Страшные истории и мистические истории

Внезапно послышался вой. Громкий вой, доносящийся совсем неподалеку от меня. За соседними кустами рысью бежали волки. Ускорив шаг и стерпивая боль, я стал плестись по выпавшим сугробам, как вдруг кусты сзади затрещали и на тропинку вышли волки. Почуяв кровавые следы, один из волков сначала обмочился, затем начал лакать кровь из лунки.

Уже через несколько минут я бежал что есть силы от двух взбесившихся волков. Бежал я, запрокинув голову вверх, рассматривая кроны в поисках подходящего дерева, чтобы взобраться. Наконец-то нашлось более менее подходящее дерево. Добежав до него, руки и ноги автоматически стали цепляться за все поперечные выступы и ветки, после чего, чуть не упав, удалось устроиться среди кроны. Два серых людоеда со светящимися желто-зеленым цветом в темноте глазами и сверкающими в свете луны зубами со следами моей крови пытались карабкаться по дереву на когтях, только они не справлялись с этим, в отличии от тигра или медведя. На рассвете они должны были уже уйти, так что осталось только переждать ночь. В ушах громко гудело, а сердце бешено стучало в груди. Казалось, что сейчас закончится моя и без того измученная жизнь. Я стал погружаться в сон.

Проснулся так же ночью. Сразу же посмотрел вниз – волки ушли. Казалось бы, осталось спуститься и идти дальше. Однако запах крови привлекал не только волков. Через несколько минут неподалеку показались люди. Трое незнакомцев: женщина очаровательной внешности, в красивом пальто, неподалеку от нее шел солдат с пышными чёрными усами, а сзади них плелся горбатый старичок с залысиной, в очках и в зимней восьмиклинке, в руках была полусогнутая трость. Все они шли, опустив голову. Их привлекали кровавые следы, которые вели к дереву. Подойдя ближе к ясеню, на который я забрался, все трое подняли головы вверх. Внезапно их лица расплылись в широких улыбках. Настолько широких, что любой бы принял их за сумасшедших.

– Привет, что ты там делаешь?
Спросил усатый солдат, продолжая улыбаться во все зубы.
– Отвали, адский урод!!
Закричал со всей злости я незваному гостю.

Эти слова совсем не обидели солдата, не заставили поменяться в лице или начать кричать. Вместо этого к дереву подошел старик в очках. Откинув свою погнутую трость, он с хрустом выпрямился назад, сложившись как книжка задом на перед, после чего, встав обратно, со всей силы стал колотить руками по коре. Бил он с такой силы, что кора вместе с древесиной разлеталась и дерево затрещало. Внезапно он ускорился и стал издавать жуткий рев, который можно услышать только в жутких детских кошмарах. Дерево затрещало и задвигалось еще сильнее, после чего стало постепенно наклоняться, а затем упало на другое. Инстинктивно я переполз с одного на другое, после чего трое чудовищ стали двигаться к новому дереву. Им оказался дуб. Сломать его оказалось не так просто, так что после неудачной попытки повалить дерево, все трое отошли.

– Спустись к нам, мы не причиним тебе вреда.
Сказала девушка, улыбаясь и махая рукой, будто ничего только что не было.

Ухватившись за надломленную тяжелую ветку, я вырвал ее и бросил в нее и в рядом стоящего старика. Стало быть с такой высоты, обычному человеку такая тяжелая ветка должна была разбить голову, чего произошло и с этими двумя, однако те не упали и почти не пошатнулись, они также стояли на этих местах и просто улыбались. На голове девушки осталась глубокая ссадина, которая через несколько секунд заросла обратно.

– Солдат, тебе станет легче, когда ты спустишься! Раз-два!
Армейским тоном проговорил усатый военный, заманивая меня спуститься вниз.

Внезапно я что-то нащупал в кармане. Засунув руку, из нее я вытащил крест – серебряный крест с изображением Иисуса Христа по середине. Это было мое спасение.

