авторитет, находившийся в тюрьме уже больше десяти лет. Его голос, низкий и уверенный, подал сигнал к атаке. Охрана, ещё не осознавшая мощь волнений, поплатилась за недооценку. Один за другим, заключённые врывались в перегородки, формируя цепь противостояния. Заброшенные стулья и мокрая тряпка от потока жизней стали их оружием. Зажатые между стенами, охранники не успели среагировать, как тяжёлые двери рванулись у них за спиной. Крики и резкие звуки завладели коридорами, музыка бунта раздавалась, напоминая о брошенных мечтах и городах. Они не просто срывали узы — они отзывались на звёзды, ослепляя надёжность серых стен. Демократия, рождённая в боли и страсти, разрывала цепи. Настал черёд прорывать путь к освобождению.
— Нужно срочно забаррикадировать выход с нашей стороны. Мы доберёмся до почтового ящика подальше отсюда и закинем эти письма. В кабинете есть мебель — всё в бой. Стулья, тумбочки, столы, шкафы — к двери.
Все понимают, что времени в обрез. Мы, скупая решимость на лицах, метнулись к мебели в кабинете. Стулья, которые когда-то были уютными спутниками переговоров, теперь служили защитой. Я схватил один из них и с рвением поставил его поперёк двери. Тумбочки, хоть и невзрачные на вид, брошенные на смену величеству, оседлали фронт первой линии. Столы, тяжёлые и угловатые, швырялись в образовавшееся пространство с громом, защищая нас от возможной угрозы. За каждым движением ощущалась повышенная тревога, но и несгибаемая воля. Шкафы, костяк нашей обстановки, словно стражи, крепко встали на защиту самого важного — времени, данное нам.
— Живо! — короткий крик слился с звуками импровизированной бараки.
Создавалось ощущение, что в каждой детали этой подготовки прятались крошечные надежды, страдания и мечты о свободе. Каждая вещь, перевёрнутая или передвинутая, хранила в себе часть нашего стремления выжить. Впереди ждала лишь тьма, но мы были готовы.
— Слушай меня, есть запасной выход, который вёл к водосточной трубе. Вот через неё нам и надо проползти. Ночью мы должны выдвигаться в пустыню.
Когда часы пробили полночь, заключённые осторожно начали свой план побега. В темноте, под глухой тенью стен, они добрались до узкой решётки, ведущей к водосточной трубе. Стиснув зубы, они один за другим начали проползать сквозь грязную трубу, где витающие запахи серых нечистот наполняли их лёгкие. Мерцающий свет луны едва пробивался через узкие щели, предоставляя немногим надежды на спасение.
— Бог ты мой, ну и смердит! — Прошипел один, прикрывая носовые пути рукавом.
Наконец, выбравшись на свободу, они оказались в пыльном углублении, обрызганные фекалиями и испачканные в грязи. Дрожащими руками вытирая лица, они взглянули друг на друга – в их глазах сияли решимость и страх. Пройдя длинные километры, таща свои исцарапанные, потные тела через безмолвные просторы, они наконец достигли края пустыни, глядя на бескрайние пески в свете восходящего солнца.
Ночью, когда звёздное небо развернуло перед ними свой непостижимый свод, сбежавшие заключённые остановились на привал посреди безмолвной пустыни. Холодный ветер шептал свои тайны, а песок, переливаясь, казался светящимся морем темноты. Устало опустившись на выжженную землю, они расселись вокруг небольшого разведённого костра, один из них обнимая себя, проводя руками снизу вверх, дабы хоть немного согреться и растереть кожу. Погрузившись в тишину, ощущая, как страх и напряжение начинают понемногу утихать. Вдалеке мерцали огни, за которыми простирались величественные дюны, словно горделивые стражи незримого мира. Ночные звуки — пробег грызунов, негромкое шебуршание, словно завывание пустынных бурь — создали симфонию, позволяющую забыть о том, откуда они пришли. Было похоже на звуковые эффекты и галлюцинации. День был насыщенным, и их переполняло от переизбытка чувств и эмоций. Вначале ничего не получалось. Один из них, с выражением сосредоточенности разжёг небольшой костёр, его языки пламени танцевали, отбрасывая тенистые фигуры на песок. Наконец-то, с N-ой попытки вышло. Теперь хоть они смогут согреться. Они делились шёпотом историями о свободе, мечтали убыть вдали, где не угрожает глаз закона. Но в каждой тени скрывалось ожидание, ведь не покинут ли они эту ночь, так и не найдя желаемого спасения?
Спустя несколько часов одному из них прислали смс.
— Это Деймон.
— Что он написал?
— Сказал, что у него есть очень важные новости.
