Бывают такие сны, от которых проснувшись уже не знаешь где реальность. После таких снов заснуть уже не получается, и вот ты лежишь в собственной комнате, пытаясь всё осмыслить и успокоится. Вроде бы та же комната, те же стены, тот же потолок, но что-то не так. Из открытого окна слышатся шаги припозднившегося прохожего, пение цикад и звук проезжающей машины, по потолку пробегают полоски света от фар, на мгновение заставляя тени на стене ожить.
Стоп. Тени. Ты замечаешь, что они и дальше продолжают шевелиться, приобретая вид причудливых монстров. Твоё сердце начинает громко стучать, настолько громко, что кажется, заглушает все остальные звуки. Заскрипели половицы, словно по направлению к твоей кровати прошла кошка, и тут ты вспоминаешь, что у тебя нет кошки и никогда не было. Ужас сковывает твоё тело в свои ледяные объятия. Хочется вскочить и бежать, включая по всей квартире спасительный свет, но тело более не повинуется тебе. Кричать тоже не получается, дыхание становится частым и прерывистым. Холодный пот крупными каплями выступает на лбу, а ты вглядываешься широко раскрытыми глазами в темноту, желая увидеть то, что скрывается в ней. Нет, ничего не видно, но ощущается словно кто-то смотрит прямо на тебя, как будто стремится прожечь в твоём теле дырки. В старом бабушкином шкафу что-то грохнет и его дверца со скрипом отворится, темнота в комнате станет густой и вязкой как кисель. Ничего не видно, даже тени на потолке куда-то исчезли.
Стоп. Тени. Ты замечаешь, что они и дальше продолжают шевелиться, приобретая вид причудливых монстров. Твоё сердце начинает громко стучать, настолько громко, что кажется, заглушает все остальные звуки. Заскрипели половицы, словно по направлению к твоей кровати прошла кошка, и тут ты вспоминаешь, что у тебя нет кошки и никогда не было. Ужас сковывает твоё тело в свои ледяные объятия. Хочется вскочить и бежать, включая по всей квартире спасительный свет, но тело более не повинуется тебе. Кричать тоже не получается, дыхание становится частым и прерывистым. Холодный пот крупными каплями выступает на лбу, а ты вглядываешься широко раскрытыми глазами в темноту, желая увидеть то, что скрывается в ней. Нет, ничего не видно, но ощущается словно кто-то смотрит прямо на тебя, как будто стремится прожечь в твоём теле дырки. В старом бабушкином шкафу что-то грохнет и его дверца со скрипом отворится, темнота в комнате станет густой и вязкой как кисель. Ничего не видно, даже тени на потолке куда-то исчезли.
В прихожей слышны чьи-то шаги, вот только ты уже давно живёшь один. Кто-то бродит по твоей квартире и хрипит. От него воняет гнилью, по мере приближения к тебе этот запах усиливается, становится невозможно дышать. Ты сдерживаешь рвотные позывы, обливаясь холодным потом, тело всё ещё сковывают невидимые цепи, делая побег невозможным. Ты с отчаянием обречённого зажмуриваешься, чтобы не видеть своего убийцу. Вот он уже стоит возле твоей кровати и смотрит. Что-то с противным звуком падает на пол. Твоё голо хватает холодная склизкая рука и начинает сдавливать, одновременно с этим что-то наваливается на грудь. Дышать становится невозможно, вместо крика вырывается слабый хрип, да и тот слышен только тебе. Постель под тобой становится мокрой, но тёплой, и ты с ужасом понимаешь, что описался, как в далёком детстве. Отчаянно хочется жить, тело немеет, рука всё сильнее сдавливает горло, от чего становится больно и эта боль усиливается. Все проблемы теперь кажутся такими незначительными, все мечты глупыми и наивными. Хочется жить. Из-за кислородного голодания ты видишь лица родных и знакомых, вся недолгая жизнь калейдоскопом проносится перед глазами, и ты наконец теряешь сознание. Больше нет боли и страха, больше нет ничего.
Тем временем рука отпускает тебя, то, что давило на грудь, исчезает, и спадают цепи, державшие тело неподвижным. Снова шаги, теперь они отдаляются, но ты их уже не слышишь. Хлопнет дверца шкафа и всё прекратится.
Утром ты проснёшься, как ни в чём не бывало. За окном будет светить солнце и кипеть дневная жизнь, ты встанешь, чтобы пойти в ванную: принять душ и постирать постельное бельё, тогда обнаружишь на полу у кровати лужу гноя и кусок гнилой плоти, в зеркале увидишь темно-фиолетовые следы от пальцев на твоей шее и пару седых волос на голове.
Тем временем рука отпускает тебя, то, что давило на грудь, исчезает, и спадают цепи, державшие тело неподвижным. Снова шаги, теперь они отдаляются, но ты их уже не слышишь. Хлопнет дверца шкафа и всё прекратится.
Утром ты проснёшься, как ни в чём не бывало. За окном будет светить солнце и кипеть дневная жизнь, ты встанешь, чтобы пойти в ванную: принять душ и постирать постельное бельё, тогда обнаружишь на полу у кровати лужу гноя и кусок гнилой плоти, в зеркале увидишь темно-фиолетовые следы от пальцев на твоей шее и пару седых волос на голове.
Grotesques
Переводя фокус внимания с меня, скажу, что даже при том условии, что вы вдохновлялись не моими произведениями, заимствования отчётливо прослеживаются: целое повествование старый и банальный мотив переливается из пустого в порожнее уже озвученными ранее словами - смотреть глубже не получается. Наверное, из-за отсутствия надёжной опоры.