– Ладно, ты хочешь, чтобы я спустился?
Крикнул я, улыбнувшись, тому, кто преследовал меня.
– Да, мы просто хотим тебе помочь.
Хриплым и дряхлым голосом проговорил старик, глядя вверх.

Почувствовав чувство легкой эйфории, постепенно заглушавшее страх, я спустился вниз, пряча крест в кармане. Как и следовало ожидать, троица немедленно стала подбираться ко мне. Впереди шел чертов дед, постепенно меняясь в лице, которое приняло ужасный облик. Зубов стало в два раза больше, а также они стали острее, чем у тех волков, что преследовали меня несколько часов назад, а глаза почернели полностью, став бездонными и кошмарными. Внезапно я вынул из кармана крест, показав его старику, после чего тот отдернулся назад. Девушка и усатый солдат внезапно приняли тот же ужасающий облик, но крест не позволял им подойти.

– Теперь вы уже не так хотите меня съесть?!
Но они уже не отвечали. Вместо этого они застыли на месте и лишь двигали головой, наблюдая за мной. Крест убирать было нельзя, пока что это единственное, что сейчас могло остановить их. Стерпивая жуткую боль, я дал дёру в неизвестную сторону, не оглядываясь, как вдруг ударился во что-то. Это было что-то очень твердое, так что из глаз у меня полетели искры. Когда-то это прошло, я стал вглядываться в темноту и смотреть наверх – опора линии электропередач. Когда гул после удара в ушах прекратился, среди звука воющей метели я услышал гул проводов, которые достаточно громко гудели из-за низких температур. Пройдя немного дальше, я увидел еще больше опор, на проводах которых моргали алые сигнальные шарики. Впереди была цивилизация.

Жуткая история началась ещё в начале зимы, когда первый снег выпал настолько, что с трудом было выйти даже из дома. В небольшом поселке городского типа проживала старая ведьма. Не та, которую описывают в сказках – омерзительная старуха зеленого цвета с черной шляпой конусом. Нет, напротив, это была обычная старушка, такие, какие живут во всех городах и сёлах – носила платки на голове, кормила кошек и голубей, ругала молодёжь за посиделки возле окон. Каждое утро почтальон приносил ей пенсию, хотя сама она просыпалась не позднее пяти часов, а после шла в центр деревни на базар. Казалось бы, совсем непримечательный человек. Все дело было в поверии, которое ходило по поселку. Все говорила, что старуха эта ведьма. И сама баба Марфа, так называли все ее, говорила, что правда это. В войну говорила, от немцев землю защищала, заговорённый нож мол при въезде в поселок закопала, а на фашистов порчу нагоняла. Сейчас гадает на картах да заговоры делает. Уж настолько все боялись бабу Марфу, что даже дом ее обходили стороной.

В этот вечер небо стало необычайно мрачным, грязно-сизого цвета. На улице пахло дымом и жженым деревом, собаки громко лаяли в домах, а в животе сосало под ложечкой от странного, неприятного ощущения. Внезапно на улице поднялся крик, собаки стали лаять еще громче, а посреди заснеженной дороги показалась фигура. Приглядевшись, можно было разглядеть шерстяной платок, утепленные сапоги и засаленное пальто, сверху которого был шарф, перекрывающий морщинистые губы, накрашенные бледно-розовой помадой.

– Помогите!! Люди, помогите!!
Это была баба Марфа. Старуха бежала мне на встречу и махала руками.

Приблизившись немного, я разглядел, что с нее что-то падает на снег – кровь. Баба Марфа была ранена, ссадины были на руках, ногах и животе. Одна, глубокая ссадина была на щеке под глазом.