Солнце уже клонилось к закату, окрашивая небо в кроваво-красные оттенки, когда сбежавшие заключённые, вымотанные и покрытые грязью, наконец достигли заветного почтового ящика. Их дыхание было тяжёлым и рваным, а ноги, словно свинцовые, отказывались подчиняться. Обсохшие потные лица отражали всю тяжесть тернистого пути — через глубокие леса и бурные реки, будто они пробежали 1000 метров, в которых теряли надежду и вновь находили силы. Каждый из них знал, что в запечатанных конвертах заключены не просто слова, а доказательства невиновности их друга, который, столкнувшись с несправедливостью, остался в стенах тюрьмы. Сердца колотились в унисон, когда тени закатного света падали на металлический ящик, в котором кроется шанс на свободу и справедливость. Словно проводя последнюю церемонию, один из них, трясущейся рукой, бросил письма в аркообразную выемку, чем-то похожую на щель, зная, что на кону стоит не только жизнь, но и надежда на лучшее завтра.
Спустя несколько недель.
— Да, те письма, которые вы отправили – нам очень помогли. Как и планировал – бывший партнёр Криса попытался его найти, чем и совершил ошибку.
— Что именно?
— Я смог выкрасть у него доказательства невиновности Криса. Осталось только привезти эти доки в полицию и всё будет кончено.
— Не зря через парашу проползали. Я в душе столько часов не отмывался от грязи.
— Кажется, я вижу какие-то машины, и они едут к нам.
— Что вы будете делать?
— Видимо, нам придётся уехать. Возможно, это партнёр Криса. Нас нашли.
— Как?
— Так, без паники. Я хочу, чтобы один из вас приехал ко мне домой и ждал нас с Крисом. Мы приедем туда как можно скорее.
— Щелбан поедет.
— Я попрошу своего знакомого забрать его. — Прерывается. — Так, всё. Объясню всё потом.
Он пару минут медлит у подъезда к дому. Крутит в ладони ключи от входной двери. Знакомый адвоката передал их прямо в машине. Только сказал, что Щелбан может просто войти, не дожидаясь хозяина. Лучше привлекать к себе меньше внимания и подождать внутри.
Он заходит внутрь. Бурчит себе под нос, пока наливает из графина воды в стакан. Кухня обставлена с минималистическим шиком: плавные углы, металлические поверхности и минимум посуды и бытовых приборов. Гостиная встречает его похожим стилем. Но все стены заставлены стеллажами с книгами. Присаживается на диван — единственное яркое пятно в этой комнате. На секунду прикрывает глаза, но вздрагивает, услышав звук открывающего замка. Адвокат присаживается рядом с ним на диван, расслабляя на груди галстук.
— Нас нашли бывшие партнёры Криса. — Его внешний вид помятый, довольно усталый. Казалось, на нём нет лица. — Пришлось быстро сворачивать удочки и уходить.
— А Крис?
— Тшш, с ним всё в порядке. Он просто заедет в свой второй офис за документами и приедет к нам. Мы оба отделались испугом и парой царапин.
Проходит 2 часа 15 минут. Щелб замирает от неожиданности, увидев в дверном проёме зашедшего Криса. Почему-то одёргивает руку от подлокотника.
— Если оправдывающие документы уже есть, то...
Встав, заключённый провожает взглядом скрывающуюся за углом спину адвоката, деликатно решившего оставить их наедине для личного разговора.
— То процесс может затянуться на месяцы.
— И надо подобрать нужный момент, чтобы самому прийти в отдел полиции.
— Это будет засчитано как явка с повинной?
— Да, если мне вынесут приговор по побегу, это будет смягчающим обстоятельством. Адвокат с психотерапевтом просмотрят документы, которые я забрал. И я пойму, какой у нас план действий дальше. Я напишу, как только мы тут во всём разберёмся. Просто психотерапевт задерживается, встрял в пробке. Придётся его подождать.
Парень успевает отъехать всего на пару километров, когда мимо проносится шеренга полицейских машин с включенными сиренами. Он судорожно ищет телефон в рюкзаке, набирая номер Криса. Но там уже никто не отвечает.
Спустя время психотерапевт связывается с парнями.
— Думаю, ты видел машины полиции, когда уезжал.
— Выкладывай уже, не тяни кота за яйца.
— Мы в полиции. Здесь, конечно, уютно, но дома получше.
— Только не говори, что это всё было зазря.
— Всё получилось. Справедливость восторжествовала. Мы доказали невиновность Криса. Судить должны именно партнёра.
— Не зря швабру охраннику в одно место затолкал.
— Верблюд, завали!
— Мы бились насмерть тряпками и всеми подручными средствами. Не рофл.
— Так что теперь пусть строят махинации в тюрьме.
— Его уже арестовали?
— Да, довольно быстро всё произошло. Дело уже передали в суд. Так что осталось за малым.
