Байки дальбойщиков

- Еду вчера утром по трассе, погода хорошая, красота вокруг. Смотрю – женщина стоит, руку подняла, голосует. Сама средних лет, на голове платочек синенький, в руках сумка большая. Откуда, думаю, такая, вроде рядом нет населённых пунктов. Принцип у меня – пассажиров не брать, а тут жалко её стало, женщина все-таки. Притормозил я, остановился. Дверь открыл, жду, когда сядет. Подождал немного – никого, выглянул – никого. Вылез из кабины, обошёл сзади – нет женщины. Меня аж пот пробил, нагнулся, под колёса посмотрел - нет ни женщины, ни сумки, никого! Залез я в кабину, дальше поехал, а на душе неспокойно, мир вокруг померк. Так ещё проехал десять километров, смотрю и глазам своим не верю – стоит та же женщина в синем платочке впереди, опять рукой машет. Вот тут-то меня страх и пробрал. Останавливаться не стал, так втопил… Будет после такой чертовщины аппетит!
Сидящие за столиком помолчали, думая о своём.
- В работе нашей, Григорьевич, всё бывает, может, устал ты, а может и предупреждение какое, историй таких немало, рассказывают не все, - нарушил молчание один из водителей. – Самому видеть не приходилось, а от отца своего слыхал, хотите, расскажу?

История первая

Между городом Алматы и Жаркентом перевал есть горный – Алтынемель. Сплошные спуски и подъёмы, дорога трудная, опасная. Есть там спуск один, резко уходящий влево. Машин там разбилось! Так вот, ночью, если спускаешься, огонёк внизу видать, будто костёр кто зажёг. Ни дождь, ни туман ему нипочём – видно костёр. Многие останавливались, искали, а не нашли ничего. Старики рассказывали, что много лет назад разбилась здесь машина грузовая. Водитель жив остался, израненный весь всю ночь костёр жёг, чтобы не замёрзнуть, в горах ночи холодные. С тех пор люди огонь и видеть стали, как предупреждение. Огонь этот многим жизнь спас. А спуск тот называть стали с тех пор Водительским костром.
Сидящие за столиком оживились, каждый что-то вспомнил, когда-то от кого-то услышанное, а потом отложенное в дальний уголок памяти.
- Я от водил знакомых слыхал, что предупреждения всякие бывают, - сказал Василий Яковлевич, мужчина средних лет в потёртой кожанке. - У нас работает в базе водитель, так он после одного случая в церковь ходить стал.

История вторая

Ехала фура, гружёная фруктами, из Узбекистана. За рулём – шофёр опытный, много лет баранку крутивший, ни одной аварии за плечами. Трасса новая, гладкая, как зеркало. Ни впереди, ни позади – никого. Шофёр волну любимую нашёл, музыку включил, всё веселей дорога. И в один момент, как током его ударило, поглядел в зеркало, а там - морда звериная скалится, глаза кровью налиты, да близко так! Седьмое чувство будто прошептало: «Перекрестись!». Он и давай читать «Отче наш» и креститься. Остановился, дух перевёл, с опаской опять в зеркало посмотрел – дорога лентой вьётся, спокойно всё вокруг. Поехал дальше медленно, музыку выключил. А в километрах пятнадцати дальше по трассе, как раз на пересечении дорог, авария большая была – машина с газом взорвалась. Груды искорёженного обгоревшего металла по дороге разбросаны были, люди погибли. Ехал бы он быстрее – в самую гущу бы попал, а так – бог отвёл.
- А ты, что молчишь, Михаил,- обратился один из сидящих к молодому кудрявому пареньку.
- Да я слушаю вас и думаю, может, правда тогда всё было, да мы не верили. Я о той истории забыл давно, а сейчас вертится она на языке, распирает меня от воспоминаний и эмоций.
- А ты расскажи нам, глядишь, легче станет.