– Баба Марфа, что случилось?!
– Кто здесь?!
Спросила раненная старуха. Увидеть меня она могла с трудом, так как была почти слепая.
– Ну, я это, Миша Воронов!
– Мишенька, голубчик! Черти пришли, черти!
– Какие еще черти, баб Марф? Вас что, побили?
– Черти! Мишенька! Они пришли! Они меня резать пришли за то, что я творила на войне! Спрячьте меня, я хочу еще пожить!
На ор вышли соседи и недоуменно стали спрашивать меня.
– Вы почему в крови вся, Марфа Тимофеевна?
– Спасите! Позовите батюшку! Черти пришли! Резать меня хотят за порчу! Порчу, которую я немцам делала!

Соседи сразу же стали звонить в полицию. Мало кто поверил в слова полуслепой ведьмы. Предположили, что в дом вошли грабители, да напали на нее. Отобрали крепкого мужика – бывшего портового грузчика. Сходи, мол, говорят, проверь ее дом. Даже ружье кто-то предложил взять с собой, но мужик решил вручную. Громадный бугай, ростом метра два, еле протиснувшись в ворота хозяйки, вошёл в ее двор. Его сразу же облаяли собаки, так что тот не стал медлить и сразу же зашёл внутрь дома, где еще горел свет.

Минута... Пять... Десять... Мужика так и нет.
– Да где ж он там?
Спросили его кореши. Сами стоял, курят, да нервно смотрят в сторону окон. Прошло еще пять минут.
– Димыч, ну ты где там?
Закричал один из мужиков, выбросив окурок в сугроб.
Ответа не последовало.
– Димыч, не смешно, ядрёна вошь! Ты че там, провалился где-то?!
Но ответа также не последовало.
– Мужики, пошли проверим, че он там пропал-то.

Трое мужиков зашли также в калитку. Пес снова начал лаять.
– Да заткнись ты уже, задолбал лаять!
Мужики открыли дверь и зашли в дом.
– Димыч, твою мать!!
Резко раздалось на всю улицу. Все трое выбежали в ужасе.
– Там Димыча разодрали! Звоните в скорую и полицию, вашу за ногу!

Внезапно все соседи ломанулись в дом. Я туда заходить не стал, лишь подслушал разговор соседей.
– Там от него почти ничего не осталось! Органы наружу!

"Это что ж там такое случилось?".
Мысли стали панически рисовать ужасные картины.
Задерживаться на месте я не стал, решил сходить до магазина – вымыть из памяти услышанное чем-то крепким.

Зайдя в магазин, я был крайне удивлен. Продавщица тетя Валя, которая всегда встречала посетителей с юморком куда-то пропала. Кресло, за которым она сидела, было слегка смятым, значит, еще недавно она сидела в нём. Рядом, на кофейном столике, стояла кружка с кофе, а старенький телевизор, на котором шел турецкий сериал, до сих пор работал. На зов она не вышла, и даже после нескольких попыток позвать ее она не выходила. Внезапно я вспомнил, что тот самый бугай, которого только что разодрали, был ее мужем. Теперь все стало понятно. Вероятно, ей уже позвонили, так что беспокоить ее я не буду.

Сам зайдя за прилавок, взял слегка прохладную бутылку с коньяком и, оставив нужную сумму, вышел из магазина обратно на мороз. Пока читал название и характеристики на этикетке, меня привлекли странные следы, которые я поначалу не заметил. Вели они за магазин, где были ККБ кондиционеров. Следы становились все шире и чаще, в конце концов они превратились в одну большую борозду, которая вела за магазин. И снова эти ужасные багровые следы...

Как только я заметил их, я сразу же побежал на след. От увиденного я чуть не выронил бутылку с коньяком. На снегу лежала тетя Валя, вернее то, что от нее осталось. Все тело было разодрано до ужаса. Начиная с колен, заканчивая шеей на улицу торчали все органы, свисающие с костей ребер, а на лице был животный ужас и невыносимые страшные страдания в агонии. От ужаса я собрался звонить в полицию и звать на помощь, как вдруг увидел за собой людей.

Это были люди, которых я раньше не видел в поселке. Двое женщин и какой-то бугай. Такой же здоровый, как Димыч. У них была одна ужасная отличительная особенность – все они были какие-то бледные, а также все улыбались.