— А что будет с Крисом?
— Пока неизвестно. Но есть шанс, что его могут оправдать. Хоть он снова в тюрьме, но я тоже буду находиться под стражей.
«Психотерапевт мужик так-то хороший. Помог всё-таки нам. Не остался в стороне».
— Но пока ещё неизвестно что будет. Мой статус пока рассматривают. И итог может быть разным.
— Какие в итоге варианты?
— Я могу рассматриваться как свидетель. А могу и как соучастник побега — и тогда мне уже светит реальный срок. Полиция в одну из ночей приехала для проверки, как раз перед тем, как я собирался встретиться с Крисом. Алиби у меня железобетонное.
— Долго тебе там ещё сидеть?
Тот в ответ что-то печатает.
— Эй?
Продолжает всё ещё печатать.
— Ты там?
Не отвечает.
— Ты где?
— Я тут! Извините, зашёл адвокат. И... Как бы сказать. Меня признали соучастником, и сейчас у меня заберут телефон. Простите, что всё так получилось.
— Что? Скажи, что ты шутишь!
Пользователь находится в сети, но больше не отвечает.
Спустя N-ое количество времени.
— Я так надолго пропал! Думаю, вы сами поняли, в каком я положении. В каком мы положении...
— После полицейского патруля Щебл сразу понял, что вас взяли. Так, колись, откуда телефон? Что происходит? И где ты сам?
— Спокойнее, парни. Меня отпустили под залог.
— То есть, они понимают, что ты не больной психопат, который помогает преступникам?
— Можно и так сказать, но в данном случае я помогаю исключительно Крису. Это всё что я могу сказать.
— Что за ботва?
— Я дал подписку о неразглашении.
— За твоими разговорами могут следить?
— Ничто нельзя исключать. Меня отстранили от должности. Запретили вести практику в тюрьме и любых пенитенциарных организациях. Но мы должны доказать свою невиновность. Я же попал в свою же тюрьму, в которой работал психотерапевтом. Поскольку я помогал и поддерживал некоторых заключённых, они были милостивы по отношению ко мне. Вот, тайком пронесли телефон для связи. Ребята, я буду ждать вас в секретном месте, координаты вышлю в отдельном смс сообщении. Пришлю такси, как только разберусь тут со всеми вещами.
— Мы будем ждать сообщения.
Спустя длительное время.
— У меня на ноге крепко зацеплен чёрный крупный браслет. Больше смахивает на кандалы, если честно. Если сниму его — снова отправлюсь в тюрьму. В 11 домой, ходить можно только в пределах 2 километров возле дома. Парк, дом, бассейн. С работой пока не складывается. Ко мне приставлен следователь, которому нужно каждый раз всё объяснять.
Парк на самом деле оказывается сильно заросшим сквером. Желтоватый свет фонарей освещает тёмные аллеи. Между деревьев, которые когда-то были высажены в ряд хаотично разместились заросли кустарника. Удивительно, что такое почти волшебное и тихое место может быть в 15 минутах от выхоленного района коттеджей и вилл.
— Сидел в тюрьме в одиночной камере... Под камерами. Повезло, что хоть девушка навестила.
— Эй, очнись! Часы остановились, когда ты прыгнул в бассейн. Вот, чёрт! — Спешно роется в сумочке доставая свой смартфон. — Без двадцати одиннадцать!
Парень хватает её за руку, они бегут так, что начинают болеть лёгкие. Он перепрыгивает через калитку, кубарем катится по идеально выстриженной траве. Часы на её мобильнике показывают уже 22:54.
— Успели!
— Если бы ты не заметила!
Электронный браслет на ноге работает как элемент системы удалённого электронного слежения. Он надевается на человека, находящегося под домашним арестом либо осуждённого к наказанию в виде ограничения свободы. Принцип работы заключается в том, что браслет кодируется на определённое расстояние, дальше которого человеку уходить запрещено. Также могут быть установлены временные ограничения, позволяющие выходить из дома точно по расписанию, например, на работу, прогулку, свидание с родственниками и членами семьи. С помощью стационарного контролирующего устройства (СКУ) за носителем браслета ведётся наблюдение дома, а мобильное контролирующее устройство (МКУ) позволяет отслеживать его перемещения по району или городу: оба этих устройства осуществляют непрерывный приём и обработку радиосигналов с электронного браслета. Если подконтрольное лицо пересечёт допустимую границу или покинет жилище в неположенное время, устройство пошлёт сигнал курирующему инспектору. Также нарушителю на устройство-приёмник придёт сообщение, в котором будет сказано, что он превысил допустимое расстояние и ему нужно немедленно вернуться. Если поднадзорное лицо не устранит нарушение, за ним выезжает наряд, а исполнительный инспектор может заменить ему домашний арест на пребывание в местах содержания под стражей.
