Единственное

Паника с каждой минутой приобретала новые формы. Стремительный поток людей брызнул в разные стороны, словно мыши, выпущенные из клетки на пол. Обезумевший Эйлих не заметил, как оказался в многоквартирном доме в центре. Отрешенно он шел по коридорам сталкиваясь с выбегающими из квартир людьми, несущими свои пожитки.
- Это мой дом, я никуда не уйду отсюда! - истерично визжала женщина, хватаясь за дверь. В комнате выли дети, мужчина бил ее, пытаясь сдвинуть с места.

В этот момент здание задевает очередная бомба, подкашивая строение и хороня всех, кто был внутри.

Эйлих пришел в себя внезапно, и тут же почувствовал пронзительную боль в ноге - ни пошевелиться, ни узнать что с ней - все тело прижато в темноте. Только крохотное окошко над ним, образованное обломками крыши, проливало тусклый свет, в котором ничего нельзя было разобрать. Окошко транслировало задымленное небо.

Пространство наполнялось болью, криками и стонами. Где-то под ним плакала девочка. Их разделяли обломки стены и мебели. Сломленный муравейник оседал. Темноту пронизывали вопли ужаса и боли. Хрустели сдавленные конечности.
- Не плачь, милая, - бормотал Эйлих. - Нас скоро спасут. Нас скоро откопают.
- Не обнадеживай ее! Нас никто не спасет! - выла где-то рядом женщина. - Солдаты покинули город еще три дня назад! Нас просто некому спасать!

И Эйлих внезапно вспомнил, что солдаты действительно ушли и спасать их некому. Им оставалось только стонать под обломками, ожидая конца. Не было надежды, не было выхода. Эйлих не понял, когда сам начал орать от отчаянья, видимо, его организм сам понял, что нет больше смысла сдерживать себя. Но тут он увидел в просвете приближающуюся точку.

К ним неслась, словно посланник небес, спасительная атомная бомба.

Покуда друзья тянули Эйлиха из бункера, он продолжал громко выкрикивать раз за разом одну и ту же фразу, словно на повторе:
- Пусть это никогда не повторится! Пусть это никогда больше не повторится!
Косо поглядывая на него, в бункер начал спуск следующий желающий.