– Что здесь происходит?!
Громко спросил я, размахивая дрожащими руками.
– Ой, какая неудача. Ты напуган? Позволь нам помочь тебе!
Сказала женщина, двигаясь ко мне.

Ее глаза стали медленно чернеть, как будто изнутри яблок огромный осьминог выпустил чернила. Ее губы задрожали и открыли рот, где уже вместо обычных зубов были множества острых. У второй женщины и верзилы произошло все тоже самое, только у бугая вдобавок еще пошла изо рта кровь.

Жутко испугавшись и потеряв дар речи, мне хватило лишь трех секунд, чтобы оказаться уже на обратной стороне улицы. Я бежал со всех ног к тому месту, где собирался народ. К тому месту уже приехала скорая и наряд полиции. Останавливаться я не стал, просто крикнул чтобы те бежали и забежал в свой дом, крепко заперев двери, а из шкафа на ключе – вынул обрез.

Плотно запертая дверь была надежной защитой. Не зря не стал экономить на ней. После увиденного решил подстраховаться еще сильнее, так что на дверь прикрепил крест. Окна плотно закрыл ставнями и зашторил. Так и получается, что соседи, высмеивающие меня за ставни и железную дверь, говоря, что мы все одна семья в деревне, мол, не тронет тебя никто, сейчас сами жалеют об этом. В доме везде зажег свет, а обрез положил на самое видное место.

Внезапно на улице послышались шаги. Они были за воротами, которые я надёжно закрыл. По звуку сюда подошло двое или трое. Тишину разразил внезапный грохот и звук упавших ворот. Твари выбили их и теперь шастают по моему участку. Теперь они подошли к двери, так что я ухватился за обрез, готовившись, что сейчас они выбьют и её, но этого не случилось. Вместо этого они просто стали стучаться.

– Есть кто дома?
Спросил дружелюбный мужской голос.
– Пошел вон отсюда!
Крикнул я, перезарядив обрез.
– Хозяева?
Стук продолжился.
– Я сказал уходи отсюда!
Стук прекратился.
– Впустите пожалуйста. Здесь очень холодно. Эй, вы что, повесили крест на дверь?
– Я сказал пошел вон отсюда, урод!!
– Снимите крест с двери, пожалуйста! Зачем он вам на ней? Это некрасиво!
– Убирайся отсюда или ты пожалеешь о том, что пришел!

Внезапно стук раздался изо всех сторон. Они стучались во все ставни и двери и каждый из них просил впустить их и снять крест с двери. Их шум выводил меня, так что я включил телевизор на всю громкость.

Все это казалось просто страшным сном. Усталость брала надо мной верх, поэтому я решил лечь спать. Спать приходилось в шуме телевизора и стука в окна. В дверь уже стучаться не пытались.

– Тебе разве не жарко? Открой окно! Комнаты надо проветривать!
Удалось услышать мне, слегка прислушавшись в шум. Однако отвечать я ничего не стал и просто закрыл глаза, заткнув уши подушкой. Обрез положил рядом.

Проснулся уже утром. Спалось неплохо, хоть и с жутким ощущением. Дотянувшись до пульта, я выключил телевизор, который работал всю ночь. На улице была тишина. Посмотрев по сторонам, понял, что вроде никого не было. На всякий случай, взяв обрез, прошёлся хорошо по дому и осмотрел его. Время подошло к выходу на улицу. Очень медленно я приоткрыл дверь, выглядывая наружу. Возле двери никого не было. Внизу лишь были натоптаны следы. Пришлось выйти во двор полностью. Кто-то всю ночь бегал вокруг моего дома, так что дли окружало кольцо и следов на снегу.