История третья

Я четыре года назад нигде не работал, зато часто с братом своим, таким же водителем мотался. Он в рейс, и я с ним. В тот рейс с нами ещё и Пашка, друг мой напросился. Выехали мы ещё затемно, всю дорогу болтали, а как солнце поднялось, разморило нас с Пашкой, стало ко сну клонить. Слышу, Валерка, брат мой, в бок меня толкает: «Смотри, красавица какая!» Поднимаю я голову и вижу – стоит на обочине девчонка, руками машет. Сама тоненькая, как тростинка, высокая, сарафан на ней длинный. Остановил Валерка, говорит: «Ну-ка, Пашка, двигайся, подвезём девушку».
Пашка дверь открывает, руку ей подаёт, а потом вдруг оттолкнул её с силой, дверь захлопнул и как заорёт: «Валерка, топи!»
Брат мой на газ и вперёд! Неслись мы так минут двадцать. Валерка потом машину остановил, спрашивает: «Что случилось, Паша?» А на том лица нет.
«Я девушке руку подаю, она сарафан приподнимает, чтобы на подножку ногу поставить, а нога у неё огромная, мохнатая, а вместо туфельки – копыто лошадиное».
Мы сначала посмеяться над ним хотели, думали, спросонья ему почудилось. Только видим, ему не до смеха: вид испуганный, сам белее снега, сжался весь.
- А что потом? - в один голос спросили мужики.
- Да ничего. Назад приехали, я на работу устроился, брат вскоре женился, а Пашку я после этого редко видел. Знаю, пить он стал много, по пьянке и влип в нехорошую историю.
«Вот страсти-то! Аж мурашки по коже!» - загалдели все.
- Вишь, как его напугало! Человеческая душа – потёмки. Кто-то, может и забыл бы скоро, а жизнь друга твоего вот как повернулась, - оживился Сергей Григорьевич. – Я ведь тоже одну историю ещё в детстве слышал, будто у любой машины душа есть.

История четвёртая

Было это, в аккурат после войны. Работал в одном колхозе дядя Ваня – все его так называли. В годах уже, всю войну прошёл на своей полуторке, муку по замёрзшему озеру в Ленинград возил, ни полыньи, ни снарядов не боялся. Всё шутил, будто машина сама его от беды вывозит. А после войны стал зерно с полей возить. Что удивительно, слышал я, что машина его никогда долго на ремонте не стояла. Сколько военных дорог прошла, сколько зерна с полей вывезла, а силы своей не потеряла. Дядя Ваня с ней разговаривал, бывало, как с человеком. Капот откроет, сам ключом орудует и слова ей ласковые наговаривает. И работает ведь машина! А весной умер дядя Ваня – сердце схватило, да и старые раны в последнее время давали о себе знать. Передали машину молодому пареньку. А как звали его я и не знаю. Так вот, возвращался он как-то вечером с элеватора. А машина возьми да и заглохни прямо недалеко от деревенского кладбища. Что только паренёк не делал, не заводится, зараза! Пока возился, темнеть стало, а тут: «Браток, покурить не найдётся?» Смотрит, пожилой мужчина стоит в сапогах военных, пиджачке сером, стоит и улыбается. Ну, парень, естественно махорку достал, закрутили, поговорили, а потом пожилой мужчина и говорит: «Ты, браток, не спеши, поговори с ней, она, как человек – всё слышит, всё понимает». А сам поглаживает машину по капоту и шепчет: «Ну что ты, родная, человек устал, а ты артачишься...» Паренёк за руль сел, завелась! Оглянулся он, нет никого, как будто и не было. Он о том случае забыл почти, если бы не попалась ему старая фотография, на которой передовики колхоза были. В одном из мужчин он узнал того, кого встретил вечером недалеко от кладбища. Ну, конечно, стал расспрашивать, что да как. Вот тогда-то ему и сказали, что дядя Ваня это, только умер он весной. Парень этот молодец, много болтать не стал, понял сам, что машина его не зря около кладбища заглохла, видно, дань уважения хотела отдать своему бывшему хозяину. Вишь, как оно в жизни бывает! Вот вам и душа, железка, а душа и неё есть.

Посидели водители ещё немного, помолчали, размышляя о трудностях и радостях своей работы, потом вышли на улицу, покурили и разъехались, каждый в свою сторону, дела ведь сами не делаются. Свела их судьба вместе в том же самом кафе только месяца через три. Все собрались, кроме пожилого водителя – Сергея Григорьевича. Рассказали друг другу новости, о семье, о работе, к ним другие водилы присоединились. Весёлая компания собралась, шумная.
- Слышали, Сергей Григорьевич умер – инфаркт, - сказал кто-то из водителей. – Жалко, хороший мужик был!
Вот тогда-то и вспомнился разговор их о необычном и мистическом, что случается на дорогах. Вспомнили и том, что случилось с Сергеем Григорьевичем. Может и правда знак, может сама Костлявая приходила, а может, закончился путь жизненный у человека, как и положено по божьим законам.
Примолкли все, головные уборы сняли в знак скорби и уважения к своему товарищу. У каждого свой жизненный путь, свои километры вдаль по трассе. Пусть лёгкими и ровными будут эти километры. Счастливого пути вам, мужики!