Несколько дней спустя.
— Нас точно должны отпустить.
— Снимают обвинения?
— Почти. Я нашёл закон, по которому нас с Крисом даже судить не могут.
— Так что за закон?
— В нашем штате ещё с 19 века есть простой закон: если кто-то помог невинно осуждённому избежать наказания, то он не может быть привлечён к ответственности. То есть, они не могут обвинить меня!
— Крис же сбежал из тюрьмы. Это считается правонарушением?
— Да. Но он нарушил закон уже после того, как его невинно осудили. Опять же, за это ему могу дать меньше года или условное. Его обвинили по ложному обвинению.
— Но это же точно не доказано?
— Пока нет. Доказательства уже у судьи, благодаря вам, парни. Пока что я вижу только одну проблему. Мне кажется, кто-то из семьи партнёров Криса пытается его снова посадить.
— Это невозможно, братан. Я же сам видел бумаги, которые передавали судье!
— Это не вопрос того, что там написано в бумагах. А в том, сколько денег дали судье.
— Я слишком давно в этой системе, и знаю, как это работает. Как начинают изменяться решения судьи, который получил хорошую взятку. По телефону такой вопрос не выяснишь, а дальше порога выйти почти не могу.
Ночью.
— Это не ваш любимый психотерапевт.
— Кодовое слово?
— Красный дракон.
— Крис, ты цел?
— Встреча втроём невозможна. Ко мне не пускают никого. Они ждут от меня только подвоха, поэтому общение с кем-то кроме Мэтта мне запрещено.
— Главное, чтобы вас не спалили с телефонами.
— Слышу шаги следователя, Мэтта сейчас уведут. Он делает всё правильно. Рассказал про закон. Мы должны быть на свободе. Ребят, не могу говорить, но вам напишет Мэтт, лады?
— Будем ждать.
Прошло три часа.
— Приветствую.
— Вечер в хату.
— Мне можно пользоваться связью за пределами камеры свиданий. Сегодня в разговоре всплыли некоторые детали. Нужно разобраться с некоторыми нюансами. Мне надо доехать до дома. Скоро напишу.
— Едь аккуратно, бро. Мы братка нашего в обиду не дадим.
Прошло несколько недель.
— Я отвёз ему все дополнительные документы. Я сам выступлю в качестве нашего адвоката. Знаю это дело от корки до корки. Все обвинения, показания и даже слова свидетелей. Кроме того, прислужники из партнёров Криса забывают одну вещь. Я сам работаю в этой системе и знаю, как она устроена.
— Кровь из носа, наш брат должен быть на свободе.
— Родственники партнёра Криса написали ходатайство с просьбой сделать процесс закрытым. В каждой вшивой газетёнке описали с упоением про его побег. Родственнички наняли первоклассного адвоката.
— Мы залегли на дно — ниже травы, тише воды. Лишь бы Крися был на свободе.
— Я начал небольшое расследование о том, какие профессиональные деформации происходят с судьями, и почему из-за этого так растёт процент коррупции в судах. Дойдёт, сразу после отдела внутренних коммуникаций при Верховном суде. Пока это черновой вариант. Хочу хоть что-то поменять в этой системе.
— Погодь, Верблюд у нас тот ещё спец по компьютерной технике. Он может помочь. Всё что связано с коммуникациями, интернетом и современными технологиями — это к нему.
— Простите, побегу. Надо закончить речь для присяжных. И я хочу ко дню суда закончить исследование.
Спустя время.
— Через 10 минут нас ждут в зале суда. Сегодня только огласят то, к каким решениям пришли, и когда будет следующее слушание.
Заключённым надоело просиживать штаны в замаскированном трейлере где-то у чёрта на куличках. Верблюд смог узнать кое-какую информацию.
— Это что? — Недоумённо уткнулся в экран Гэша.
— Восстановленная переписка. Крис с аккаунта Мэтта написал его девушке.
— Девушке Мэтта? Психотерапевта?
— Верно. Он флиртовал с ней, признаваясь в чувствах, мол, она ему понравилась, вешал лапшу на уши, а после удалял переписку у обоих, чтобы Мэтт не узнал. И зря мы одно место рвали.
— Это ещё из-за чего? — Вытянув шею, смотрит в экран монитора Щелбан-лысый.
— М-да, ну и фраера мы с вами. Крис и был тем, кто подставил нас.
Двое из них обомлели, глаза лезли из орбит.
— С горем пополам, удалось восстановить несколько утерянных данных и файлов. Было непросто, но лишь некоторые из них. Крис — предатель. Ему верить было никак нельзя. И соблазняет он девушку Мэтта за его спиной не просто так. Провёл он нас, парни, провёл. Этот крысёныш ведёт какую-то свою игру.
Автор: Alonso