– Вот суки, а!
Выругнулся я, топнув ногой по снегу.
Выйдя к воротам я в ужасе ахнул – калитку снесли с петель. Внутрь двора вела куча следов, они соединялись с разных сторон в одну тропинку. Ужаснулся я, когда увидел, что творится в посёлке. Во всех домах на моем Криворожском переулке были снесены калитки, а двери были распахнуты. Зайдя в дом своего старого знакомого и его жены – Володи Кузьмина и Ирки у меня подкосились ноги – внутри был жуткий беспорядок, но совсем потерял рассудок я, войдя в его комнату. Внутри комнаты лежал Володька, обглоданный идентично тете Вале, а Ирка лежала напротив – загрызенная ещё сильнее, рука ее держалась за комод, впиваясь сломанным маникюром в его угол.

"Это что же за твари такие?!"
Панически задавался вопросом мой мозг. В надежду шли мысли, что в деревню просто пришли волки или медведи, однако снесенные ворота, люди, которых я встретил возле магазина и то, что было сегодня ночью – свидетельствовало совсем о другом.

Ровно через час, по моему собственному вызову в посёлок приехало не менее шести машин ППС. Ко мне подошел боровик ростом чуть повыше меня, в темно-синей форме и отдал честь.

– Здравствуйте, Майор Маркелов, участковый. Что случилось?
– Загляните в любой случайный дом...
Я указал в сторону всей улицы, показывая, что в каждом доме выбита калитка и дверь.
– Вот, загляните и сами все поймете, я это так не смогу объяснить.
Маркелов с ухмылкой пожал плечи.
– Дахов, зайди в вон тот, с голубой крышей. Посмотри что там случилось.
– Есть.
Сказал молодой сотрудник, ориентировочно старшина, после чего зашел с фонариком в дом Володьки.
– Товарищ майор, идите сюда.

Маркелов направился в сторону дома, я пошел за ним. Вдвоем мы вошли на зов старшины, который уже нашел труп Володьки.

– Мать твою...
Тихо проговорил Маркелов, вытирая влажные от холода рыжие усы.
– И так во всех домах. Сегодня ночью похоже произошло что-то.
После моих слов участковый стал куда-то звонить.
– Алло, это участковый Маркелов, – проговорил он в трубку, – да, вызываю вас, тут... – он запнулся, – во всех домах...

Я смотрел на него, на его удивленные глаза. Несколько секунд он молча слушал в трубку, потом бросил ее на стол, и вышел наружу.

– Поехали, – сказал он, – там есть кто-то, кто все это видел.
Мы сели в машину и поехали. Я чувствовал, что это дело серьезное, но пока не понимал что именно произошло. По дороге я узнал от Маркелова, что трупы были найдены не только в этом поселке, но и в других, расположенных неподалеку.
– Подобное произошло и в прошлом году, – сказал он, – только тогда было меньше жертв.

Мы подъехали к одному из домов, рядом с которым стояли две машины – скорая помощь и полицейский УАЗ. Из дома вышли двое милиционеров и подошли к нам.
– Внутри труп, – сказал один из них.
Маркелов кивнул и попросил, чтобы его проводили внутрь. Я пошел за ним.

В комнате на полу лежала женщина, ее лицо было покрыто кровью. Рядом с ней лежал нож.
– Она была одна в доме? – спросил Маркелов у милиционера.
– Да. Ее муж уехал на заработки на дальний Восток.

Маркелов присел на корточки и начал осматривать труп.
– По разрезу видно, что ее убили не сразу, – сказал он. – Сначала ее разодрали по рукам и ногам, а потом уже ударили чем-то острым в сердце.
– А почему ее сначала терзали?
– Без понятия, но явно сделала она это не сама и точно не ножом. Может быть, она пыталась защищаться. Или же это какой-то ритуальное убийство.

Мы простояли в комнате еще несколько минут. Маркелов вышел наружу и закурил.
– Все остальное – это уже работа специалистов. Нам нужно найти причину массового мора.
– А как вы думаете, кто это может быть?
– Не знаю. Но я уверен, что все это связано и с преступлениями прошлого года.
– И что будем делать?
– Искать. Что еще делать?

Мы проехали по деревне, останавливаясь у каждого дома, где были найдены трупы. Во всех случаях причина смерти была одна и та же – рваные раны на руках и ногах и удар чем-то острым в сердце.

– Странное дело, – сказал Маркелов, – я не понимаю, что движет всем этим. Какая цель?
– Может быть, это какая-то мафия? Хочет оставить свой след?
– Может быть. Но я не уверен. Сам ничего подозрительного не видел?
Сразу же я вспомнил тех троих, что пытались напасть на меня возле магазина, однако говорить об этом не решился.
– Не видел.

Мы продолжали искать. Но ничего не находили. Все дороги вели в тупик.

Долгая поездка с Майором Маркеловым сильно утомила меня. В поселке я живу всего ничего, однако удалось узнать, что похожее было уже не раз.

Вернулся я обратно уже под вечер. Нужно было решать вопрос о переезде. Зачастую меня посещали героические мысли, будто я освобождаю деревню от этого ужаса, только сделать это совсем не просто. Существ я называл мимами, из-за их вечной улыбки. Морозный ветер обжигал легкие, так что, закрываясь шарфом от него, я добрался до дома и закрыл дверь. Однако проклятая усталость заставила меня забыть о главном. О том, что оберегало меня всю ночь – крест. Зайдя домой, я сразу скинул одежду и упал на кровать, закрыв глаза под шум телевизора.

Не помню, что снилось, ведь уснул я крепко. Однако мой крепкий сон прервал ужасающий грохот, доносящийся из коридора.

Подскочив с кровати, я бросился в коридор, чуть не поскользнувшись на рогожке, а после увидел, что дверь, которую я запер – выбита. Рядом я увидел крест, лежащий на комоде, который я забыл прикрепить на дверь. В дверном проеме, заваленным снегом, что просыпался на выбитую дверь и уже растаял, стояли двое мимов. Они вновь улыбались и смотрели на меня широкими глазами. Внезапно меня взбодрила доза адреналина, ударившая прямо в сердце. От испуга я сразу же бросился в глубину дома, закрывая за собой все двери. Теперь это уже не поможет – мимы уже идут за мной. Непонятно как они видят меня и знают где я.

Я замер, сердце колотилось как сумасшедшее. Мимы, эти проклятые создания с их вечными улыбками, уже двигались в мою сторону. В голове вертелись мысли: "Как они меня видят? Как они знают, где я?".

Я рванулся к окну, выбивая стекло табуреткой. Холодный зимний воздух ударил по лицу, заставляя меня задыхаться. Снег, кружащийся в бешеном танце, уже засыпал двор. Некогда уютный поселок теперь казался чудовищным, враждебным. Я не мог терять времени. Нужно было уезжать, и как можно скорее. Внизу, посреди заснеженного хаоса, виднелись машины, некоторые из них были покрыты снегом, так что несложно было понять, что они не работают.
"Может, какая-нибудь целая осталась?" - пронеслось в голове.

Я спустился вниз, пробираясь по заваленному снегом двору. Морозный ветер, леденящий кости, пронизывал насквозь, но я не мог остановиться. Одна за другой я осматривал брошенные машины, каждая из них казалась обреченной, но наконец мои глаза наткнулись на подходящий вариант - "УАЗ".

Дверь была открыта. Я залез внутрь, завел двигатель, который завелся только с третьего раза, и рванулся с места. Мощный рев мотора заглушил свист ветра и крики, которые, казалось, доносились откуда-то из глубины поселка.

Я ехал, не разбирая дороги, только вперед, прочь от этого кошмара, от мимов, от этого проклятого места. Впереди простиралась только пурга и бескрайняя, заснеженная дорога. По дороге, выходя из леса виднелись черные фигуры. Впервые за долгие годы, не проронив слезы с 14 лет, я заплакал, словно маленький ребенок. Страх и желание жить словно хватали меня за душу. Черные фигуры стали ближе – это были мимы. Не останавливаясь, я прибавил скорость и стал давить их. Давить, словно тараканов. Некоторые отлетали в сторону и бились о деревья, некоторые хрустели костями под колесами внедорожника.

– Сдохните, твари!!
Громко закричал я, приоткрыв окно внедорожника.

Они все шли на меня, также улыбаясь и махая руками в знак приветствия. Свернув в сторону трассы в город, я не справился с управлением и машина перевернулась, вырисовывая кульбиты. Внезапно она остановилась и я, обрадовавшись, подумал, что это все, как вдруг машина начала проваливаться под землю. Она остановилась на краю высокого обрыва, и из-за тяжести земля осыпалась, и УАЗик полетел со всей скорости вниз. Резкий удар и в глазах тьма.

Очнулся я уже днем следующего дня. Я открыл глаза, оглядываясь по сторонам. Снег, кружащийся в танце, мягко укрывал землю. Я лежал у подножья высокого подъёма, машина, которую я так лихо управлял, была разворочена внизу, словно игрушечная. Я встал, стряхивая с себя снег. Мои ноги были холодными, но боль была терпимой. Оглянувшись, я увидел лесной массив, тянущийся вдаль. "Здесь, может, найду кого-нибудь?" - мелькнула мысль. Я зашагал в сторону леса, пробираясь сквозь сугробы. Холод пробирал до костей, но я двигался, не останавливаясь. Хотел просто идти, не думать, не вспоминать. Но мысли о мимах преследовали меня, словно призраки.

Несколько часов я бродил по лесу, иногда останавливаясь, чтобы перевести дух. Странным образом, наблюдение за белками, прыгающими с ветки на ветку, приносило мне странное спокойствие.

Солнце клонилось к закату, когда я увидел вдали огонь. "Может, там люди?" - подумал я, ускоряя шаг.
Я выбежал на опушку леса, и передо мной открылась картина перевала лесников. Три мужчины сидели у костра, расслабленно общаясь и наслаждаясь жаром.

"Помогите!" - закричал я, подбегая к ним.
Мужчины вскинулись, их лица осветились отблесками костра. Они уставились на меня, и я, отчаянно пытаясь объяснить ситуацию, начал говорить о мимах, о поселке.

Но вместо сочувствия я увидел в их глазах страх. Один из них резко вскочил, хватая за рукоятку ружье.
"Свалил отсюда!!" - прорычал он, и в следующую секунду грохот выстрела пронесся над лесом.

Я понял, что они приняли меня за одного из тех, от кого я сбежал, и я оказался в опасности. Я стал постепенно уходить назад, но лесничий не собирался прекращать огонь. Внезапная боль в ноге – пуля попала в икру. Я закричал от боли, буквально прыгая на одной ноге. Сбежать удалось.

Я замер, сердце бешено колотилось. Боль была нестерпимой, но я, стиснув зубы, пополз в сторону, чтобы скрыться от их выстрелов. Лесничие были уже далеко, но я все равно продолжал идти, потому что переживал, что те пойдут за мной.

Я остановился у огромного камня, возвышавшегося над рекой, замерзшей в ледяном плену. Снег лежал толстым слоем, но вода, пробиваясь сквозь лед, текла по его краям. Я вытащил из кармана носовой платок, с трудом вытащил пулю из раны. Она была уже почти черной от крови. Я сдернул свитер, разорвал кусок ткани и, смочив его в речной воде, перевязал ногу. Холод пробирал до костей, но я знал, что нужно двигаться дальше.

Взяв себя в руки, я поднялся, оглядываясь по сторонам. Я не знал куда идти, но понимал, что не могу оставаться здесь. Идя по краю леса, я вновь заглядывал в каждый заснеженный куст, ожидая увидеть их улыбающиеся лица. Повсюду мне мерещились мимы, хоть я и осознавал, что еще недостаточно стемнело, чтобы они начали свою охоту. Я искал выход из этого кошмара, из этого леса, куда меня загнала судьба.